Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Любовь


ЕЩЁ!Папа и дочка


Это жизнь, моя детка


Маманя


Традиционно младенцы всех рас








Архитектура




Звери








Красотища






















Юмор

Что могу принести с текущей ФБ, то и обнародую. Для начала из Русориджей и Мистики.

Название: Память
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Размер: драббл, 310 слов
Пейринг/Персонажи: он, она
Категория: джен
Жанр: драма, RPF
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: «Но ведь и наша страна воевала...»
Примечание: автор читал эту историю очень давно и пересказал так, как помнит
Предупреждение: жестокость по отношению к детям
Ссылка: тут.

— Ведь и наша страна воевала. Сюда падали бомбы. Вот, прямо сюда.

Движение изящной, унизанной кольцами руки, тонкие брови сосредоточенно сдвинуты в попытке понять.

Она искренна.

Но она не понимает. Как она может понять!

— Вашу страну не оккупировали, — мягко, как ребёнку, объясняет он. — Моя семья была в оккупации. В нашу деревню вошли немцы, — он поправляет себя: — Нацисты.

У них так принято говорить.

Бледные губы округляются в изумлённом «о».

— И что же? Ваша семья пострадала? Кто-то был убит?

Её голос взволнованно вздрагивает.

Она и вправду хороший человек.

— Да, пострадала, хотя никто убит не был, — внезапно говорит он ей то, о чём не рассказывал ни одному корреспонденту из десятков тех, что атаковали его повсюду, в каждой стране, куда бы он ни приезжал. — Мне было семь лет, брату пять, и наш дом заняли немцы, а мы жили в землянке, которую выкопали в огороде.

— Землянка? — выдыхает она.

— Яма в земле, — просто поясняет он, — внутри выложенная досками. Стояла поздняя осень, потом зима… но мы выжили. Хотя однажды офицер, который занял наш дом, чуть не убил моего братишку. Он повесил его на дереве… на суку, повесил за шарфик.

Он машинально делает соответствующий жест, но потом спохватывается и опускает руку.

— За-чем? — ахает она, и её светлые глаза наполняются слезами.

— Ему было скучно, он был пьян, он забавлялся, хохотал вместе со своим денщиком, глядя, как наша мама мечется вокруг дерева. Как подпрыгивает, пытается дотянуться до Бори.

Он на секунду опускает глаза. Он снова слышит мамины истошные крики, видит, как Борька синеет, задыхаясь, отчаянно дёргает обутыми в валенки ногами. Валенки велики ему, они слетают, и немцы гогочут ещё пуще.

— И что… как же… — лепечет она.

— Когда они пошли за фотоаппаратом, чтобы всё это сфотографировать, я залез на дерево, мы с мамой сняли Борю и убежали. Мы… — он сжимает губы. — Мы не забудем. Простите.

— Я понимаю… — надтреснуто шепчет королева Елизавета, и Юрий Гагарин, первый космонавт планеты, молча кивает, принимая этот ответ.

Название: Медвежонок
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Размер: мини, 1330 слов
Персонажи: Ойга, Лунь, медвежонок, старый Лю и другие жители стойбища нани
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: сирота Ойга и сын богатого торговца Лунь находят в тайге медвежонка
Примечания: время действия — XIX век
Мангбо-река — Амур; народ нани — нанайцы, у которых культ медведя-прародителя был очень распространён
Предупреждение: этнографические подробности не являются абсолютно точными
Ссылка: тут.

Давно это было. Так давно, что и не упомнить.

Говорили тогда, что лишь старые люди да шаманы всё на свете знают. Отчего птица летает, отчего рыба плавает. И как сделать, чтобы народ нани не голодал и благоденствовал, а духи предков к нему благосклонны были. Да и кто этого не захотел бы? Только враг, хуже маньчжур-губителей.

В одном селении нани, что на берегу великой Мангбо-реки стояло, жила тогда девочка по имени Ойга. Отца и мать её маньчжуры убили, когда она совсем крохой была. Забрала её к себе тогда одна семья бездетная. Крепко любили они её, но случилась новая напасть — пришла в селение чёрная лихорадка и унесла в Буни, царство мёртвых, много людей, мать и отца названых у Ойги тоже не пощадила. Снова одна она осталась. Минуло ей тогда одиннадцать лет, была она расторопна и работяща, хоть и хрупкой казалась, как весенняя веточка. Взял её в услужение самый богатый в селении человек, старик-торговец Лю, водивший дружбу с купцами маньчжурскими да русскими. И сам он по крови не был нани.

У старого Лю сын подрастал, тех же годов, что и Ойга, — по прозвищу Лунь, смуглый и крепки, будто валун речной. Отец его баловал, потому как рос мальчишка без матери, на попечении служанок. Мать его родами умерла. Был он смешливым, проказливым, но не злым. Повадился он сперва Ойгу задирать, как самую младшую из отцовских служанок, но получил от неё беспощадных тумаков, почесал синяки и отстал.

А потом как-то увидела Ойга, что Лунь щенка, в ручей нечаянно сорвавшегося, пытается вытащить. Помогла она ему, тоже в стремнину прыгнула. С тех пор они подружились, не разлей вода стали, хотя старик Лю, на них глядя, подчас головой качал, но что он при том думал, было неведомо.

Сирота Ойга в богатом доме у Лю выправилась, подросла, на чужой манер одеваться стала, хотя по-прежнему вместе с Лунем и другой ребятнёй из селения ходила в тайгу брать черемшу или к протокам Мангбо-реки рыбу острогой бить.

И вот по весне в тайге услышали Ойга и Лунь жалобный рёв звериный. Невдомёк даже им было, что это за зверь кричит. Бросились они на зов и увидели: лежит за каменной осыпью мёртвая медведица, худая, с клокастой шерстью — наверное только что из берлоги вылезла. А возле неё медвежонок маленький бегает, плачет, за соски её теребит.

Переглянулись тут Ойга и Лунь — сердца у них так и захолонули. Оба ведь своих матерей лишились. Лунь снял с себя рубашку ситцевую, медвежонка в неё завернул, и пустились они в селение.

Во дворе у старого Лю коза была, недавно окотившаяся. Козьим молоком из берестяного рожка и выпоила Ойга медвежонка, назвала его Мэрген — богатырь.

Медвежонок этот так к ней привязался, что по двору за ней носился и за подол хватал, а ночью рядом спал, калачиком свернувшись, будто котёнок. Даже лайки охотничьи к нему привыкли, перестали в нём зверя признавать, перестали рычать на него.

Вот и лето к концу прикатилось, медвежонок стал молодым медведем, косматым и длинноногим, но вёл себя всё одно как дитя малое, бежал доверчиво к каждому, лапой махал, на свой толстенький задок усевшись, словно приветствовал — клянчил угощение. Так он и шамана Кандигу встретил — радостно, когда тот во двор к старому Лю пришёл.

Стоит шаман Кандига, смотрит на Мэргена задумчиво и пытливо. Бусины костяные из рогов оленьих, бубенчики жестяные к его одежде привязаны, отзываются тонким звоном при каждом шаге. Потрепал он Мэргена по доверчиво подсунутой голове, прошагал в дом и дверь за собой закрыл.

