Нашла ещё свой миник с прошлого лета)

[sillvercat]

Название: Беглецы
Автор: sillvercat для fandom Americas 2020
Бета: priest_sat
Канон: ориджинал
Размер: мини, 1278 слов
Пейринг/Персонажи: Уолтер Брэдли, Тон-кай-о
Категория: джен, броманс
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: парень-ковбой отбивает у других ковбоев пленного индейского мальчишку, сбежавшего из резервации
Примечание: время действия — конец XIX века; сиквел к рейтинговому мини команды Америк 2014 года «Беглец»
Предупреждение: неграфичное упоминание насилия, пыток, смертей
Написано для: oversoul12
Ссылка: тут.

Звуки в горах разносятся далеко: воет ли волк, призывая волчицу, кричит ли тоскливо неясыть, шуршат ли камешки, осыпаясь в пропасть из-под ног бледнолицых, стучат ли по тропе подковы их коней, идущих в поводу.

Сейчас неясыть кричала жалобно, будто о чём-то горюя, и волчий вой поднимался к холодному небу, но над перевалом разносились лишь звуки шагов Тон-кай-о и спасшего ему жизнь бледнолицего, брякали только удила его гнедого коня.

Бледнолицый сердито запротестовал, когда Тон-кай-о упрямо сполз с лошадиной спины вслед за ним. Они не могли не спешиться: тропа, ведущая к перевалу, стала слишком узкой для коня с двумя седоками и круто уводила вверх. Бросать же мустанга было бы неразумно — ведь им предстояло, перевалив через горы, спуститься в прерию, чтобы снова бежать — бежать ещё дальше, туда, где скрывались те шайенны, лакота, кроу, черноногие и пауни, которым удавалось покинуть резервации. Страну Северного Ветра, дававшую приют сотням краснокожих беглецов, белые называли Канадой.

Тон-кай-о, Рысёнок, искоса посмотрел на своего спутника и незаметно вздохнул. Этот бледнолицый, годами чуть старше него, был самым странным изо всех белых, каких ему только доводилось видеть. А за последние несколько лет Тон-кай-о перевидал их немало. Солдат в синих мундирах — кавалеристов, поджигавших шайеннские палатки, где безуспешно пытались укрыться женщины и дети. Жирных агентов по индейским делам, выдававших шайеннам прогорклую муку и червивый рис — там, за колючей проволокой, куда индейцев наконец загнали солдаты. Гуртовщиков, которые изловили его, Тон-кай-о, и собирались повесить. Пытать и повесить.

Этот белый был другим. Совершенно другим. Его почти мальчишеское лицо скрывалось под низко надвинутой на лоб широкополой шляпой — так, что Тон-кай-о видел лишь его подбородок и губы, плотно сжатые, как от сильной боли.

Этот белый не просто заступился за пленника, а убил старого хромоногого гуртовщика, заправлявшего всем в становище у костра. Застрелил из своего кольта.

И повёз Тон-кай-о в горы. А остальные даже не погнались за ними. Струсили. Наверное, решили, что их товарищ лишился рассудка.

По правде говоря, и сам Тон-кай-о склонен был так думать. С какой стати бледнолицый будет спасать краснокожего, не только рискуя собственной жизнью, но и убивая своих же товарищей?

Волк не выручит оленя, застигнутого стаей. Бизон не станет отбивать койота, которого топчут копытами другие бизоны, хейа.

Этот бледнолицый точно был сумасшедшим. Или святым, одержимым духами?

Так или иначе, ему предстояло за это поплатиться.

— Нас повесить, если поймать, — вдруг вырвалось у Тон-кай-о. — Вместе. Двух.

Он не знал, как это правильно сказать.

— Обоих, — нехотя разомкнув сжатые губы, поправил его белый. — Ты знаешь наш язык, шайенн? Сколько же тебе лет?

Тон-кай-о степенно кивнул, отвечая на первый вопрос, а в ответ на второй промолвил:

— Встретить пятнадцать зим, бледнолицый. И впереди — последняя зима, ибо Тон-кай-о умереть, сражаясь.

— Ты рассуждаешь, как старик, — с запинкой проговорил белый после долгого молчания и снял с головы свою шляпу, словно ему вдруг стало жарко на холодном горном ветру. Светлые волосы его были растрёпаны ветром, в голубых, широко раскрытых глазах вспыхнуло изумление. — Но ты же совсем ещё дитя!

Тон-кай-о не позволил себе улыбнуться, хотя ему стало смешно. Очень смешно.

Все бледнолицые были смешны. Они не знали прерии и гор, но лезли сюда, как муравьи на патоку. Один краснокожий воин мог убить с десяток их, но их было слишком много, и они покрыли землю шайеннов, кроу, арапахо и лакота, как муравьи, вездесущие и настырные, покрывают настил палатки-типи. Тогда шаман приказывает свернуть палатку и поставить её в другом месте.

Но для краснокожих, застигнутых нашествием белых, уже не было места на собственной земле, как и для бизонов, которых те убивали сотнями, чтобы вырезать у них языки, содрать шкуры и бросить огромные туши просто гнить посреди залитой солнцем прерии.

А Отец-Солнце равнодушно взирал на это бесчинство. Великий и Таинственный отвернулся от своих детей, хейа.

