Название: Достигая Лимпопо
Автор: sillvercat и Тайник* для WTF Africa 2025
Бета: Xenya-m
Канон: К. Чуковский «Доктор Айболит»
Пейринг/Персонажи: Айболит, Барма, Авва, Чичи, Пента, Карудо, Кара-Кулла, Тянитолкай, разбойники, люди-акулы
Категория: джен
Жанр: modern-AU, драма, приключения, немного юмора
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Доктор Айболит и его команда подбирает в океане раненого...
Предупреждение: фурри; сиамские близнецы; некоторые канонные персонажи отсутствуют; неграфичное насилие; медицинские и судоходные подробности описаны авторами по-дилетантски; мешанина эпох и стран, абордажные сабли соседствуют с револьверами
Примечание: пасхалочки
Иллюстрации: WinterBell, ~lenxen~
Ссылка: тут

1.

«Приезжайте, доктор,
В Африку скорей
И спасите, доктор,
Наших малышей!»
(К. Чуковский «Айболит»)

Доктор Айболит сидел в кают-компании у навигационных приборов. Перед ним на столе лежала штурманская карта, отображавшая акваторию этой части Индийского океана вплоть до устья Лимпопо возле залива Делагоа.

Он снял очки и потёр уставшие глаза. Худой, высокий, немного сутулый, он был ещё очень молод, но уже пользовался в этих краях непререкаемым авторитетом.

Его яхта «Гранма» плавно скользила по океанским волнам, подгоняемая ветром, со скоростью примерно сорок узлов. Сила двигателя в помощь парусам пока не требовалась, решил доктор, тем более что запас горючего иссякал.

Его маленькая экспедиция отчаянно спешила сюда, заправляясь где придётся, но ближайший порт, где именно сейчас можно было запастись топливом, Мапуту, находился по другую сторону от устья Лимпопо.

Вздохнув, доктор рассеянно провёл ладонью по отросшим светлым волосам. В последние недели ему некогда было заботиться о себе, он бриться-то едва успевал. Радиограмма от Иппопо была единственной, но она заставила доктора и его храбрую команду загрузить яхту медикаментами и отправиться в опасное и долгое путешествие на помощь племени гипполюдей. Правительство раздираемой гражданской войной африканской страны ничем не могло помочь этому крохотному народу, живущему примерно в ста милях вверх от устья Лимпопо. К счастью, засушливый сезон пока не начался, и яхта вполне могла подняться туда, как надеялся доктор.

Ещё он надеялся, что гипполюдей настигла всего лишь лихорадка Квинслей, а не что-то более серьёзное. Племя может потерять самых ослабленных членов, но сохранится.

— До-ок! Сюда! — раздался сверху возбуждённый голос Аввы, и доктор вскинул голову.

Был черёд Аввы нести вахту у штурвала. С управлением вполне бы мог справиться и автопилот, но по мере приближения к побережью океан становился всё более оживлённым. Разнообразные суда, крупные морские обитатели, племена пернатых — в этих широтах мог встретиться кто угодно, и человеческий контроль над управлением был просто необходим.

Вернее, контроль разумного существа. Авва, как и другие члены команды доктора Айболита, принадлежала к числу разумных зверолюдей, среди её предков были и собаки, и волки.

Её крепко сбитое тело на первый взгляд казалось женским, но его покрывала очень короткая рыжая шерсть, более длинная и завивавшаяся в кудри на лобастой голове. Лицо скорее следовало назвать собачьей мордой, а над крепкими ягодицами развевалось опахало пушистого хвоста. Бойкая, смышлёная, весёлая и шумная, Авва была любимицей доктора. Впрочем, он любил всех своих питомцев, каждого, кого так или иначе вылечил и спас от смерти, и теперь они были безраздельно преданы ему.

Сейчас Авва снова закричала:

— Человек за бортом! Человек за бортом! Свистать всех наверх!

Затрещал сигнал тревоги — она, не полагаясь на силу своего голоса, нажала на красную аварийную кнопку.

Доктор почти взлетел на палубу «Гранмы» по узкому трапу. Вслед за ним появились и другие члены экипажа — Чичи, Пента и Карудо. Тянитолкай, которого доктор взял с собой, потому что тому требовался постоянный уход, безмятежно спал внизу, в каюте.

Доктор взволнованно перегнулся через планшир, поднося к глазам бинокль. По правому борту «Гранмы» в воде маячило какое-то тёмное пятно. При ближайшем рассмотрении оно оказалось человеком, бессильно повисшем на бальсовом бревне, служившем ему единственной опорой посреди океана. Жив или нет этот несчастный, было неясно.

— Карудо! — воскликнул доктор, порывисто обернувшись, и птицечеловек понял его сразу.

Среди предков Карудо были орлы и тропические попугаи. Более того, его знатный род, согласно бытовавшей легенде, происходил от мифической птицы Гаруды. Развернув внушительного размера разноцветные крылья и вздыбив красный хохол на гладко выбритой голове, он легко спланировал к тому месту, где качался на волнах потерпевший кораблекрушение человек.

— Он жив! — ликующе прокричал оттуда Карудо, пока Пента спускал шлюпку на воду.

Пента, шестнадцатилетний сын рыбака, выросший на глазах у доктора, был ещё одним, кроме него, человеком на борту «Гранмы». Ловкий и крепкий, он отлично управлялся с парусами и оборудованием яхты. Вот и сейчас, мгновенно оказавшись в надувной спасательной шлюпке, он быстро подплыл к несчастному, которого Карудо аккуратно придерживал когтями за плечи, чтобы тот не соскользнул с бревна.

Авва тем временем переложила яхту на другой галс.

Через десяток минут спасённый уже распростёрся ничком на палубе «Гранмы», рефлекторно кашляя, но так и не придя в сознание. Его худое, загорелое, мускулистое тело едва прикрывали остатки драной джинсовой рубахи и штанов, длинные чёрные волосы слиплись, запавшие глаза были плотно закрыты, измождённое лицо обросло тёмной щетиной.