Ойга тем временем вяленую юколу под навесом перебирала, Лунь — рядом, как всегда, помогал. Посмотрела Ойга на паренька и говорит тихонько:

— Что-то боязно мне. Пойди на чердак, послушай, зачем шаман к твоему отцу пришёл.

Проворной белкой, взлетел Лунь на чердак, притаился над гостевой комнатой, где отец Кандигу принимал. А Ойга всё своей работой прилежно занималась, медвежонку приставучему кусочки юколы отщипывая. Дождалась она, когда шаман обратно по двору к воротам прошагал, а тут и Лунь с чердака ужом незаметно соскользнул и встал перед Ойгой бледный да растерянный. Слова вымолвить не успел, как и сам старый Лю на крыльцо вышел.

Поглядел он на сына, на Ойгу и на медвежонка, вздохнул и говорит:

— Кандига Мэргена забирает для великого осеннего праздника. Сказали ему духи — Мэрген, мол, пускай нынче будет священным медведем нани, тогда весь год болезни и напасти от селения уйдут, рыбы и зверя в тайге для нани прибудет видимо-невидимо. А если не отдам я Мэргена — останется только ждать беды. Лихорадки чёрной, голода и маньчжурских набегов. Согласился я. Как отказать?

Тут и сама Ойга побелела, будто сорванная береста.

Медведь — всего рода нани покровитель, не то, что тигр-амба, злой дух. У медведя можно и помощи просить, и заступничества. И угощение ему на пеньках оставлять — мёд сладкий, юколу сушёную, туесок с ягодами. А медвежий праздник — самый великий, из праздников праздник.

По обычаям нани каждый год охотники добывают в весеннем лесу для шамана маленького медвежонка, чтобы тот откормил его за лето, песни ему пел да разговаривал, как с человеком. Приручил. А настанет время осеннего праздника — медвежонка того по всему стойбищу шаман проведёт, в каждой хижине ему угощение приготовлено. А потом он зарежет его жертвенным ножом, разделит его мясо между всеми жителями селения, а кости и череп сложит в тайге в особое дупло, чтобы вернулся тот медвежонок на небо к великой Матери-медведице, прародительнице людей, и сказал ей — мол, нани любили меня и мне поклонялись, великую честь оказали мне, вошёл я в их плоть и стал частью каждого из них.

Такая участь теперь ждала и Мэргена.

Ойга будто окаменела, поняв это. Слова не проронила, даже когда Мэрген, ничего не понимающий, принялся игриво её опущенные руки зубами прикусывать. А шаман Кандига уже вернулся с двумя охотниками, которые ременную петлю на шею медвежонку накинули и повели прочь. Мэрген лишь оглядывался удивлённо — отчего это Ойга и Лунь за ним не идут, но послушался.

Только ночью поздней, когда Лунь прокрался к Ойге под навес, та разлепила сухие губы и с тоской промолвила:

— Неправда всё. Не верю я Кандиге. Не могли ему духи такого сказать. Он весной в тайгу за медведем никого не послал и сам не ходил. Нашего Мэргена увидел. Ждал, когда тот подрастёт, когда мы его сами приручим, чтобы забрать. Что же нам делать, Лунь?

Слёзы её горючие капали Луню за ворот рубашки, когда обняла его Ойга своими руками тонкими. И тогда Лунь твёрдо ответил, вынув из-за пазухи кожаный кошель с серебром:

— Возьмём оморочку и уйдём вниз по Мангбо-реке. Я у отца из лавки кошель забрал, всё равно ведь моё это наследство. Не отдадим мы Мэргена шаману, с собой заберём. Не плачь, Ойга, и не бойся.

Сказал он так и губы закусил, понимая, что судьбу всех троих решает. И судьбу своего отца заодно, потому что был у того единственным сыном и наследником. Но не мог он поступить иначе, ведь стала ему Ойга сестрой, а Мэрген — побратимом.

Схватила тут его Ойга за руку крепко-крепко и прошептала:

— Я не боюсь! Мать-медведица спасёт нас. Она добра и видит всё, что кругом творится. Видит обман Кандиги. Она нас защитит.

И не успела сова в последний раз прокричать, как Лунь и Ойга прокрались за изгородь, опоясывавшую двор шамана. Там, позади дома, в клетке из прутьев, пыхтел Мэрген. Взвизгнул он радостно, своих друзей почуяв. И тут же умолк, когда Ойга руку меж прутьев просунула и попросила:

— Тише, тише, Мэрген, мы уходим.

Отперли они засов, выпустили медвежонка, и втроём побежали к протоке, где на берегу сохли оморочки всего стойбища. Лунь две серебряные монеты положил возле того места, откуда чужую оморочку отвязал. Столкнули они её в воду — и тут же течение Мангбо подхватило их и понесло, словно лист кленовый

Велика и сурова тайга, могуча и глубока река Мангбо. Не видел никто с тех пор ни сироты Ойги, ни Луня — наследника старого Лю, ни медвежонка Мэргена, их побратима.

Говорили только люди, что прародительница нани, Мать-медведица забрала их к себе на небо, сделав своими детьми. Ведь селение, откуда они уплыли, с тех времён только процветать начало. Значит, стали Ойга с Лунем и Мэрген всему роду нани заступниками, духам предков помощниками.

А старый Лю тоже из стойбища ушёл, все свои богатства бросив. Так и сгинул. Но говорили ещё, что не сгинул он вовсе, а превратился в камень приметный на обрывистом берегу Мангбо-реки. До сих пор сидит там, горюет, всё сына ждёт.

Название: Муму: пропущенная сцена
Автор: sillvercat для fandom Mystic & Horror 2020
Бета:
Канон: И. С. Тургенев «Муму»
Размер: драббл, 395 слов
Пейринг/Персонажи: барыня, приживалка, Муму
Категория: джен
Жанр: фантасмагория, хоррор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: барыня просыпается среди ночи...
Примечание: закрытие автором детского гештальта
Предупреждение: стилизация; смерть персонажа
Ссылка: тут.

Летняя ночь была тиха и тепла, но барыне не спалось. Кряхтя, ворочалась она с боку на бок. Попробовала было побудить приживалку, чьей обязанностью как раз и было развлекать барыню во время ночных бессонниц, но та почему-то не поднялась проворно на окрик, продолжала безмятежно похрапывать, ровно и окрика-то не было.

Потом и тоненький, взахлёб, храп этот престал слышаться, и наступила такая мёртвая глухая тишина, что барыне вдруг помстилось, будто её голову окутало тяжёлой периной.

Но нет, она по-прежнему лежала по причине жары в одной лишь кисейной сорочке и под тонкой простыней.

— Варвара! Варька, дура, вот я тебя, — попыталась она снова окликнуть нерадивую приживалку, но из спёкшегося горла вырвался лишь невнятный сип, словно она не только оглохла, но и онемела.

Полог кровати бесшумно колыхался у барыни над головою, и светлый полог этот вдруг показался ей чёрным, как беспросветное ночное небо.

Окно было распахнуто настежь, но ни единый звук сюда не долетал.

Барыня стащила с головы ночной колпак, но и это не помогло. В спальне по-прежнему стыла могильная волглая тишина, и веяло холодом, будто на дворе стояла промозглая поздняя осень, а не жаркое лето.

