Название: Дери-жабля
Автор: sillvercat для WTF Historical Adventures 2025
Бета: Xenya-m
Канон: ориджинал
Размер: мини, 1026 слов
Персонажи: беспризорник Каро, профессор Шагрой, квартальный Монс и другие
Категория: джен
Жанр: стимпанк, приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Удирая от квартального, Каро забирается на борт готового к отлёту дирижабля.
Ссылка: тут

Городские улицы были узкими и извилистыми, вели то вверх, то вниз, убегая к раскинувшемуся на окраине озеру. Эти улицы и стали домом для тринадцатилетнего Каро.

Своих родителей он не помнил, может быть, они и были цыганами, как ругалась приютившая его тётка Марьяна: «У-у, цыганское отродье!» Но и тётка Марьяна умерла, тогда-то Каро окончательно переселился на улицу, потому что тёткин домик немедля заняли какие-то приехавшие из деревни родственники. Каро был им не нужен, да он и не стремился остаться. На улице было куда веселее: никто не нудел, не заставлял учиться или молиться. На улице он был свободен, как ветер, как облака, подгоняемые этим ветром.

Воронёная шапка кудрей на голове Каро в холода заменяла ему настоящую шапку, а подошвы босых ног заскорузли и стали твёрже конских копыт. Он мог танцевать босиком на раскалённых углях, как настоящие нестинары-огнепоклонники, — и танцевал!

На его костлявых плечах, будто на огородном пугале, болталась выгоревшая под солнцем синяя рубаха — с пугала он её и снял, а холщовые штаны подвязал в поясе бечёвкой, чтоб не сползали. В эти штаны можно было бы запихать три таких тощих задницы, как у Каро. Но он не был вхож в знатные дома и не собирался, поэтому всё это его нисколько не волновало.

Прямо сейчас его волновал, бесил даже, квартальный Монс, заимевший на Каро зуб. А из-за чего? Подумаешь, старую Иляну обносил на свежие пухлые булочки, зеленщика Варда — на спелые помидоры, а во всех окрестных садах собирал дань яблоками и грушами. Жрать ведь что-то надо, не милостыню же просить! Кроме того, Каро никогда не отказывался полоть чужие огороды или колоть дрова за миску лукового супа или мамалыги.

Но квартальный Монс непременно желал изловить его и запихать в приют при монастырской богадельне. Там его обрядят в чёрную хламиду и за булькающую в животе пресную овсянку заставят твердить наизусть молитвы и от рассвета до заката гнуть спину на монастырских полях. Ещё не хватало!

Каро осторожно выглянул из-за угла крайнего к ярмарочной площади краснокирпичного дома богатеев Ронсарди и во все лопатки припустил вперёд, чтобы смешаться с толпой зевак. Были тут и расфуфыренные барышни с кружевными зонтиками от солнца, и напомаженные франты, и нищие бродяги в лохмотьях, такие же, как сам Каро. Все они торопились поглазеть, как господин анжанер-профессор Шагрой полетит в небо на своей дери-жабле. Про этот полёт, профессора и дери-жаблю вот уже три дня надрывали глотки газетчики.

Она высилась посреди площади серой громадой, почти что с дом величиной. Только этот дом был надувной, будто продаваемые на ярмарке шары, и изо всех сил рвался ввысь, удерживаемый четырьмя колючими канатами. Под толстым пузом дери-жабли болталась кабина с круглыми оконцами, где и будет сидеть профессор-анжанер Шагрой во время полёта, как важно разъяснял один худосочный франт своей барыньке в кружавчиках, кудрявой, как коричневый пуделёк у неё на руках.

Каро во все уши прислушивался к этому интересному разговору, намереваясь поближе подобраться к кабине, и чуть было не упустил из виду мелькнувшие в толпе седые бакенбарды и форменный синий картуз квартального Монса.

Вот прицепился, что твой репей!

Шёпотом выругавшись, Каро ужом проскользнул между дюжими грузчиками в серых робах. Те волокли на широких плечах какие-то мешки и ящики, видать с припасами.

Среди уличных беспризорников считалось — и заслуженно, — что Каро, как никто, умеет отводить любому глаза. Видать, поэтому злобный квартальный Монс ещё ни разу его не поймал. И именно поэтому ему удалось почти на четвереньках пробраться среди грузчиков по пружинящим дощатым сходням — туда, в кабину загадочной и страшной дери-жабли, и затаиться за канатной бухтой. Прямо перед его убежищем грузчики тут же сбросили пару туго набитых холщовых мешков, слава святым угодникам.