Доктор быстро ощупал его, вызвав сдавленный стон. Океанская вода смыла кровь, но левое плечо спасённого было раздроблено пулей, явно засевшей внутри — выходное отверстие отсутствовало.

— Несите его в операционную, — скомандовал доктор Пенте и Авве, спеша к трапу, чтобы попасть в медблок раньше пациента. Необходимо было переодеться, продезинфицировать руки и инструменты.

Чичи, всегда ассистировавшая ему, проворно устремилась следом. В отличие от других зверолюдей, она владела навыками обращения с медицинским инвентарём не хуже, а то и лучше человека. Авва тоже помогала Айболиту в медицинских манипуляциях, но была не такой скрупулёзной, более вспыльчивой и резкой, поэтому доктор предпочитал, чтобы ему ассистировала кроткая послушная Чичи, предки которой происходили от тропических мартышек.

Она, как и доктор, мгновенно облачилась в зелёный хирургический халат, шапочку и маску. В противоположность Авве, Чичи всегда носила благопристойную человеческую одежду, хотя её тонкое стройное тело тоже покрывала короткая и мягкая каштановая шерсть. Гибкий хвост она просовывала в специальную прорезь. Сейчас над закрывавшей половину лица маской тревожно светились её умные карие глаза.

— Не волнуйся, Чичи, — успокаивающе проговорил Айболит, беря со столика шприц с обезболивающим, — он непременно поправится. Это крепкий сильный человек. Сейчас мы извлечём пулю.

Чичи с облегчением кивнула. Она всегда безоглядно верила Айболиту.

Когда сплющенная пуля звякнула о сталь окровавленного лотка в изголовье стола, Айболит тоже облегчённо вздохнул. Перебитые кости должны были срастись правильно, капельницы быстро ликвидируют кровопотерю и обезвоживание. А когда раненый придёт в себя, хорошее питание восстановит его силы. Он необычайно живуч, если продержался столько времени один в океане.

И тут Айболит впервые задумался, кто же стрелял в него и где. И откуда взялось бревно, не часть ли это плота? Человек приплыл с какого-то острова? Его высадили с корабля? Что могло с ним произойти?

Он сжал запястье раненого, сосредоточенно считая пульс, немного учащенный, но, в общем, в пределах нормы. Синие татуировки расчерчивали это худое широкое запястье.

Внезапно другая рука пациента с размаху опустилась на его собственную руку, стиснув её, словно клещами. Айболит едва не вскрикнул. С измождённого лица на него остро и холодно уставились распахнувшиеся глаза, тёмные, как грозовая туча.

— Кто вы? — выдохнул Айболит.

Раненый не ответил. Приподнявшись было на локте, он снова упал на подушку. Веки его опустились. Чичи немедля подоспела к нему со стаканом клюквенного морса и пластиковой трубочкой. Он принялся жадно пить, больше не открывая глаз. Потом дыхание его стало глубоким и ровным, он уснул.

Айболит озадаченно переглянулся с Чичи. Опять же впервые ему пришло в голову, что этот человек может быть опасен. Прежде все его пациенты, будучи беспомощными и страдая от боли, беспрекословно повиновались ему, а он изо всех сил старался облегчить их страдания, не обращая внимания на собственные неудобства, полностью отдаваясь своему долгу врача. И они это ценили. Ни люди, ни звери, ни зверолюди не проявляли агрессии, испытывая лишь горячую благодарность к человеку, спасавшему им жизнь.

«Ты делаешь из мухи слона», — строго сказал себе Айболит. Он всегда свято соблюдал не только клятву Гиппократа, но и моральный постулат, гласивший: «Относись к другим так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе», и это всегда работало. Так что раненый очнётся, поймёт, что никто здесь не желает ему зла, и проникнется благодарностью к своим спасителям, иначе и быть не может.

Тем не менее подежурить возле постели пациента Айболит попросил Авву, а не Чичи, и псица охотно заняла этот пост, прихватив с собою несколько деревянных головоломок, сделанных по её просьбе Пентой. Мальчик обожал такие штуковины.

* * *

— До-ок! — услышал Айболит сквозь сон новый зов Аввы, но не сразу сумел стряхнуть с себя оцепенение. Наконец он уселся на узкой койке, потряс головой и, встав, шагнул прочь из каюты.

Авва возбуждённо приплясывала у открытой двери медблока, размахивая пушистым хвостом. Зелёная шапочка сидела на ней криво, халат распахнулся, а маска и вовсе отсутствовала. Но это её, как обычно, не волновало, она никогда не обращала внимания на такие мелочи, лишь укоризненные увещевания доктора принимала, потупившись, но затем всё повторялось сначала.

— Что случилось? — строго осведомился Айболит, и Авва счастливо заулыбалась, обнажая белые зубы.

— Он пришёл в себя! Наш пациент! Он стабилизировался! Его зовут Барма! Он настоящий, самый настоящий р-революционер, он бежал из плена! — выпалила она и потянула доктора за рукав. — Поговорите же с ним! Подумать только, ведь это я первой его увидела! Как здорово!

Её улыбка стала ещё шире. Улыбался и раненый, лежащий на высоко взбитых Аввой подушках. Разумеется, он слышал всё, что говорилось в коридоре. Он попытался сесть и протянул вошедшему Айболиту руку, но тут же болезненно поморщился.

— Лежите, лежите, — велел тот, пожимая его жёсткую ладонь. — Мы извлекли пулю, скоро ваше плечо заживёт, и мы доставим вас, куда скажете. Мапуту, возможно? — он вопросительно приподнял брови, глядя в глаза пациента. Глаза эти оказались не черными, а синими и вовсе не холодными.