Волосы её слиплись от проступившей испарины.

— Вар… — в ужасе начала было барыня, пытаясь снова поднять приживалку. Язык её шевелился во рту, но губы не слушались, и из горла вырывался лишь прежний, невнятный и жалкий хрип.

Она зажмурилась было в лихорадочной надежде, что морок пройдёт. Но вдруг на грудь ей, на самое сердце навалилась такая сырая ледяная тяжесть, что она начала задыхаться.

Распахнув глаза, в неверном свете проступающего за окном утра она увидела, что на груди её сидит и ласково улыбается ей во всю пасть бело-чёрная собачка сбежавшего из дому немого дворника Герасима, полицейский розыск коего барыня собиралась объявить.

Была она мокра насквозь, со слипшейся её шерсти на грудь барыне и на постель её натекла целая лужа. К тонкой шее собачки обрывком верёвки был примотан кирпич.

— Свя-атый Боже… — попыталась вымолвить барыня, вскидывая руку для крестного знамения, но и рука не слушалась её, камнем упав на промокшую постель.

Собачка слабо, торжествующе взвизгнула, и звук этот единственным пробился сквозь пелену глухоты, внезапно окружившей барыню.

Но этот визг был и последним, что она слышала.

Наутро приживалка обнаружила барыню мёртвой в постели. Глаза её почти вылезали из орбит, так что было трудно их закрыть, рука судорожно сжимала на груди мокрую насквозь кисейную сорочку.

Наследникам её было не до беглого дворника Герасима, они и остальных-то её людей распустили по оброку.

Название: Кикимора
Автор: sillvercat для fandom Mystic & Horror 2020
Бета: fandom Mystic & Horror 2020
Канон: ориджинал
Размер: мини, 1660 слов
Персонажи: Вета, её мама, тётя Галя, женщина из леса
Категория: джен
Жанр: драма, повседневность, мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: «И вот теперь Вета стояла посреди странно изменившегося елового леса, сжимая в одной руке корзинку с грибами, а в другой – смартфон...»
Примечание: написано для анона с Инсайда, который хотел больше кикимор
Предупреждение: некоторая авторская вольность
Ссылка: тут.

Кикимора — персонаж славянского фольклора, живущее в доме или других постройках существо, обычно женского пола. Кикимора — мертворождённое или умерщвлённое дитя.

Сразу за деревней начинался лес. Сперва опушка с колкой травой и россыпью пахучего клевера и ромашек. Потом — густые кусты, где под ветвями можно было наткнуться на свернувшегося клубком ежа. Потом — просвеченный солнцем березняк, светлый и праздничный. И, наконец, берёзы сменились тёмными елями и пихтами, а под подошвами Ветиных кроссовок вместо травы зашуршала рыжая опавшая хвоя.

«Грибов в этом году уродилось — море! — оживлённо говорила ей в автобусе по дороге к деревне тётя Галя — мамина сестра, забравшая Вету на неделю с собой. — А собирать некому, кто там в нашей Покровке остался — три старухи и две собаки. Условий, правда, особых нет, но зато природа! Воздух! Отдохнёшь, а то вон какая ты бледненькая! Ты же в последний раз пять лет назад там была, ещё перед школой»…

Слушая её, Вета молча улыбалась и кивала, уткнувшись в смартфон.

Грибов и в самом деле оказалось море.

Вета шла от дерева к дереву, от гриба к грибу, временами огибая сухостой или перепрыгивая через крохотный овражек. Её пластиковая корзинка постепенно наполнялась, но Вета не радовалась этому, как раньше. Правду сказать, она брала грибы совершенно машинально, прилежно кланяясь им, да и только. Из головы у неё не шёл услышанный позавчера в прихожей разговор мамы с тётей Галей.

Она вовсе не хотела подслушивать, это же некрасиво. Просто ни мама, ни тётя Галя не заметили, что она проскользнула в прихожую, поставила спортивную сумку у порога и начала переобуваться. С кухни доносились их возбуждённые голоса. Вете даже показалось, что тётя Галя, приехавшая в гости сегодня утром, плачет.

Но почему?!

С ёкнувшим сердцем она затаилась в простенке за шкафом-купе.

— Да ты посмотри на неё, посмотри, — тётя Галя всё повышала голос. — Она же выглядит на восемь, а не на двенадцать!

— Для спортивной гимнастики это как раз плюс. Не просто плюс, а миллион плюсов, — спокойно возразила мама, не переставая стучать ножом по разделочной доске — резала овощи для полезного и лёгкого салата. — Тренер говорит, она сокровище. Посмотри на других девочек в её возрасте — коровы. Сиськи уже отрастили и задницы. А Вета над брусьями летает. Ираида Семёновна говорит — она реально может попасть в школу олимпийского резерва.

— Ненавижу эту твою Ираиду Семёновну! — гневно выкрикнула тётя Галя. — Злобная сука!

— Галя! — сердито осадила её мама. — Думай, что говоришь!

Вета часто слышала от неё: «Думай, что говоришь!», «Думай, что делаешь!» И ещё: «Думай, как твоя жизнь сложится!»

Тётя Галя же всегда заявляла, что жить надо здесь, сейчас и не отказывать себе в радостях. Булочки и пирожные тоже были её радостью, и весила она килограммов на пятнадцать больше спортивной и подтянутой Ветиной мамы.

А Вета ей остро завидовала.

Иногда перед сном, лёжа в постели — руки на одеяле, выработанная годами привычка, — она с тоской думала: почему её мама — не тётя Галя? Но потом раскаивалась и корила себя за такие гадкие мысли.

Мама, конечно, была строгой, но ведь она ей только добра желала! Она так и говорила: «Я тебе только добра желаю! Попадёшь в олимпийский резерв, объездишь весь мир, везде тебя узнают!»

— Я же помню! — захлёбываясь словами, твердила тем временем тётя Галя, — помню, как я Веточку к ней водила, когда приезжала. Ты мне велела её отвести, я и отвела. А потом заглядываю в зал, а эта мымра сидит на ребёнке всей своей тушей и к полу его гнёт!

— Это растяжка, — невозмутимо отпарировала мама. — Для гибкости.

— Но ребёнок криком кричал! Я больше не смогла её туда водить! На пытки эти!

— Галя, — сухо промолвила мама и постучала ножом по доске. — Не утрируй. Какие пытки? Не надо делать из меня мегеру, изживающую собственные комплексы и приносящую дочь в жертву своим амбициям.

— Да! Да! Ты отняла у ребёнка детство! — не унималась тётя Галя. — Если тебе не удалось в своё время…

— Галя! — мама тоже повысила голос, разгорячившись. — Она же ни к чему другому не пригодна! Ты что, не понимаешь?! У неё память, как у рыбы, она медленно соображает, у неё плохая успеваемость в школе, низкие оценки!

Вета съёжилась за шкафом, щёки у неё горели, будто бы мама говорила это ей в лицо. Впрочем, она и говорила. Она считала, что все должны знать о себе правду, какой бы горькой эта правда ни была. Надо работать над собой. Добиваться своего. В той области, к какой ты пригоден.

— Она любит рукодельничать, — возразила тётя Галя, и Вета даже уткнулась носом в поднятые колени, точно зная, что на это скажет мама.