Каро с трудом перевёл дух. Сердце у него прыгало так, что ему приходилось придерживать его рукой сквозь драную рубаху.

Дери-жабля сейчас полетит! И он вместе с нею!

И это случилось. Распластавшись за мешками и канатами, словно лягушонок, Каро обострённым слухом ловил разговоры профессора со своими помощниками, остающимися внизу. С грохотом упали сходни, заскрипел задраиваемый люк. Шагрой расхаживал туда-сюда, потом шаги стихли, раздались лязг и дребезжание, перешедшие в настоящий рёв – от него закладывало уши. Вся кабина, к полу которой судорожно прижимался Каро, затряслась, как в лихорадке.

Он дорого бы дал за то, чтобы подползти к круглому оконцу и выглянуть наружу, но не смел. Он догадывался, что канаты, удерживавшие дери-жаблю, ослабли, а потом и вовсе отцепились. Она взмыла в небо, но не свободно, как воздушный шар, а повинуясь твёрдой руке профессора, который что-то с ней делал.

Каро преисполнился безграничного уважения к этому человеку, управлявшему эдакой махиной. Заставлявшему её лететь по небу туда, куда ему было надобно. Но долго задумываться об этом Каро не пришлось: кабину внезапно затрясло так, что булочки старой Иляны, которые он уплёл утром, немедля подкатили к горлу.

Каро зажмурился, конвульсивно сглатывая, и не заметил, как профессор подошёл к его убежищу. Твёрдая рука ухватила его за ухо и выволокла на свет божий, заставив позабыть даже о бунтующем желудке.

— Эге-ге, что это у нас тут? Лишний балласт? — прозвучал негромкий насмешливый голос.

Каро робко приоткрыл один глаз и уставился прямо в искрящиеся весельем синие глаза профессора Шагроя. У него чуть полегчало на душе, он знал, что по-настоящему весёлые и умные люди — обычно не злые.

Но профессор грозно сощурился:

— А знаешь ли ты, для чего предназначен балласт? Его сбрасывают вниз, если воздушное судно попадает в переделку и ему надо подняться, к примеру, над грозовым фронтом.

У Каро сердце захолонуло.

— Зачем ты забрался сюда? Отвечай, — строго приказал Шагрой.

Каро шмыгнул носом и сознался:

— Я убегал от квартального Монса, который хочет упечь меня в богадельню. И ещё… мне было интересно.

Он выпалил это одним духом.

— Интересно? — профессор приподнял тёмную бровь, не обратив внимания на слова про квартального.

Каро дважды быстро кивнул и робко вопросил:

— Мы же сейчас летим прямо по небу?

— Именно так, — степенно ответил профессор, выпуская наконец его злосчастное ухо.

— Дери-жабля сама летит? — уже смелее продолжал Каро, с любопытством озираясь. В круглом оконце кабины стояли белые клочковатые облака. Самые настоящие!

— Ди-ри-жабль, — строго поправил профессор. — Я задал ему курс. Как тебя зовут?

Каро назвался и почесал одну ногу о другую.

— Я — инженер Шагрой, — отрывисто бросил профессор. — Сколько тебе лет? Обучен грамоте?

— Тринадцать. Читать умею, — промямлил Каро.

— Что ж, раз ты попал сюда и не хочешь стать балластом, парень, тебе придётся мне помогать.

Под гулкий смех профессора Каро закивал так энергично, что у него едва не отвалилась голова.


…Через восемь лет он построил свой первый дирижабль.

Название: Операция ротмистра Чобану
Автор: sillvercat для WTF Historical Adventures 2025
Бета: Xenya-m, Shiae Hagall Serpent
Канон: фильмы серии «Жёлтая роза» (Румыния)
Размер: мини, 1580 слов
Персонажи: Мэрджелату, Заячья Губа, ОМП, ОЖП
Категория: джен, гет
Жанр: приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ротмистр Чобану, желая выслужиться, охотится за двумя разбойниками.
Примечание: можно читать как оридж; сеттинг: Румыния середины XIX века
Предупреждения: смерть второстепенных персонажей; есть пасхалки
Ссылка: тут

У ротмистра Чобану была мечта. В новоиспечённом жандармском корпусе, куда он попал по протекции двоюродного брата кума жены, державшего ресторацию, где часто кутили штабные чины, Чобану мечтал дослужиться до штаб-ротмистра, а то и – бери выше! – до майора. Стефания, супруга, в этом его полностью поддерживала, а ведь все знают – ничто так не окрыляет мужчину, как поддержка любящей женщины.