— Спасибо, док, — прочувствованно произнёс он глубоким хрипловатым голосом, пока доктор проверял его пульс. — Без вас бы мне хана. Меня зовут Барма, как и сказала ваша славная девушка, я пытался скрыться от солдат правительства, желавших повесить меня без суда и следствия за мою деятельность. Мне не повезло попасть к ним в лапы. Если вы высадите меня близ устья Лимпопо, а, как я понял, туда вы и направляетесь, буду благодарен вам ещё больше.

Доктор понимающе кивнул. Военные в этой стране заявляли, что хотят только порядка, но вот какими методами они этого порядка добивались… Понятно, что народ был недоволен, и многие пытались сопротивляться. Базы повстанцев в основном находились на островах, постоянно подвергавшихся бомбардировкам. Айболит, которому пришлось работать в этих местах, всегда придерживался нейтралитета и помогал раненым вне зависимости от того, кем они были — повстанцами или солдатами правительства.

— Вы бежали на плоту с какого-то острова? — всё-таки полюбопытствовал он.

— Маратука, — коротко отозвался Барма. — Я сумел скрыться оттуда глубокой ночью, кажется, это было позавчера. Да, позавчера, ведь ваша девушка сказала, что сегодня семнадцатое сентября. Плот развалился, но я успел ухватиться за одно из брёвен. Повезло. Но мне ещё больше повезло, когда вы меня заметили.

Он вновь крепко сжал руку доктора, глядя ему прямо в глаза.

— Отдыхайте и поправляйтесь, — пожелал ему Айболит, выходя из медблока. На душе у него потеплело. Он помнил каждого спасённого им от смерти, кем бы тот ни был, и резонно рассчитывал на ответную признательность и благодарность. И был рад, что и сейчас не ошибся.

Он велел Авве измерить раненому температуру, взять анализы, ввести снотворное и антибиотик и отправился в свою каюту — досыпать. Вахту нёс Пента, доктор издалека увидел его светловолосую растрёпанную макушку. За этим добросовестным парнем присмотр не требовался, тем более что рядом с ним был Карудо, его лучший друг.

Доктор заглянул в каюту Тянитолкая. Это удивительное существо при виде него радостно подняло обе свои рогатые головы на белых изящных шеях. Поочерёдно почесав их между рожками, доктор незаметно вздохнул.

Странный малыш родился в семье антилоп. Выжившие сиамские близнецы были и так редки в мире животных и зверолюдей, а эти обладали ещё и зачатками разума на уровне двухлетнего человеческого ребёнка. Но Тянитолкай не мог самостоятельно выводить продукты жизнедеятельности, без помощи доктора он погиб бы ещё во младенчестве — пищеварительный тракт не был нормально развит. Однако же беспрецедентная по сложности операция и формирование стомы решили проблему. Айболит даже выступил потом с докладом на международной конференции, представив видеофильм про Тянитолкая ученым мужам.

Когда он собрался уходить, Тянитолкай жалобно замычал, и доктор решил лечь спать прямо здесь, в его каюте. Он едва уместился на койке, одной рукой обняв счастливо свернувшегося калачиком малыша, и наконец заснул.

Но сны, которые пришли к нему, почему-то были очень тревожными.

2.

Доктор Айболит проснулся не от чьего-то зова и не по звонку будильника. Он проснулся от выстрела, и этот звук, хлёсткий и оглушительный, невозможно было ни с чем спутать.

На борту «Гранмы» стреляли! Но ведь на его яхте не было никакого оружия! Он никогда бы не применил его ни против людей, ни против зверей, ни против зверолюдей.

Айболит осторожно уложил испуганно встрепенувшегося малыша Тянитолкая на койку, пробормотав: «Я сейчас вернусь», и выскочил из каюты. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как его грубо схватили сзади за плечи и куда-то потащили. Очки соскользнули с переносицы и упали на палубу, стёкла хрустнули под чьим-то башмаком, и Айболит окончательно перестал ориентироваться, слыша только яростный лай и рычание Аввы где-то неподалеку. Человекопсица явно с кем-то сражалась.

— Что происходит?! — отчаянно выкрикнул Айболит, пытаясь вырваться из двух пар цепких рук. Но в умении драться ему было не сравниться с Аввой. Он никогда не дрался, даже в детстве, ненавидя любое физическое насилие. Худой, рассеянный и близорукий, он предпочитал силу разума силе мускулов.

Громилы, схватившие его, были куда выше ростом, неизмеримо крепче, и вдобавок от них разило спиртным.

Не отвечая, они проволокли его по трапу и вытащили на палубу. «Гранма» не двигалась, её паруса обвисли, и доктора охватила дрожь, несмотря на так и не схлынувшую жару. Насколько он мог судить, приближался рассвет, и в едва брезжащем розоватом сиянии восходившего солнца он увидел снующие повсюду тёмные зловещие фигуры вооружённых людей. Ему показалось, что их было не меньше десятка.

— Кто вы такие? — возмущённо воскликнул он.

Но в ответ его лишь в очередной раз грубо толкнули, и он врезался в переборку рядом со связанным Пентой, который должен был всю ночь стоять на вахте у штурвала. У парнишки под глазом расплывался кровоподтёк, он тяжело дышал.

— Это пираты, доктор, — со стоном пробормотал он и облизнул запёкшиеся губы. — Тот, кого мы вчера спасли, нашли и подобрали в океане… он их капитан. Барма. Он напал на меня, связал и заставил «Гранму» лечь в дрейф. А эти… они уже были тут как тут. Вон их шхуна. Они взяли нас на абордаж. Он, наверно, вызвал их по нашей радиосвязи. Я недосмотрел, простите, док, я же вахтенный, — он со всхлипом втянул в себя воздух.

В самом деле, к борту «Гранмы» пришвартовалась неизвестная парусно-моторная шхуна, похожая на рыбачью, без каких-либо флагов и названия.

— Сообразительный пацан у тебя, док, и храбрый, не отнять, — насмешливо протянул глубокий и хриплый голос, и доктор порывисто обернулся.