Та рассмеялась каким-то жестяным смехом.

— Галь, ты слепая или что? Она любит рукодельничать, да, но не может! У неё вечно путаются нитки, теряются иголки, перекошены выкройки… да Боже мой! Она совершенно косорука! Но на помосте, за гимнастическими снарядами преображается!

— Но почему так? — тихо и будто надломленно спросила тётя Галя. — Из-за того, что тогда в роддоме случилось?

— Ты меня ещё и этим попрекни! — теперь, кажется, заплакала мама, и это было до того ужасно, что Вете захотелось выскочить за дверь, но она не посмела и шевельнуться в своём закутке. — Да, мне сказали, что произошла клиническая смерть из-за обвития пуповиной, что… что… — она даже стала заикаться, — что мозговые нарушения теперь необратимы… поздно откачали! Поздно! Мне тяжело было решиться… взять на себя такую ответственность! Да, я побоялась, что она станет глубоким инвалидом! Но я же всё равно вернулась и забрала её!

Это, наверно, был сон. Кошмар… страшнее которого невозможно было ничего придумать. Вета даже ущипнула себя за ногу сквозь капрон колготок. Больно. Значит, не сон.

— Аня, Аня! — послышался скрип отодвинутого стула, тётя Галя встала с места. — Анечка, я тебя ни в чём не обвиняю! Не плачь, господи…

Теперь Вета точно не могла слышать, как они плачут — обе. Сгорбившись и волоча за собой сумку, она мышью шмыгнула в свою комнату. Плотно прикрыла дверь, опустилась на кровать и надела наушники плейера. Запели The Boyz, а в её голове всё ещё звучали голоса мамы и тёти Гали.

«Ты отняла у ребёнка детство!»

«У неё память, как у рыбы, она медленно соображает!»

«Я побоялась, что она станет глубоким инвалидом! Но я же всё равно вернулась и забрала её!..»

Вета зажмурилась.

Она не будет об этом думать! Не будет об этом думать!

Когда тётя Галя постучала в дверь её комнаты, принеся на подносе стакан свежевыжатого апельсинового сока и салатник с полезными нарезанными мелкой соломкой овощами, и оживлённо сообщила, что мама разрешила забрать «будущую звезду гимнастики на недельку в наше родовое гнездо, в Покровку», Вета изобразила радостную улыбку. Да, ночевать на террасе под звёздным небом, ходить в лес по грибы, купаться в озере, которое теперь «до того прозрачное, что каждый камушек на дне видно» — и правда, что может быть лучше?

И вот Вета стояла посреди странно изменившегося елового леса, сжимая в одной руке корзинку с грибами, а в другой — смартфон.

Надо возвращаться!

Но чащоба позади неё вдруг стала совершенно непролазной, а впереди, среди высоких чёрных елей, замерцал свет.

Это горела лампа в единственном окне крохотного, будто вросшего в землю домика. На коньке его крыши поскрипывал петушок-флюгер.

Вета не испугалась, хотя сердце у неё замерло, а потом больно стукнулось о рёбра. Не глядя больше ни под ноги, ни на экран смартфона, она зачарованно побрела прямо к этому дому, невесть откуда взявшемуся среди леса.

И невесть откуда на его крыльце появилась женщина. Вета всего на миг опустила глаза, споткнувшись о корень, а когда снова подняла взгляд, женщина уже стояла там — высокая, босоногая, со светлыми косами, уложенными венцом вокруг гордо посаженной головы, со скрещёнными на груди руками.

— А-а, пришла, — певучим голосом проговорила она. — Я тебя давно здесь жду.

— Как это? — пролепетала Вета, не заметив, что выронила корзинку. — Я только что… приехала.

Женщина засмеялась — таким же певучим грудным смехом.

— Ты и раньше приезжала сюда, но была слишком мала. И никогда не ходила в этот лес одна.

— У тёти Гали с утра давление поднялось, она не смогла со мной пойти, — объяснила Вета, путаясь в словах от волнения. — И я уже правда не маленькая, могу и одна ходить в лес. А вы кто?

На её вопрос женщина не ответила, она продолжала, глядя на Вету с непонятной сожалеющей усмешкой:

— Ходить одной в лес… брать грибы… и решать, как тебе дальше жить, с кем и где — да, для этого ты уже выросла.

— Решать… с кем мне жить? — непонимающе повторила Вета. — Но я живу с мамой… дома.

— Это не твой дом, — твёрдо возразила женщина, качнув головой. — Ты ведь уже всё узнала, верно? Ты умерла.

— Нет… нет… — забормотала Вета, крепко сжимая в руке смартфон, будто последнюю ниточку, соединявшую её с домом. Она понимала, что надо бежать, спасаться, но её ноги словно приросли к земле, усыпанной хвоей. — Вы что! Я… меня вылечили, мама меня забрала!

— Но ты была мертва, — устало, с прежней терпеливой жалостью в голосе повторила женщина, опустив руки. — Мертва достаточно долго для того, чтобы… — она запнулась.

— Для чего? — почти неслышно вымолвила Вета, понимая, что ещё немного — и она просто осядет на землю, на эту рыжую хвою, свернётся калачиком и сунет палец в рот, как делала это в раннем детстве… а мама тогда шлёпала её по рукам.

— Для того, чтобы стать кикиморой, — со вздохом закончила женщина. — И твоя мать отказалась от тебя, хоть не так уж и надолго. Но этого тоже хватило. Ты уже была кикиморой, когда она тебя забрала. А теперь наступило время вернуться.

Она подняла руку — и на коньке крыши над ними нестерпимым зеленоватым сиянием вспыхнул флюгер-петушок, освещая всё вокруг чётко, до последней травинки. Вета вдруг поняла, что это уже не петушок, а человеческий череп. Смартфон вывалился из её разжавшихся пальцев и мягко упал наземь.

— Входи, — велела женщина. — Или возвращайся, — её зелёные глаза под венцом кос тоже сияли нестерпимым кошачьим блеском. — Ты стала взрослой. Узнала, кто ты есть. Теперь выбор за тобой.

Вета ещё раз поглядела в её сверкающие глаза… вокруг себя — на преобразившийся, чудесный, волшебный лес. Непроизвольно оглянулась назад — но шагнула вперёд, под светящийся череп, к покосившемуся крылечку из двух ступенек, к приоткрытой двери, откуда тянуло запахом мёда и трав.

Женщина посторонилась, пропуская её внутрь, и довольно улыбнулась.

Потом легко сбежала с крыльца, взяла Ветину корзинку с грибами, пробормотав: «Завтра на обед пожарим». Равнодушно взглянула на валявшийся на земле смартфон. Тот неслышно вибрировал, дёргался, будто корчась, на экране высвечивалось: «Тётя Галя». И почти сразу новый вызов: «Мама».

Женщина бесстрастно пожала плечами и наступила на мобильник босой ногой, под которой что-то треснуло, вспыхнуло… погасло. Проговорила чётко и повелительно:

— Забудьте. И она забудет.

Название: Каминг аут
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Размер: драббл, 798 слов
Персонажи: Витя, его мама, другие пассажиры маршрутки
Жанр: драма, юмор, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Витя решает во всём признаться маме прямо в переполненной маршрутке
Примечания: время действия —наши дни; навеяно историей из Сети
Предупреждение: сленг, немного обсценной лексики; глум над святым
Ссылка: тут.