Поэтому Чобану сам вызвался провести рискованную операцию по поимке двоих разбойников — не с бухты-барахты, а с помощью осведомителя, корчмаря Попеску, скользкого малого с бегающими глазками и рыжими патлами (как известно, рыжиной бог шельму метит). Но за Попеску водилось немало тёмных делишек, и он прочно сидел на крючке у жандармов, деваться ему было некуда. Он-то и должен был доложить через мальчишку-конюшего, когда разбойники остановятся у него с ночевкой.

Итак, Чобану выстроил план поимки преступников, получил снисходительное одобрение начальства, дождался явления конюшего с замусоленной запиской, обнял Стефанию, пустившую слезу. И отбыл «в поля» — в буквальном смысле, ибо харчевня Попеску находилась на пересечении трактов, по обе стороны от которых простирались кукурузные и пшеничные поля.

— Береги себя, помни о нашем сыне! — тревожно крикнула ему вслед Стефания, положив ладонь на живот, уже заметно выпиравший под юбкой. Чобану махнул рукой, не оборачиваясь. Женские слёзы — что дождь поутру, поморосит и пройдёт. Он верил в свою фортуну.

Разумеется, он не собирался являться в харчевню Попеску в форме, даже и в сопровождении трёх жандармов, приданных ему начальством. Вышеупомянутые разбойники перещёлкали, как куропаток, немало таких форменных служак, о чём всем было хорошо известно. Взглянув на уныло вытянувшиеся физиономии подчинённых, ротмистр только головой покачал, но бодро произнёс, в надежде, что у этой троицы проснётся охотничий азарт:

— Выше носы, ребята! Нас ждёт хорошее вознаграждение, если доставим душегубов живыми или... мёртвыми.

Он особо выделил последнее слово и угадал верно: парни действительно приободрились. Зряшно рисковать жизнью никто из них не желал, как и сам Чобану, и, если разрешалось просто укокошить душегубов, не возясь с их поимкой, поступить иначе было бы величайшей глупостью. Чобану с некоторым самодовольством подумал, что единственный сынок его матушки дураком точно не был. Ну, и обещание щедрой награды тоже играло важную роль.

— Делайте всё, как я говорю, и не пропадёте, — он снисходительно похлопал по плечу самого молодого из жандармов, чернявого Санду, стараясь не слышать вдруг прозвучавшего в ушах ехидного голоса своего деревенского деда Андруся, мол, слухайте мене, и беда вас не мине. — Переодеваемся.

Внешний облик участников операции и легенда были им тщательно продуманы. Он знал, с кем придётся иметь дело — пресловутые душегубы являлись не просто гайдуками-грабителями с большой дороги, останавливавшими крестьянские возки с глиняными горшками и курами. Нет, главный из двоих по кличке Жёлтая Роза, Мэрджелату, был, по слухам, княжеского рода, а его сподручник, правая, так сказать, рука, носил прозвище Заячья Губа и несколько лет подвизался в цирке, ловкий и проворный, как дьявол. И главное, Мэрджелату входил в так называемое «Братство» революционеров, жаждавших одних им ведомых перемен в стране.

Словом, Чобану был твёрдо намерен, не рискуя, прикончить обоих висельников, по которым петля плакала, прямо в харчевне Попеску.

Скрипучий возок, который ему удалось раздобыть для обоснования легенды, нагрузили разномастной самолепной посудой, купленной на казённые деньги у весьма обрадованного этим местного гончара. А позади возка для пущего антуража был привязан осёл из списка конфиската, обитавший при жандармской конюшне и носивший кличку Гвидо. Осёл был стар, сварлив, и Чобану намеревался оставить его в харчевне по завершении операции.

Жандармы, переодетые в поношенные рубахи, штаны и безрукавки, тоже из конфиската, как и осёл (брезгливый Чобану предварительно отдал одежонку прачке), загрузились в возок, и Санду хлестнул впряжённого в него кроткого гнедого мерина. У всех четверых под просторными рубахами скрывались револьверы, а на дне повозки предусмотрительно таились три ружья, прикрытые соломой.

Пока возок трясся по пыльной дороге в сопровождении взрёвывавшего время от времени осла, Чобану ещё раз назидательно повторил указания, сводившиеся к «стрелять только после меня» и «смотреть в оба».

Но это не пригодилось.

Они увидели разбойников, как только зашли в харчевню, оставив возок у коновязи. Чтобы не вызвать подозрений, ротмистр балагурил, рассказывая какую-то байку, некогда услышанную от деда Андруся. На крыльце их встретил Попеску в засаленном фартуке, угодливо кланяясь и моргая ротмистру обоими глазами — вот же болван! Наконец он отступил в полумрак харчевни, пропуская охотников за дичью.