Барма, сидящий на перевёрнутом ящике против света, казался ему каким-то мрачным тёмным великаном, порождением зла. Теперь на нём были надеты не прежние лохмотья и не госпитальная распашонка, а пятнистый камуфляж и высокие сапоги.

— Вы явились в такое место, как это, без оружия, вот непростительная тупость, — с прежним насмешливым презрением продолжал Барма, и доктор вспыхнул от возмущения, невольно сжав кулаки.

— Нам не требуется оружие, мы никого не убиваем, мы лечим! Как вылечили вас, — добавил он с некоторой неловкостью: это прозвучало бестактно. — Кстати, вы рискуете получить заражение крови, если швы разойдутся, в этих антисанитарных условиях.

Барма небрежно отмахнулся.

— Могу только ещё раз вас поблагодарить за своё спасение, добрейшие прекраснодушные моралисты, — он склонил голову в издевательском поклоне, поднимаясь с ящика. — Моим людям совершенно нечего взять на борту вашей несчастной старой посудины. Ни оружия, ни патронов, ни денег, ни золота. Возможно, нам пригодились бы медикаменты и инструменты…

— Только не это! — вскрикнул Айболит, весь похолодев. — Послушайте, — горячо и торопливо продолжал он, не зная, как переубедить этого страшного человека, — лекарства и вакцина предназначены для племени гипполюдей, живущих возле устья Лимпопо. Мы прибыли сюда, чтобы спасти их. Мне прислал радиограмму их вождь Иппопо, в племени эпидемия лихорадки Квинслей, судя по симптомам. Вы не можете лишить больных… — он задохнулся, потому что Барма, одним прыжком оказавшись рядом, железной рукой схватил его за горло.

— Я могу делать всё, что захочу, — холодно и раздельно произнёс он, глядя в лицо Айболиту. — Не вам, жалкая вы горсть соплей в штанах, указывать мне. Но… — он скривил жёсткие губы, разжимая хватку. — Иппопо — толстый дурень, но с гипполюдьми мы иногда торгуем, и они укрывали моих ребят, за деньги, разумеется. Это только вы тут несёте своё добро бесплатно, — он коротко хохотнул. — Поэтому хрен с вами, можете везти на Лимпопо свою сыворотку — или что у вас там.

У доктора едва не подкосились ноги от облегчения.

— Так вы не повстанец, — пробормотал он, констатируя очевидное.

Барма с презрением сплюнул:

— Повстанцы! Ещё одна категория прекраснодушных идиотов. Нет, мы заботимся только о своей выгоде в той мутной кровавой каше, которая тут варится. Но я вам не соврал, меня действительно поймали солдаты.

«Как будто это важно», — мелькнуло в голове у Айболита. Он лихорадочно огляделся. Где же Карудо, Чичи и Авва, голос которой он не так давно слышал?

В ноги ему что-то ткнулось, он опустил глаза и увидел маленького Тянитолкая, приковылявшего к нему из каюты. Тот, очевидно, уже проголодался.

Кто-то из пиратов, заметив странное двухголовое существо на тоненьких ножках, изумлённо выругался, а Барма воскликнул:

— Тьфу ты, какая пакость! — Он брезгливо поддел малыша сапогом под брюшко, приподняв над палубой. — Вы и вот таких ублюдков выхаживаете, док? Да вы сами больны!

— Это ты ублюдок и пакость! — гневно выкрикнул Пента, немедленно получив удар в живот и согнувшись пополам.

— Не смейте! — закричал и доктор, подхватывая на руки Тянитолкая, запищавшего от ужаса. — Не смейте никого тут обижать! Вы отвратительный, жестокий…

— Зверь, — с усмешкой подсказал Барма. — Уверяю вас, звери куда добрее людей, у которых как бы есть душа и разум.

— Капитан, гляди, чего мы ещё нашли! — торжествующе завопил позади них один из пиратов, и доктор обернулся, снова похолодев от страха. — Эта девка будет покрасивее той бешеной людоволчицы, что покусала Панчо! Хорошенькая макака!

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — всхлипывая, потерянно бормотала Чичи. Её за тонкую руку выволок на палубу коренастый бородатый негодяй. Остальные захохотали, и этот хохот громом отозвался в ушах пошатнувшегося Айболита, к которому испуганно прижимался Тянитолкай.

— Послушайте! — отчаянно крикнул он развернувшемуся на каблуках Барме. — Эта девушка ухаживала за вами, когда вы были беспомощны и почти умирали! Будьте же милосердны!

— Не буду, — отрезал тот, направляясь на ют. — Мне осточертело ваше нытьё, а у моих парней давно не было женщин. Зверодевки тоже годятся. Тащите её на борт, эта мартышка действительно симпатичная.

Доктор кинулся было за ним, но сильный удар в лицо вновь отшвырнул его к переборке, и он упал, всё ещё инстинктивно продолжая оберегать хнычущего Тянитолкая.

Несмотря на гул в ушах, он услышал яростный голос Аввы, вырвавшейся на палубу:

— Чёрта с два вы заберёте её без меня! Я пойду с нею на ваше проклятое корыто, уроды вонючие!

Сквозь грянувший грубый хохот до Айболита долетел голос Бармы:

— Что, у кого-то хватит яиц укротить эту волчицу? Что ж, рыжая, давай на борт!

Тут у Айболита всё завертелось перед глазами, и он потерял сознание. Спасительный мрак окутал его, хоть и ненадолго.

* * *

В чувство его привёл громкий вопль Пенты:

— Доктор! Доктор! Развяжите же меня! И смотрите, смотрите!

Его крик перешёл в заливистый хохот, и Айболит с испугом подумал, что у мальчика истерика. Он с трудом разлепил веки — чтобы увидеть, как на удалявшуюся пиратскую шхуну сверху пикирует стая птиц… нет, людей-чаек во главе с Карудо, распростёршим над свинцовыми волнами свои огромные разноцветные крылья.