— Мама, — громко заявляет в переполненной маршрутке молодой парень, субтильный, сероглазый, с подбритыми по-модному висками и неизменными наушниками вокруг цыплячьей шеи. — Мам!

— Чего тебе, Вить? — устало отзывается полнотелая женщина с небрежно собранными в пучок на затылке русыми волосами, вынырнув из каких-то своих мыслей и близоруко щурясь в сторону сына.

— Мама, послушай меня, — объявляет тот торжественным голосом диктора в телевизоре, и остальные пассажиры маршрутки тоже с любопытством разворачиваются в его сторону. — Я тебе специально хочу сказать одну новость, тут, чтобы при людях. Чтобы ты меня не убила. Я больше не могу притворяться и лгать. Я гей.

Водитель, кажется, рефлекторно ударяет по тормозам вовсе не у светофора и не у остановки, но на это никто не обращает внимания.

— Ка-ак?! — ахает мама и судорожно сдёргивает очки. Её серые, как у сына, глаза потрясённо округляются. — Ты что, Вить? Как это — гей? Ты что, с ума сошёл?

— Ориентацию, мама, не выбирают, с нею рождаются, — назидательно провозглашает Витя, и мужик в потёртой кожаной куртке, сидящий рядом с ним, рявкает:

— Чего ты гонишь, мудозвон мелкий! Рождается он! Вон, повсюду радуга эта ваша херова, — он тычет рукой в окно, за которым действительно мелькает какая-то радужная реклама. — У дитя в садике и то… каждый охотник желает знать, где сидит фазан! Дажились, ёба!

Он свирепо сплёвывает себе под ноги.

Дама на переднем сиденье, развернувшись к ним, энергично мотает серебристым шиньоном:

— Вы что?! Я воспитательница! Детям надо обязательно выучить семь цветов спектра!

— Фазан — это не преступление, — фальцетом заявляет Витя, но невольно втягивает голову в плечи под обжигающим взглядом «кожаного» мужика.

— Витя… — явно ничего больше не слыша, стонет его мать, глаза которой стремительно переполняются слезами, и тогда все умолкают. — Витенька! Сыночек! Как же так?! Я внуков жда-ала! Ме-мечтала понянчить… — громко всхлипывает женщина, не стесняясь. — Ты же у меня один…

Она прижимает ладонь к сердцу, к пышной груди под рюшами сиреневой блузки.

— Вы можете к нам в садик пойти, — неуверенно предлагает воспитательница с переднего сиденья. — У нас есть… вакантные места.

— Мадам, горшки приятнее выносить за своими внуками, а не за чужими, — веско роняет «кожаный» мужик и отвешивает не успевшему отшатнуться Вите крепкий подзатыльник. — До чего мать довёл, пи… гей сраный! Видно, без мужской руки рос, свинёнок!

— Спасибо, не надо мне такой руки, — бурчит Витя, втягивая голову в плечи и с тревогой поглядывая на побледневшую мать. — Мам! Тебе плохо?

— А с чего бы ей было хорошо? — цедит «кожаный» мужик. — Водила, гони к больнице!

— Не надо к больнице… — шепчет Витина мама. — Витюшечка! Что же ты наде-елал?!

— У меня тут нитроглицерин есть, — предлагает сухонькая старушка у окна и начинает ворошить внутренности своей дерматиновой хозяйственной сумки. — Сейчас, милая, сейчас… Ишь, чего удумал, поганец! Гей он! Мы и слов таких не знали сроду!

— Вы очень храбрый, — неожиданно говорит веснушчатая рыженькая девушка, сидящая рядом с нею. Её круглое полудетское лицо заливается румянцем, но она решительно продолжает. — Хватит притворяться и лгать.

— Да что ж это деется-то! —причитает старушка, роняя с колен сумку, и Витя нагибается за ней, едва не столкнувшись лбом с девушкой, а потом покаянно говорит, глядя то на мать, то на неё:

— Извини, мам. Извините. Я… просто ну… вообще-то хотел сказать, что Кристина Муращенко с нашей группы беременна. От меня. Так что внуки у тебя точно будут. По крайней мере, один. Или внучка. Вот. Извините, — повторяет он ещё раз и тоже заливается румянцем. — Я просто хотел, чтобы… ну… мама прочувствовала. Неудачно получилось.

Старушка молниеносно бьёт его сумкой по загривку — так, что слетают наушники. С другой стороны то же самое делает рыженькая девушка – своей маленькой чёрной сумочкой. Ноздри её раздуваются от гнева:

— Нашёл чем шутить!

— Правильно! Долбоёб! — веско припечатывает «кожаный» мужик и тоже отвешивает Вите подзатыльник.

Тот молчит и сопит. Его мама наконец находит у себя в кармане носовой платок и вытирает глаза и щёки. На её лице отражается целая гамма эмоций. Спектр. Радуга.

Старушка задумчиво отправляет в рот таблетку нитроглицерина.

— Мама, прости, — бормочет Витя, заглядывая матери в лицо. — Я и правда дурак. Дурак, имбецил, кретин. Скажи же что-нибудь.

Но та лишь беспомощно покачивает головой.

— Маленькие детки — маленькие бедки, — со вздохом резюмирует воспитательница с переднего сиденья. — К нам в садик на очередь внучка ставьте, у нас садик лучший в районе.

— Улица Полетаева! — бодро провозглашает водитель.

Маршрутка останавливается, и почти все пассажиры выходят. Витя осторожно берёт маму под руку.

Догнав их, «кожаный» мужик тянет его за локоть в сторону:

— На минутку, парень. Мамин телефончик не подскажешь? Как её зовут?

— Раиса Пална, — машинально отвечает Витя и тут же, спохватившись, ощетинивается: — Не подскажу!

— А почему? — мужик растерянно моргает. — За пиздюли злуешь? У меня намерения самые серьёзные. Честно. И я в разводе, могу паспорт показать. И пью только по праздникам.

— Вы нетолерантны, — чеканит Витя, разворачивается и почти бегом догоняет маму.

— Эх, ёба, всё радуга эта сраная, — вздыхает «кожаный», провожая их глазами и подмечая, в какой подъезд огромного многоквартирного дома они войдут. — Ладно, земля круглая и крутится. Выйдет же когда-нибудь Раиса Пална с внучком погулять.

Название: Принц Лимон
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Цикл: Голоса
Размер: драббл, 330 слов
Персонажи: Толян и другие грузчики, охранники порта
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Толян спёр четырнадцать лимонов с израильского сухогруза
Примечания: реальное событие
Предупреждение: немного обсценной лексики
Ссылка: тут.

Толян у нас в порту носил кличку Принц Лимон, и вы сроду не угадаете, почему.

Разгружали мы раз сухогруз с израильскими лимонами. Толян на них возьми и польстись, хотя, казалось бы, лимонов и в магазине завались. Но то в магазине и дорого, а тут ничьё и даром.

В общем, напихал он этих лимонов полные карманы, в штанах и в куртке, пошёл через проходную.