Дичь расположилась на лавке у окна, непринуждённо облокотившись на стол. Приметы соответствовали описанию. Первый, Мэрджелату, как сразу догадался ротмистр, прекрасно смотрелся бы и в модной ресторации, невзирая на крестьянскую безрукавку и потрёпанную шляпу: стройный, с горделивой осанкой и пронзительным взором исподлобья, от которого пробирала невольная дрожь. Второй, Заячья Губа, был куда моложе, с непокрытой светлой головой и кривой бесшабашной ухмылочкой. Оба наверняка видели, как новые гости подъезжали и высаживались из возка, понял Чобану. Второй мыслью было: «Неужели раскрыли? Так быстро?» — когда разбойники начали пальбу прямо из-за стола. Тёмная зала немедля наполнилась грохотом выстрелов, пороховой вонью, едким дымом и паническими воплями. Вопила жена хозяина, дородная тётка, на свою беду высунувшаяся из кухни.

Ротмистр увидел, как Санду в залитой кровью рубахе вываливается обратно на крыльцо, и от души понадеялся, что парень останется в живых. Бездыханные тела двух других его подчинённых уже распластались на полу. Сам же ротмистр успел нырнуть в погреб, кубарем перекатившись к предусмотрительно откинутой хозяином крышке.

Странно, но засовы на крышке оказались даже изнутри. Едва опомнившись, ротмистр крепко-накрепко их задвинул, спрыгнул с лестницы и привалился к скользкой бревенчатой стене, переводя дух. Рукав рубахи был располосован пулей и запятнан кровью, но ему повезло – только по шкуре царапнуло.

Господи! Чобану зажмурился. Он провалил операцию и погубил своих людей. Он не вернётся к Стефании. Как она будет рыдать, бедняжка! Так же отчаянно, как голосит сейчас кухарка наверху.

Но как они догадались? Пройдохе Попеску не было смысла выдавать пришедших. Или всё же выдал?

Чобану судорожно ощупал карманы. Да, всё так: два револьвера и патроны. Что ж, он дорого продаст свою жизнь.

Его лихорадочные тоскливые размышления прервал жёсткий голос, донёсшийся сверху:

— Эй, офицер! Надеетесь там отсидеться? Зря.

Ротмистр огляделся ещё раз, уже спокойнее. Глаза привыкли в полутьме, и он ясно рассмотрел содержимое погреба: четыре пузатые винные бочки и какие-то лари, очевидно, с припасами.

В ближнем ларе, когда Чобану откинул крышку, действительно обнаружились головки зреющего сыра, а под потолком, едва он поднял глаза, нашлись связки колбас, невыразимо ароматных. Ротмистр против воли сглотнул слюну, но у него затряслись ноги, когда он разобрал, что именно кричит несчастная хозяйка.

— Не надо взрывать, господин, там же все наши запасы!

Взрывать?!

— Твой чёртов муженёк выдал нас этим скотам жандармам, а я должен заботиться о ваших колбасах? — прозвучал сверху всё тот же голос, и ротмистр прямо-таки заледенел, а хозяйка зарыдала пуще.

— Цыц! — прикрикнул на неё Мэрджелату – это наверняка был он, — и снова обратился к ротмистру: — Офицер, вы меня слышите?

— Слышу, — облизнув губы, как мог твёрдо отозвался Чобану. — Как вы догадались, кто мы?

Он будто воочию увидел, как презрительно скривился разбойник со словами:

— Ваша повозка нагружена разным хламом, за который на базаре не выручить и гроша, позади плетётся никчемный старый осёл, а когда вы вошли, у всех у вас на ногах оказались прекрасные начищенные ботинки.

Ротмистр стиснул зубы, чтобы не застонать. Какой позор! Ботинки! С этими проклятыми дьяволами была важна каждая мелочь!

Каким же ослом он себя выставил... похлеще бедолаги Гвидо!

— Я мог бы продолжить эту игру, — невозмутимо проговорил издевательский голос, — сообщив вам, что вас выдал наш дражайший хозяин, но к чему?

— Я ни при чём! — плаксиво взвыл Попеску.

— ...Ведь вы всё равно из этой западни живым не выберетесь, — не обращая на него внимания, продолжал Мэрджелату. — Повторяю, не стоит надеяться, что вы отсидитесь там, как Атос из сочинения месье Александра Дюма.

«Кто?» — удивился ротмистр.

— Мы или взорвём, или сожжём этот чёртов погреб, — спокойно закончил Мэрджелату. — Выйдите сами и получите заслуженную пулю в лоб.