Люди-чайки пикировали прямо на пиратов, сбрасывая им на головы всевозможный мусор и, кажется, даже мочась на лету. Разбойники отчаянно орали, яростно бранились и наконец открыли из револьверов и ружей пальбу по нападавшим. Стая рассыпалась и вскоре рассеялась. Шхуна затрещала мотором и постепенно скрылась в тумане, залитая помоями и мочой, засыпанная мусором.

— Карудо! Какой же ты молодец! Так им и надо! — ликующе воскликнул Пента.

Доктор невольно улыбнулся и медленно сел на палубе, ощупывая распухшую и болезненно нывшую челюсть. Не сломана.

Тянитолкай всё ещё судорожно к нему прижимался, и Айболит, прошептав: «Ну-ну, малыш, не бойся», осторожно поставил его на ноги. Перебрался к Пенте и принялся распутывать стягивавшие его верёвки непослушными пальцами. В горле будто застрял какой-то твёрдый горький ком, приходилось то и дело сглатывать.

Айболит понимал, что сам достаточно близок к истерическому припадку.

Его помощницы, умницы, славные добрые девушки, за которых он отвечал, которых в своё время спас, о которых заботился, как и они заботились о нём и о его пациентах, сейчас подвергались насилию в лапах разбойников! Настоящих чудовищ!

И только он был в этом виноват! Он один!

Если бы у него было оружие! Если бы он умел с ним обращаться!

Доктор яростно заморгал воспалёнными глазами. Он вспомнил сочившиеся ядом слова Бармы: «Прекраснодушные моралисты… горсть соплей в штанах…» Боже!

Он готов был разбить себе голову о переборку, осознав неумолимую справедливость этих отвратительных слов. Он таким и был. И теперь из-за него страдали Чичи и Авва…

— Доктор! — перед ним, хлопая крыльями, возник сияющий Карудо. — Я не нашёл никого, кроме чаек, но мы задали жару этим мерзавцам! — Приосанившись, птицечеловек развернул свой ярко-красный хохол и гордо щёлкнул клювом.

— Они забрали Чичи и Авву, — с трудом вымолвил доктор, едва разлепив потрескавшиеся губы. — Я боюсь, что… — он запнулся, страшась произнести это вслух, будто бы тогда всё ужасное, что он подразумевал, могло сбыться.

Карудо горестно ахнул, осознав зловещий смысл его слов.

— О, почему я улетел! — закричал он, закрывая крыльями глаза. — Мне надо было остаться и биться с ними здесь!

— У тебя бы ничего не вышло, Руди, — Пента, хромая, подошёл и порывисто обнял друга. — Они бы просто застрелили тебя. У нас же нет оружия. Я тоже ничего не смог сделать, — он всхлипнул.

Горький упрёк послышался доктору в этих словах.

— Это моя ошибка, — прохрипел он. — Моя вина. — Он понимал, что неизбывный груз этой вины останется с ним до конца дней. — Проклятый Барма всё сказал верно. Я был слишком доверчив и беспечен. Простите меня… — Подступавшие к глазам слёзы помешали ему договорить, но тут же острая и горячая, как молния, мысль пронзила его, и он отнял ладони от лица. — Мы попытаемся отбить у них Чичи и Авву с чьей-нибудь помощью! Хорошо, что ты с чайками напал на этих мерзавцев, Карудо, — он благодарно коснулся крыла птицечеловека. — По крайней мере, я надеюсь, что ещё несколько часов им будет не до наших медсестёр!

Он быстро огляделся и кинулся в радиорубку со словами:

— Покормите Тянитолкая, унесите его в каюту и будьте готовы действовать, когда я скажу!

Пента и Карудо отчаянно закивали, взирая на него с надеждой.

Айболит забежал в свою каюту, впопыхах ища запасные очки. К счастью, он захватил их с собой. Криво нацепив очки на нос, он снова ринулся к радиоузлу.

Здесь его ждал неприятный сюрприз: негодяй Барма, закончив сеанс связи со своими разбойниками, попросту вырвал из гнёзд провода, какие попались ему под руку. Процедив себе под нос все слова, услышанные в пору детства от уличных мальчишек, с которыми ему запрещалось играть, Айболит как мог быстро наладил радиопередатчик и вышел в эфир.

Он мог бы найти аварийную частоту с сигналом бедствия «Мейдей», но отчётливо понимал, что правительственные части, если они и есть в этой акватории, без приказа сверху не двинутся с места.

Доктор точно знал, кто мог бы ему помочь прямо сейчас… мог бы, но захочет ли? Едкие жестокие слова Бармы стояли у него в ушах: «Прекраснодушные моралисты… вы явились в такое место, как это…»

Айболит потряс головой и нашёл нужную частоту.

Наверное, только одно племя в этих краях могло сравниться по неумолимости с разбойниками, впрочем, люди этого племени тоже были разбойниками, подчас совершенно безжалостно грабившими своих соседей. Они жили и на суше, и в океане, где охотились на морских обитателей. Все звали их «люди-акулы». И именно их верховного вождя Айболит однажды спас от смерти, подобрав его в море, искалеченного гарпунами китобоев.

Доктор отчаянно надеялся, что вождь этого не забыл.

Что милосердие и благодарность всё-таки существуют.

Он щёлкнул тумблером и громко проговорил в микрофон:

— Приём. Приём. Я Айболит. Кара-Кулла, слышишь ли ты меня? Приём. Кара-Кулла, я Айболит, мне срочно нужна твоя помощь. Приём.

Он повторял и повторял эти слова, пока совсем не охрип… и пока из динамиков не донёсся слегка искажённый помехами, но знакомый низкий голос:

— Доктор, я слышу тебя. Говори. Приём.

Айболит едва не свалился со стула от облегчения.

— Где я могу тебя найти? — быстро спросил он.

— В нашем Сунно-на-отмели, — немедля отозвался предводитель акул. — Чего ты ждёшь от меня?