Думал, охрана знакомая, проскочит. А охрана возьми да и сменись. Стоят неизвестные ему поцыки, морды тяпками.

Видят, ковыляет Толян с трудом, карманы явно чем-то набиты. Ну, чем, ясное дело, что разгружали, тем и набиты.

Цап-царап, препроводили они его в дежурку, заставили всё на стол выложить. Тот отнекиваться не стал, вывалил добро перед ними, что ему ещё оставалось, не драться же. Оказалось там ровно четырнадцать лимонов. Классные, кстати, эти израильские лимоны, крупные, жёлтые-жёлтые, прямо золотые, шкура тонкая. Кислющие, как чёрт, только глянешь — и скулы сводит.

И тут охранников раз — и вызвали к проходной, не смогли они с Толяном стоять в дежурке, опять же протокол начальник смены должен оформлять, а тот запропал куда-то.

Ну, заперли они Толяна снаружи и пошли начальника искать.

Толяну же строгач и вычет из зарплаты за спизженное израильское добро никак не улыбался. Посмотрел он, посмотрел на эти лимоны и принял героическое, но единственно возможное решение…

Короче, когда через двадцать минут охрана с начальником во главе вернулась, чтобы протокол составить, лимонов уже не было. Как так?! Дежурка — два на метр, из мебели — стол и стул. Окно крохотное, под самым потолком, зарешечено и москиткой затянуто.

В общем, нет лимонов, нет улик.

Куда Толян их дел? Да съел. Все четырнадцать штук.

Как в том анекдоте про мышек и кактус: плакал, матерился, но ел.

Но никогда больше чай с лимоном не пил, хотя мы ему нарочно предлагали. Ну и кликуху дали опять же.

А как узнали? Да сам Толян и раззвонил. Подвиг же.

Не каждый способен четырнадцать здоровенных израильских лимонов в один присест за двадцать минут сожрать.

По лимону в минуту. И шесть минут на то, чтобы собраться с духом.

Название: Инволюция
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Цикл: Голоса
Размер: драббл, 655 слов
Персонажи: профессор, девушка
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: профессор любит гулять по лесу и слушать книги
Примечания: реальное событие
Предупреждение: научные термины
Ссылка: тут.

Мне семьдесят девять, и мне порой стыдно признаться, что я, профессор университета и консультант ректора при проектно-аналитическом центре, читаю только шпионские романы и боевую фантастику.

Но ведь в любых книгах всегда можно найти что-то неожиданное для себя. Вот читаю я свои глупые книжки — боевики, альтернативную историю или ещё какую-нибудь ахинею, и попадаются такие умные вещи, которых я раньше, как это ни печально, не знал.

Я даже в состоянии их запомнить иногда, хотя потом с трудом вспоминаю, откуда именно слямзил ту или иную мысль.

Даже в совершенно бездарной фантастике можно найти что-то интересное.

Я не знаю, как такие книги выглядят в напечатанном виде. Потому что я их употребляю либо на дисках, либо в озвучке с помощью моих программ. Бумажных книг я не читаю глазами уже очень, очень давно, потеря зрения у меня катастрофическая, хотя в университете меня ещё держат и даже зарплату платят.

Как мастодонту от науки.

Ну и второе моё любимое занятие, помимо чтения или, лучше сказать, слушания книг — это ходьба по лесу, вернее, я совмещаю то и другое. То есть я иду по лесу, а в ушах у меня наушники плейера, и я одновременно впитываю лесную окружающую красоту и свои шпионские боевики. И супруга моя приспособилась ходить со мной, точно так же, с наушниками, только она классическую музыку слушает.

И вот, с прогулки по лесу возвращаясь, завернули мы с нею в один приличный, очень крупный торговый центр. Супруга пошла заниматься шопингом, она это любит, как всякая женщина, наверное. Ну, а я, поскольку в этом деле ей не помощник, а скорее обуза, присел внизу, прямо под лестницей, на какой-то куб. К слову, оформлен этот торговый центр очень интересно, можно сказать, футуристически.

Итак, сижу, жду, глаза закрыл и отдыхаю. Размышляю о только что прочитанном. Услышанном, точнее. О термине «инволюция». Это очень интересно, поскольку эволюцию мы все знаем. Это движение вперёд, развитие от низшего к высшему. А инволюция, соответственно, обратный процесс. Пример: ослабление отдельных функций организма с возрастом.

Лично я как раз в стадии такой инволюции нахожусь и очень хорошо это понимаю в чисто биологическом плане..

И тут прозвучал стук каблучков и женский голос, который мне что-то говорил. Я не расслышал, что именно. Открываю глаза — стоит надо мной молоденькая и очень красивая девушка.

Тут должен ещё отметить, что для меня все женщины молоды и красивы, хотя бы потому что я не вижу почти ничего, но любая женщина априори прекрасна, а эта была ещё и вправду очень, очень молода.

И протягивает она мне какую-то бумажку. Улыбается и уходит.

Я думал — это флаер, какие всегда подобные девушки и молодые люди в торговых центрах раздают. Рекламки то есть. Посетите наш бутик, как я понимаю.

Но когда я посмотрел ей вслед, а потом на эту бумажку, то оказалось, что это не флаер, а пятьдесят рублей.

Мне, профессору университета, бывшему советнику мэра и консультанту проектно-аналитического центра, эта девочка подала милостыню!

Как пишется в Евангелии, просите и дано вам будет! Но я-то не просил! Правда, выглядел, конечно, сидя на этом футуристическом кубе, крайне непрезентабельно, признаю: куртка-штормовка болотного цвета, такие же защитные штаны, старые кроссовки, очень удобные, разношенные, на голове бейсболка, очки. Ну, и поза моя, наверное, когда я сидел, откинувшись назад, и, закрыв глаза, размышлял об инволюции, произвела на молоденькую эту девочку гнетущее впечатление.

Я, конечно, вскочил и кинулся было за нею. Но она уже отошла достаточно далеко и затерялась в толпе, да и потом, я же толком её и не разглядел — ни лица, ни одежды.

Так вот и остались у меня её пятьдесят рублей.

Я про сей прискорбный случай никому не рассказывал, даже супруге, когда она наконец вернулась ко мне с покупками. Стыдно как-то стало.

Но, говоря по правде, я был хоть и пристыжен крайне, но странно рад. Тому, что оказывается, молодёжь у нас совсем не такая бездушная, как сейчас принято её расписывать, мол, она только и знает, что свои соцсети, игры и ролики дурацкие, живых людей совсем не замечает, а старики для неё вообще отработанный шлак. Мусор.

Оказывается, нет.

А эти пятьдесят рублей я потом настоящему нищему отдал. На базаре.

Название: Мышь
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Цикл: Голоса
Размер: драббл, 420 слов
Персонажи: муж, жена, дети, котёнок
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: глава семьи приносит домой новорождённого котёнка
Примечания: реальное событие
Предупреждение: сю-сю-сю
Ссылка: тут.

Я тогда сидела в декрете с Дашкой и как раз бросила грудью кормить. Дашка быстренько отвыкла меня сосать и мацать. Если вы видели сериал «Отчаянные домохозяйки», то должны помнить момент, когда некая мадам приводит на работу пятилетнего ребёнка, которого до сих пор кормит грудью. Типа это естественно и всё такое. Едва мамаша отлучилась, пришедшие в ужас тётки отвели дитятко к автомату по продаже всяких вкусных вредностей, и, распробовав кока-колу и чипсы, ребёнок грудь брать перестал. Это прикол, конечно, но Дашка как раз так — распробовала настоящую еду.