Тон-кай-о хотел было произнести это вслух, но тут у него вдруг помутилось в голове, а ноги задрожали. Навалилась такая чёрная вязкая слабость, что и не вздохнуть. Он будто снова лежал, схваченный крепкими руками гуртовщиков, на земле у их костра, бился, как птица в силках, а над ним раздавался хриплый торжествующий хохот хромоногого старика. Воин должен без крика и стона снести любую боль, любую пытку, и Тон-кайо только сжал зубы до хруста, когда раскалённое в костре тавро впилось ему в ногу чуть повыше колена, но в глазах у него потемнело… как сейчас.

Он медленно оседал на каменистую тропу, а в ушах у него снова звучал то ли каркающий смех убитого старика, то ли эхо горного обвала.

Тон-кай-о очнулся и обнаружил, что свисает, подобно добыче, с плеча спускающегося по тропе бледнолицего. Он слабо забарахтался, пытаясь вырваться. Тот, не останавливаясь, слегка встряхнул его — так раздражённо волчица встряхивает непослушного волчонка, подумалось Тон-кай-о. И ещё он понял, что бледнолицый спускается, а не поднимается — значит, они миновали перевал.

А потом он обнаружил, что завёрнут в чужую куртку. И правда, словно дитя!

— Где… твой… конь? — прохрипел он, упрямо вывернувшись из рук бледнолицего, чтобы встать с ним лицом к лицу.

— Начался обвал, — сердито и коротко ответил тот, когда их взгляды скрестились, — и моя лошадь удрала, пока я с тобой возился.

Его скуластое лицо было перемазано грязью, щека поцарапана, волосы взлохмачены. Шляпу он, наверное, где-то потерял.

— Что же мы тогда… делать? — поразмыслив, спросил Тон-кай-о. Его шатнуло, и он невольно уцепился за плечо бледнолицего, а тот подхватил его под мышки, удержав на месте.

Тон-кай-о не стыдился своей слабости. Воин должен быть сильным, это верно. Но и волк слабеет после голодной долгой зимы, и рысь может сорваться в пропасть, погнавшись за добычей. Ты просто пересиливаешь свою слабость, вот и всё, хейа.

И Тон-кай-о было так спокойно стоять, прижавшись к тёплому боку бледнолицего. Впервые с тех пор, как погибли его отец и старший брат, он чувствовал себя защищённым.

«Я скоро поправлюсь, — решил он. — Поправлюсь и тогда тоже помогу ему чем смогу. Этому странному белому».

— Мы спустимся с перевала, — отрывисто сказал тот. — Пускай мои… пускай ковбои думают, что нас завалило камнями при обвале. И шериф пусть так думает. А мы пойдём к моей матери, — он перевёл дух и на миг закрыл глаза. — Она нас не выдаст. Мой отец погиб давным-давно… и она одна вырастила меня и братьев. Она очень храбрая. И добрая. Она залечит твои раны. Мы возьмём лошадей, припасы и пойдём дальше, в Канаду.

— Как… твой … отец погиб? — медленно, с расстановкой осведомился Тон-кай-о. Сердце у него замерло, когда он снова встретил взгляд бледнолицего.

— Отец умер от укуса змеи, — коротко и даже как-то мягко объяснил тот. — Не индейцы убили его, а гремучка.

— Как тебя… звать? Твоё имя? — продолжал допытываться Тон-кай-о, отстраняясь. Узнать это сейчас казалось ему очень важным. Ведь их в любую минуту могли убить.

— Уолтер Брэдли, — после некоторой заминки объявил бледнолицый. — Уолтер.

— Вал-те, — озадаченно повторил Тон-кай-о, начав сперва улыбаться, а потом смеяться. Смеяться взахлёб. Он даже согнулся пополам, несмотря на боль в раненом плече, а бледнолицый продолжал крепко его держать. Снизу вверх Тон-кай-о заглянул ему в лицо. Тот не обижался. И не сердился. Он тоже улыбался!

— Что смешного? — с живым любопытством поинтересовался он.

— Журавль. Ты — Журавль, — сквозь прорывающийся смех объяснил Тон-кай-о, выпрямившись и снова привалившись к его тёплому крепкому плечу. — А я — Рысь. Маленький Рысь. Тон-кай-о. Это моё имя. Почему ты спас меня? — уже серьёзно выпалил он. — Почему убил хромоногого? Ведь он с тобой — одной крови, а я — нет. Я не понимать. Ты… бешеный? Сумасшедший?

Бледнолицый тоже перестал улыбаться и на миг опустил голову.

— Моя мать спросит меня о том же, — губы его горько скривились. — Но я не мог допустить, чтобы они проделали с тобой то, что… что собирались. Хромой старик… Энди… он когда-то был в плену у твоих сородичей. У шайеннов. Он хотел… — Вал-те запнулся и тряхнул головой. — Мне показалось, что он превратился в какое-то чудовище. Люди не должны делать такого друг с другом… иначе они не люди.

Тон-кай-о кивнул.

— Я отплатить тебе… так же, — торжественно поклялся он. — У воина только одно слово… и я говорю его, хейа.

Отец-Солнце, выглянувший из-за гребней гор, коснулся его лба — словно горячими пальцами, и Тон-кай-о просиял. Его клятва была услышана.