Доктор вновь заколебался и наконец устало провёл рукой по распухшему, воспалённому лицу со словами:

— Захочешь ли ты мне помочь, если придётся воевать, Кара-Кулла?

И тогда словно наяву с неистовым ликованием в душе он увидел зубастую усмешку вождя.

— Ещё как! — спокойно отозвался тот. — Ещё как, доктор. Говори. Приём.

* * *

«И акула Каракула
Правым глазом подмигнула
И хохочет, и хохочет,
Будто кто её щекочет».
(К. Чуковский «Айболит»)

Сидя в радиорубке возле передатчика, Айболит не чувствовал ни усталости, ни боли в избитом теле. Только смятение. Он собирался сделать то, что раньше ему было абсолютно несвойственно. Вместо того чтобы облегчать страдания других, он вместе со свирепым Кара-Куллой собирался совершить убийство. Убийство людей, пусть даже они были пиратами.

Передатчик перед ним снова ожил, и голос предводителя людей-акул произнёс:

— Ты сказал, что твоё дело срочное. Что у тебя произошло, друг? Приём.

Друг! Он всё ещё считает его другом! Айболит проглотил комок в горле и хрипло проговорил:

— Мы торопимся в верховья Лимпопо. Вождь гипполюдей Иппопо прислал мне радиограмму, что в племени эпидемия, по симптомам я определил лихорадку Квинслей. У нас с собой вакцина и лекарства. Но мы подобрали в океане раненого человека и взяли его на борт. Я извлёк пулю из его плеча. — Айболит с трудом перевёл дыхание. — Он назвался Бармой, сказал, что за ним гонятся солдаты правительства.

— Барма? — задумчиво произнёс Кара-Кулла своим глубоким басом. — Я слышал о нём. Он пират.

— Я ничего о нём не слышал, — убито пробормотал Айболит. — Он сказал потом, что я прекраснодушный идиот, и был прав.

— Когда он это сказал? — заинтересовался Кара-Кулла.

— Когда проник в радиорубку, вызвал своих разбойников и захватил нашу яхту, — Айболит откинулся на спинку стула. Ему было нестерпимо стыдно признаваться вождю людей-акул в своей глупости и слабости, он знал, насколько Кара-Кулла уважает силу. — Я просил его не отбирать у нас медикаменты, и этот мерзавец смилостивился. Он знает Иппопо и его гипполюдей, те, оказывается, не раз ему помогали… Господи! — Айболит даже зажмурился от стыда. — Я ничего не смог сделать, когда его негодяи схватили Авву и Чичи и утащили их на свой корабль.

Голос его упал до шёпота, и воцарилось молчание.

— Понятно, — сказал наконец Кара-Кулла. — Друг мой, не вини себя. Ты просто добрый человек.

Почему-то при этих словах Айболит не почувствовал облегчения.

— Я… — пробормотал он. — Я просто дурак.

— Ты спешишь на помощь гипполюдям, — не слушая его, спокойно продолжал вождь. — Но твоих женщин разбойники увозят всё дальше. Мои воины перехватят пиратов, тебе незачем торопиться к нам в Сунно-на-отмели. Отправляйся куда намеревался, в верховья Лимпопо, я найду тебя там и привезу туда Чичи и Авву. Исполняй свой долг, как я исполню свой.

— Какой долг, Кара-Кулла? — едва смог вымолвить Айболит.

— Долг дружбы, — весело отозвался тот. — Назови свои координаты, чтобы я мог сориентироваться.

Доктор сделал это, отключил радиосвязь и закрыл лицо руками, пытаясь прийти в себя. Ему в колени ткнулся носиками Тянитолкай и вскинул острые копытца. Айболит машинально взял его на руки, довольный малыш тут же свернулся калачиком и вскоре засопел.

Вождь людей-акул был прав, лихорадочно размышлял Айболит. Ему стоило думать не о мести и не о том, что он будет выглядеть трусом в глазах Бармы, если переложит миссию спасения девушек на чужие плечи. Ему следовало думать только о том, что в племени гипполюдей больны старики и дети. И, боже, как же будет прекрасно, если Кара-Кулла и его воины просто привезут на Лимпопо Чичи и Авву и всё станет как раньше. Как всегда!

Но так было неправильно. Легко, но неправильно, Айболит ясно это чувствовал.

«Сама ведёрко уронила, сама и доставай», — прозвучали у него в ушах слова старой позабытой сказки. Именно он нёс ответственность за Чичи и Авву и за всё, что с ними случилось.

Он скрипнул зубами.

— Будь ты проклят, Барма, — проговорил он с ненавистью, будто разбойник мог его слышать. И снова включил передатчик, вызывая Кара-Куллу.

— Кара-Кулла, — выпалил Айболит, едва в радиорубке раздался ответный «Приём» вождя. — Заберите меня с «Гранмы». Только меня. Пента и Карудо отведут яхту на Лимпопо и начнут лечить больных, ведь каждый из нашей команды может выполнять врачебные обязанности. А я… Я хочу сражаться за наших девушек рядом с вами.

Да, это было всё, чего он хотел. Глупое, постыдное, отвратительно звериное желание. Раньше он всегда считал, что любые спорные вопросы можно решить мирным путём. Считал до минувшей ночи. Чужая жестокая сила заставила его усомниться в этом.

Он услышал смешок Кара-Куллы, удивлённый, но довольный.

— Что ж, так и сделаем, — рассудительно проговорил тот. — Я прибуду со своими воинами через пару часов, и мы быстро нагоним Барму. Готовься. Конец связи.

Доктор поднялся со стула, держа на руках Тянитолкая. Необходимо было дать новые указания Пенте и Карудо.

Он не сомневался, что друзья тоже захотят принять участие в схватке, и не ошибся: паренёк и птицечеловек бурно запротестовали, услыхав, что с Кара-Куллой на поиски пиратов отправится только Айболит. Но тот остудил их боевой пыл, строго напомнив о больных гипполюдях, ожидающих медицинской помощи.