Я в ту пору тоже была отчаянной домохозяйкой. Сидела дома, от скуки начала кукол шить в стиле «Тильда», чизкейки ваять… в общем, маленькие радости неработающей женщины. Старшие мои, Анжелика и Вита, мне и с Дашкой помогали, и с куклами. Но чего-то мне не хватало. Вот этого ощущения горячего комочка у груди, что ли.

И тут приходит с работы наш муж и отец Славик и приносит в ладони нечто.

Я сперва решила, что это мышь. Буренький такой комочек. Славка, кстати, сначала тоже так подумал, когда увидел нечто на ступеньках лестницы в нашем подъезде. И даже поддел носком ботинка. Но нечто не удрало, а запищало и поползло, и тогда он понял, что это не мышь.

Это котёнок.

Наверное, с неделю как родившийся.

Ну вот, и что дальше-то? Отправить его на помойку? Мы просто не смогли бы, хотя, наверное, это был бы самый разумный выход, тем более, что Дашка спала и не видела, как мы стоим в коридоре с котёнком в ладонях и растерянно смотрим то на него, то друг на друга.

А он вдруг разинул свой розовый ротик и запищал.

Как будто закричал: «Мама! Мама!»

В общем, Слава развернулся, сбегал в ветаптеку и купил там банку с заменителем кошачьего молока. Девятьсот пятьдесят рублей, в придачу бутылочка и две силиконовые соски.

Так я снова стала кормящей матерью — через каждые три часа, ночью — через каждые четыре. И животик массировать тёплой влажной ваткой, вроде как языком мамы-кошки. Глазки и носик промывать. И греть, греть.

В общем, начала я носить подкидыша в топике. У меня топик был старый, растянутый, вот я этого котёнка туда суну и таскаю, всё по дому делаю, а он в сиськах болтается. Удобно, как в слинге всё равно что. Только царапается.

Напряжно? Да не особо — после Дашки-то. Котята, кстати, растут куда быстрее детей. Месяц перемучаться — и он уже сам ест и на горшок садится.

Но если вспомнить, что кошачий век — пятнадцать лет, то, наверное, всё соотносится пропорционально. Я не подсчитывала, не знаю.

Ну и в общем, выкормила я её. Это оказалась кошечка. Как мы её назвали?

Мышь.

Название: Он попал
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Цикл: Голоса
Размер: драббл, 396 слов
Персонажи: Лёлька, её мама, курьер
Категория: гет
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Лёльке очень нравится курьер
Примечания: реальное событие
Предупреждение: сленг
Ссылка: тут.

Стори, стори! Сижу дома, готовлюсь к курсам. А мама же сейчас продукты в магазинах практически не покупает, она их заказывает на Сбермаркете. Понятно, карантин был, сняли, а доставка осталась, удобно же.

В первый раз мама говорит, мол, Лёлька, я не успеваю домой, иди забери ты продукты у курьера. Я такая: ну ок, выхожу, а курьер, ой, какой курьер, упасть —не встать, офигеть какой красавчик. Сам как по заказу — прямо вот конкретно мой любимый типаж: кудрявый, не слишком высокий, очень, очень красивый, с такой… щетинкой, ну, лёгкой небритостью. Мне очень нравится, когда парни так выглядят,

И ещё он был в очень прикольной футболке: две аниме-тяночки нарисованы, такая милая футболка, я угорала с неё. Хотелось его сфотать, но неудобно же.

Во второй раз он приехал не один, а с какой-то девчонкой. Чёрт, разочарование! А так бы я ему что-нибудь сказала, типа — прикольная футболочка и так далее, но не срослось.

И вот третий раз. Сегодня! Как в сказках, там всё по три раза бывает же. А я всю ночь делала макет, невыспавшаяся, с мешками под глазами, в дурацком старом платье, в шлёпках, волосы заколоты назад, чёлка убрана. И мама звонит: там доставка раньше времени приехала, выйди, встреть.

Я подумала, опять её дурацкие цветы, она же их разводит, по каталогу тоже заказывает.

Выхожу —и кого же я вижу?! Опять этого пацана! Он приехал! Это же он! И один, без девчонки, приехал, а я, блин, такая страшная! Иду к нему и думаю: твою налево, что за моя везуха, знала бы, что он, так хотя бы оделась бы по-другому! Вот за что мне это, вот скажите?! Ну почему мне мама толком не объяснила, что это доставка из Сбермаркета?!

Стою перед ним, слава Богу, хотя бы в очках — можно скрыть свои мешки под глазами, а то он ещё подумает, что я всю ночь где-то гуляла, а ведь я рисовала же!

А он, такой лапочка, достаёт пакет и говорит, типа: может быть, вам помочь донести? А я же гордая: нет, ну что вы, что вы, не безрукая. Вот и потащилась домой, дурында не безрукая, а он мне в спину смотрит, я же чувствую. Твою налево, думаю, кто ж меня тянул за язык, зачем я отказалась!

Такой шанс был познакомиться!

Маме плачусь: ы-ы-ы, как ты могла так меня подставить, я же к нему просто лахудрой какой-то вышла!

И тогда мы с ней договорились, что в следующий раз мы закажем что-нибудь потяжелее.

Всё, он попал!

Название: Допрос
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2020
Бета: Санди Зырянова
Размер: драббл, 990 слов
Персонажи: Руслан, его мама, следователь, адвокат, Мария Сергеевна, её муж и сын
Категория: гет
Жанр: драма, юмор, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: учительницу географии Марию Сергеевну вызвали присутствовать при допросе несовершеннолетнего Руслана в отделение полиции
Примечания: время действия —апрель 2020; случай взят из реальной жизни
Предупреждение: сленг
Ссылка: тут.

К концу своего длинного учительского отпуска Мария Сергеевна, преподавательница географии, с ужасом поняла, что ещё немного — и она точно взбесится и кого-нибудь из домашних просто убьёт. Кто-нибудь — это тихо попивающий муж Саша, который тоже, увы, был в отпуске. На сына Тёму рука бы не поднялась. Домашнее хозяйство, уборка и готовка, казавшиеся бесконечными грядки с клубникой и ряды смородиновых кустов, а потом пекло у плиты с шумовкой в руке над тазиком с вареньем – всё это было выше её сил.

Поэтому, когда ей позвонила школьная инспекторша по делам несовершеннолетних Зинаида Андреевна и слёзно попросила стать педагогом при допросе доставленного в отделение шестнадцатилетнего Руслана, она с радостью согласилась.

Наконец-то накраситься! Причесаться! Надеть выходной костюм с короткой юбкой!

Вскоре Мария Сергеевна в туфлях на высоких каблуках и с наспех накрученными кудрями усаживалась в бело-синий «форд» на виду всего проулка. Сын Тёма остался на попечении свекрови. Подвыпивший муж вяло резался в «танчики». А водитель (очень симпатичный, между прочим) предупредительно распахнул перед Марией Сергеевной дверцу машины.

Следователь, в чей кабинет она робко вошла, был ещё симпатичнее. Настолько, что Мария Сергеевна почти онемела от изумления и восторга. Он походил на героя какого-нибудь полицейского боевика — причём не нашего, а американского: высокий, подтянутый, с правильными чертами мужественного лица и внимательным взглядом голубых глаз из-под чётко очерченных бровей.

И у него на пальце не было обручального кольца!

Звали этого чудо-мужчину Станиславом Алексеевичем. «Слава» — стала называть его про себя Мария Сергеевна, скромно усевшаяся перед его столом в ожидании подследственного Руслана с мамой и вызванного адвоката, который опаздывал.

Подследственный Руслан деловито прихлёбывал вынутый из кармана энергетик и перемежал свою речь междометиями «типа» и «блин», заменяя ими другие, более привычные. Мама, высокая и худая, казавшаяся измождённой женщина лет сорока, отмалчивалась

Следователь Слава сочувственно посматривал на Марию Сергеевну и несколько раз шёпотом предложил ей кофе. Та застенчиво отнекивалась, считая это неудобным: Руслановой-то маме Слава кофе не предлагал.

Наконец в кабинет влетел запыхавшийся лысоватый адвокат с синей пластиковой папкой в руке, и допрос начался.

— Ну… это... — уныло начал подследственный Руслан, с надеждой поглядывая на маму. — У меня, типа, не было денег, и я, типа, пожаловался Лёхе.

— Полное фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес проживания Лёхи, — тут же отчеканил Слава, не отрывавшийся от ноутбука.

Совместными усилиями Руслан с мамой припомнили требуемые сведения, и Руслан продолжал:

— Ну… это… Лёха мне сказал: пойдём ночью на заброшку…

— Что есть заброшка? — живо встрял адвокат. Глаза его озорно светились за стёклами очков, он явно не скучал.

— Ну… это… блин, — Руслан в затруднении помялся.

— Вероятно, заброшенное нежилое строение? — не выдержала Мария Сергеевна, и Руслан с готовностью закивал:

— Строение, типа, да. Заброшенное. Металл найти какой-нибудь и сдать потом, типа. Мы пошли.

— Назовите дату и точное время… похода, — велел Слава.

— Ну… это… вроде пятого июля, вечером. Мам?

— В девять, «След» ещё не начинался, — встрепенулась та.

— Ну… это… было темно, — заунывно, будто акын, продолжал Руслан. — Мы куда-то пришли. Лёха сказал, типа, стой на стрёме, ну я и встал, блин, а он перелез через забор.

— А тебя не насторожило, что твой Лёха через забор в заброшку лезет? — ехидно поинтересовался адвокат. Мария Сергеевна озадаченно моргала, исподтишка посматривая на Славу и с замиранием сердца встречая его ответные взгляды.

Он и вправду на неё смотрел!

— А чего такого? — вопросил Руслан и тоже заморгал. — Назад-то он через калитку вышел.

Такая логика поставила было присутствующих в тупик, но Руслан бодро продолжил:

— Вышел и вынес газонокосилку.

Мария Сергеевна ахнула, а следователь деловито спросил, заглянув в бумаги:

— «Дэу»?

— Чего? — Руслан ещё пуще захлопал пушистыми ресницами.

— Косилка фирмы «Дэу»? — терпеливо расшифровал Слава.

— Типа, да, — подумав, отреагировал Руслан. — Корейская вроде.

— А тебя, — вкрадчиво поинтересовался адвокат, — не удивило, что в вашей заброшке нашлась новёхонькая корейская газонокосилка?

— Не-а, — промычал Руслан, но мама ткнула его в бок, и он тут же выпалил: — То есть… удивило. Очень даже.

— И вот ты, такой удивлённый, пошёл к Лёхе, то есть к Рудакову Алексею Леонидовичу, домой вместе с газонокосилкой, где вы… что?

— Пофотали её и дали объявление на Авиту, — пожал плечами Руслан. — А чего такого-то?

Мария Сергеевна едва не схватилась за голову, адвокат поперхнулся смешком, а мама Руслана зачастила скороговоркой:

— Он его очень боялся, Лёху этого. Поэтому слушался!

— Так боялся, что остался у него до утра? — уточнил Слава. — Что вы делали?

— В «танчики» играли… — расстроенно промямлил Руслан, и Мария Сергеевна сжала губы. Танчики! Она уже слышать не могла этого мерзкого слова!

— И что же дальше? — спокойно осведомился Слава.

— А вы будто не знаете! — неожиданно взвилась Русланова мама. — Хватит придуриваться ради этой, — она вдруг обвиняюще ткнула пальцем в сторону опешившей Марии Сергеевны. — Нечего из моего сына дурака делать! Утром припёрся по этому объявлению гадскому хозяин той сраной косилки с ментами!

— С понтами, — адвокат успокаивающе кивнул запунцовевшей Марии Сергеевне. Надо же, Русланова мама заметила её переглядывания со Славой, стыд-то какой! — Вы вообще понимаете, что вашему сыну светит четыре года согласно статье УК?

— Вы чего?! — взвился и Руслан. — Какие четыре года?! Я в армию пойду! В спецназ! — он горестно зашмыгал своим курносым веснушчатым носом.

— В тюрьме лучше, чем в спецназе, — непедагогично заржал адвокат, собирая бумаги. — Меньше мороки.

— Не надо его пугать, — тихо, но твёрдо сказала Мария Сергеевна и поглядела на побледневшую Русланову маму. — Простите, но он и правда дурак.

Она ожидала взрыва, но мама так же негромко и горько выдавила:

— Я знаю.

— Можете идти домой со своим сокровищем, — проворчал Слава, вынимая распечатки из принтера. — Вас вызовут. Только в протоколе распишитесь.

— Где?! Мам! — воспрянул духом Руслан, а следователь поднял свои прекрасные голубые глаза на Марию Сергеевну:

— Я оформлю вам вызов на следующий допрос. Это удобно?

— Конечно, — пылко заверила Мария Сергеевна.

— Да, пускай она придёт, — неожиданно сказала Русланова мама. — Эта учительница.

Отпуск закончился, и Мария Сергеевна вышла на работу. К прекрасному следователю Славе её больше не вызывали. Видимо, нашлись другие понятые. Муж Саша тоже вышел на работу, в связи с этим попивать начал значительно меньше и перестал до такой степени раздражать Марию Сергеевну.

Похититель газонокосилок Руслан, как сообщила ей инспекторша, получил условное наказание. О спецназе он теперь не мог мечтать, но в армию попасть, наверное, мог.

Мария Сергеевна надеялась, что там он поумнеет.

Ведь в армии не было энергетика и «танчиков». Вернее, «танчики» были, но другие.

Лучше.

За ВДВ!


+МНОГОЛуна


Лица


Зонтик


Зверюшки и детишки








Красивое
















Юмор

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Чёрное и белое


+ МНОГО!Пара


Маленькое чудо


Лица




Милота


























Красота








Юмор

Вы правда президент Обама?


+МНОГО!Молодой одинокий кракодил самурай


Ветеринар спас лебедя


Лица








Сфинксы


Боже, благослови зверей и детей!






















Красивое






Юмор