— Может быть, они уже умирают, — устало закончил он. — Будь проклят этот Барма!

— Мы больше никого не будем подбирать в океане, — пробормотал Пента.

— Конечно, будем, — сердито отрезал Айболит. Нельзя допустить, чтобы это прискорбное происшествие отразилось на моральных принципах мальчика. — Идёмте в медблок, я оставлю вам подробные инструкции. У нас мало времени.

* * *

Едва Айболит убедился, что его помощники правильно восприняли все указания, как вода вокруг «Гранмы», лежащей в дрейфе, будто закипела. С десяток, как показалось оторопевшему доктору, небольших подводных лодок всплыли по обоим бортам яхты.

Люди-акулы могли передвигаться вплавь с очень большой скоростью, какая и не снилась человеческим пловцам, но когда им требовалось оказаться где бы то ни было как можно быстрее, они пользовались силой моторов. Подводные лодки людей были ими усовершенствованы и стали не только быстроходней и маневренней, но и бесшумней. Айболит не раз думал, что при желании Кара-Кулла смог бы стать властителем океана. Но нечестолюбивому вождю было достаточно власти над своим небольшим гордым народом.

Сейчас он стоял, по пояс высунувшись из люка ближайшей всплывшей лодки, и нетерпеливо махал рукой Айболиту. Доктор невольно залюбовался его мощным обнажённым торсом: под голубовато-серой кожей перекатывались мускулы, сильное тело расчерчивали татуировки. Люди-акулы предпочитали носить лишь крохотные набедренные повязки, а на суше в холодную погоду заворачивались в плащи. В бой же они обычно шли в броне.

Айболит крепко обнял Пенту и Карудо, спустился по трапу с борта на несколько ступенек и прыгнул вниз, в люк буквально притёршейся к «Гранме» подлодки. Он сразу попал в раскрытые объятия Кара-Куллы, словно ребёнок в отцовские надёжные руки. Вождь смеялся, блестели его белые острые зубы, над высоким лбом вздымался жёсткий гребень причудливо выстриженных иссиня-чёрных волос.

— Жаль, драка будет недолгой, — воскликнул он, помогая Айболиту спуститься внутрь подлодки, и тот сразу понял его: силы были слишком неравны, и на стороне нападавших оказалась внезапность.

Проклятый Барма, конечно, не мог предвидеть, что люди-акулы придут Айболиту на помощь.

А вот самому ему никто не сможет помочь.

* * *

Всё произошло очень быстро, настолько быстро, что впоследствии Айболит не мог вспомнить в подробностях, как воины Кара-Куллы захватили пиратскую шхуну.

Вот их подводные лодки поднялись из тумана вокруг неё бесшумно и стремительно, словно безжалостная стая огромных хищных рыб.

Вот абордажные крюки с хрустом врезались в планшир и люди-акулы ринулись на штурм корабля, пронзая воздух торжествующими криками.

Вот уже на палубе распростерлось несколько трупов не желавших сдаваться пиратов, а остальных, побросавших оружие, воины Кара-Куллы оттеснили на ют и связали.

Сам Кара-Кулла схватился на саблях с ринувшимся с капитанского мостика Бармой, но этот поединок не мог продолжаться долго просто потому, что раненое плечо подвело разбойника. Вождь выбил саблю из его руки, и Барму опрокинули на палубу и связали, как и остальных.

Айболит, хоть и сжимал револьвер, полученный от Кара-Куллы, не сделал ни единого выстрела — просто не успел. Он лихорадочно огляделся и устремился на поиски Чичи и Аввы, во весь голос выкликая их имена.

— Доктор, доктор, мы здесь! Сюда! — услышал он крик Аввы, и у него отлегло от сердца.

Девушки обнаружились в забаррикадированной ими изнутри каюте и выскочили оттуда, повиснув у Айболита на шее, плача и смеясь. Смеялась Авва, плакала Чичи.

— Они не… они не обидели вас? — пробормотал Айболит, неловко обнимая обеих.

Авва гордо приосанилась:

— Попробовали бы они! Нет, когда Карудо атаковал их со своими чайками, — тут она снова прыснула и продолжала уже сквозь смех, — мы сразу убежали и спрятались здесь. Я подперла дверь шкафом и сундуком! Мы знали, что вы придёте!

— Мы знали, что вы нас не бросите! — всхлипнула и Чичи.

— Кара-Кулла и его воины помогли нам, — переведя дух, объяснил Айболит. — Я отправился с ними сюда, а Пента и Карудо — на Лимпопо, спасать гипполюдей.

Обнимая девушек за плечи, он вернулся на палубу пиратского судна, где их ждал Кара-Кулла, учтиво поздоровавшийся с обеими медсёстрами. Но он тут же обратил на доктора серьёзный взгляд:

— Скажи, друг, как нам поступить с пленными? Решение за тобой.

Связанные пираты подняли вой, толпясь на юте. Доктор стиснул челюсти под насмешливым взглядом синих глаз Бармы. В них была только эта злая насмешка, не отчаяние, не страх. У предводителя пиратов открылась рана на плече, и кровь уже запятнала грязный камуфляж.

Доктор сглотнул: у него сразу пересохло в горле, будто он долго бежал по пустыне.

— Мы можем утопить их всех вместе с их посудиной, — равнодушно проронил Кара-Кулла, не дождавшись ответа.

— Не надо! — воскликнул Айболит, и Кара-Кулла пожал плечами, деловито пряча саблю в ножны.

— Нам в Сунно-на-отмели нужны рабы. Мы можем забрать их собой, их не так много. Всех, кроме вот этого молодчика, — он небрежно ткнул пальцем в сторону Бармы. — Он их вожак и будет подбивать их на побег или восстание. Ни к чему это. Так что если кого стоит утопить тут вместе с кораблём, так это его.

Доктор глубоко вздохнул и решительно проговорил, отворачиваясь от пронзительного взгляда Бармы:

— Прошу тебя, друг, если ты оставляешь это решение на моей совести, то высадите его где-нибудь рядом, на необитаемом безлюдном островке с запасом воды и пищи. И оставьте на милость провидения.

«Добрейшие прекраснодушные моралисты…» — вспомнил он.

— Ты добрый человек, — немного помолчав, произнёс Кара-Кулла. — Что ж, будь по-твоему.

— Просто у меня нет привычки убивать своих пациентов, — пробормотал доктор, поправляя очки, а вождь, гулко расхохотавшись, похлопал его по плечу.

В подводных лодках всё-таки не хватило бы места для такого количества спасённых и пленников, поэтому Кара-Кулла отдал своим людям приказ доставить пиратов в Сунно-на-отмели на их собственной шхуне, а потом уже затопить её. Барму же, согласно просьбе Айболита, должны были по пути высадить на какой-либо из здешних необитаемых островов.

Айболит в последний раз встретился с ним взглядом перед тем, как спуститься в люк подлодки вслед за Чичи и Аввой.

Разбойник презрительно и надменно усмехался.

* * *

Нервное напряжение дало о себе знать, и путь в подлодке до «Гранмы» Айболит попросту не запомнил. Он сидел в углу отсека, продолжая обнимать прижавшихся к нему девушек. Те тоже погрузились то ли с сон, то ли просто в тяжёлую дрёму. Все очнулись от весёлого голоса Кара-Куллы:

— Вот и ваша «Гранма»!

Айболит горячо и бессвязно благодарил людей-акул и их предводителя, пока Пента и Карудо радостно приветствовали Авву и Чичи, а Тянитолкай подпрыгивал, цокая копытцами и пытаясь лизнуть в лицо каждого из своих друзей. Наконец воины Кара-Куллы во главе с ним церемонно распрощались с командой «Гранмы» и отправились в Сунно-на-отмели, а Айболит снова принял командование своим медицинским десантом.

Следующие четыре дня были заполнены работой настолько, что Айболиту лишь глубокой ночью удавалось добраться до постели и провалиться в сон. И он был даже рад этому. Не оставалось времени на размышления.

Заболевшие гипполюди, по счастью, быстро поправлялись, их состояние стабилизировалось, а здоровые получили свою дозу вакцины, так что никто в племени больше не заболел. По окончании лечения вождь Иппопо вознамерился было устроить большой праздник в честь Айболита и его команды, но доктор категорически отказался.

— Нас ждут другие больные, — туманно объяснил он, по-дружески обнимая необъятного Иппопо, чьи маленькие глазки наполнились искренними слезами при расставании.

Чичи недоумённо переглянулась с Аввой, Карудо и Пентой. Сын рыбака только пожал плечами в знак полного непонимания — ни о каких новых пациентах никто из них не знал.

Но они обо всём догадались, когда «Гранма», пустившись в обратный путь, вышла из устья Лимпопо и устремилась вдоль побережья — вдоль цепочки безлюдных маленьких островков, лежавших по пути к Сунно-на-отмели.

Доктор не хотел расспрашивать Кара-Куллу про Барму — вождь мог просто-напросто ему не ответить, решив, что друг собирается совершить роковую ошибку.

То же самое подумал и Пента, бросившись к стоявшему у штурвала Айболиту с возгласом:

— Доктор, мы ведь однажды уже это сделали! Спасли негодяя и поплатились. Не надо!

— Просто теперь мы будем настороже, — спокойно ответил Айболит, в упор поглядев на взволнованного мальчика. — Но ты же понимаешь, Пента, что мы не можем оставить умирать беспомощного раненого человека.

«Уверяю вас, звери куда добрее людей, у которых как бы есть душа и разум», — вспомнилось ему сказанное насмешливым хриплым голосом. Что же должен был пережить этот человек, чтобы увериться в таком постулате?

Пента только закатил глаза и пробормотал, выходя, негромко, но так, чтобы доктор услышал:

— Надеюсь, он уже.

Но Барма был ещё жив, когда «Гранма» подошла к третьему по счёту острову из встреченных ими и спустила шлюпку, в которую прыгнул Айболит.

Разбойник полулежал, прислонившись спиной к громадному утёсу, в тени которого прятался от жары. Рядом с ним валялось несколько пустых консервных жестянок и перевёрнутая фляга, в которой не осталось ни капли воды. Лицо его пылало от высокой температуры, а пульс, когда доктор сжал его запястье, был слабым и неровным.

«Сепсис», — с упавшим сердцем подумал Айболит, присев рядом на корточки.

Синие глаза Бармы с прежней насмешкой взглянули на него, а запёкшиеся губы пробормотали:

— Всё тот же прекраснодушный идиот. Ничему я вас не научил.

— Заткнитесь, учитель, и пейте, — сердито велел Айболит, прикладывая к его губам собственную флягу. — Я не бросаю своих пациентов умирать.

Он кое-как поднял Барму на руки и понёс, тяжело ступая по ослепительно белому песку.

— Всё равно сдохну, — прохрипел Барма, роняя голову ему на плечо.

— Не позволю, — хмуро отрезал Айболит.

@темы: фики, ЗФБ-25

@темы: фото

@темы: фото

@темы: фото, кошачье

@темы: фото, кошачье

@темы: фото

Сегодня умерла.
Самая старая моя киса, можно сказать, матриарх.
Хотя могла бы пожить ещё. Ей было 15 лет.
Но ХПН никого не щадит, ни людей, ни зверей. Хотя у людей случается и пересадка почки...
Иди с миром, моя хорошая. Ты дарила нам радость, надеюсь, что и мы тебе тоже.

@темы: фото, моя семья и другие звери, кошачье

@темы: фото, Туапсе

@темы: фото, Туапсе

@темы: фото, Туапсе