— Да что ты с ним цацкаешься, святой отец! — с досадой прервал его более высокий голос, и тогда первый всё с той же невозмутимостью пояснил:

— Мне лень и неохота тратить порох, Зайчик.

— Пощадите, господин! — завизжал Попеску. — Вы сожжёте мой дом и пустите нас по миру, а ведь моя жена на сносях!

— Вы слышите, офицер? — насмешливо поинтересовался Мэрджелату. — Из-за вас сгорит всё хозяйство этого пройдохи, а ведь его супруга в положении. Выходите — и покончим с этим без жертв.

— Моя тоже, — неожиданно вырвалось у Чобану, и сердце его заныло. — Не выйду. Так у меня есть хоть какой-то шанс.

— Шанс зажариться заживо, как каплун на вертеле, — усмехнулся Мэрджелату. — И что это все кругом повально беременны? Зайчик, ты как? Не в положении, случаем?

— Иди ты! — пробурчал Заячья Губа со смешком. — Между прочим, снаружи нет ни того молодого осла, что валялся раненым под крыльцом, ни того старого, что был примотан к повозке. Держу пари, один сейчас сидит на другом, улепётывая в город, и скоро тут будет полно жандармов. Так что решай, станем ли мы жарить этого индюка в погребе.

Ротмистр затаил дыхание. Попеску и его жена завыли, как волколаки.

— Тьфу! — сплюнул в сердцах Мэрджелату. — Чтоб вас всех черти в аду жарили. Седлай коней, Зайчик. Эй, офицер! Считайте, у нас ничья. После можем продолжить, вы мне интересны.

— А как вы догадались, что я офицер? — собрав последние силы, выкрикнул Чобану. Ноги у него всё ещё тряслись, и он вынужден был сесть на ларь с сыром.

— Выправка, — коротко ответил Мэрджелату.

— Индюк и есть! — с хохотом прибавил Заячья Губа.

И всё стихло.

— Вылазьте, господин ротмистр, они ускакали, — через какое-то время проблеял сверху Попеску.

Чобану, успевший отыскать кружку, нацедить себе вина из ближайшей бочки и откусить кусок кровяной колбасы, которую сдернул с крюка под потолком, не ответил.

Он жевал, уныло размышляя, во-первых, о том, что штаб-ротмистром станет нескоро. А во-вторых, где ему раздобыть сочинение месье Александра Дюма про какого-то Атоса, сидевшего в погребе. Как оно называется-то? Хоть догоняй Мэрджелату и спрашивай.

Название: Подвиг ротмистра Чобану
Автор: sillvercat для WTF Historical Adventures 2025
Бета: Xenya-m
Канон: фильмы серии «Жёлтая роза» (Румыния)
Размер: мини, 2108 слов
Персонажи: Мэрджелату, Заячья Губа, ОМП, ОЖП
Категория: джен, гет
Жанр: приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ротмистр Чобану сотрудничает с разбойниками.
Примечание: Можно читать как оридж; сеттинг: Румыния середины XIX века.
Предупреждения: есть пасхалки; упоминается насилие
Ссылка: тут

Ротмистр Чобану снова возмечтал о звании штаб-ротмистра, когда получил от начальства новое и весьма ответственное задание. Даже более чем ответственное!

Это его тревожило, волновало, но вместе с тем доказывало, что начальники к нему благоволят и считают его достойным.

Пусть он и провалил предыдущую операцию — по поимке двух разбойничьих главарей, Мэрджелату по прозвищу Жёлтая Роза и его ближайшего друга и сподручника Заячьей Губы. Тогда в харчевне юркого пройдохи Попеску маленький жандармский отряд, которым командовал ротмистр, попал в ловушку из-за его недогляда и самонадеянности. Никудышная маскировка — и вот оба гайдука, положив его жандармов и загнав самого Чобану в погреб, преспокойно ушли в лес. Как потом ротмистр корил себя за это, знала одна лишь верная и кроткая его супруга Стефания, пытавшаяся утешить и ободрить мужа. Ей это удалось. Золото, а не женщина!

Нельзя сказать, что с тех пор ротмистр Чобану не ел, не пил, мечтая поквитаться с негодяями. Он обдумывал это — уже без обуревавших душу сильных чувств, а сухо и логически. Снова устроить засаду в каком-нибудь надёжном месте? Но у него пока что не было собственной сети агентов, которым он мог бы доверять. И полицейского опыта, по правде говоря, ему тоже не хватало: он обладал только солдатской сметкой и — как хотел надеяться — отвагой. Оставалось только нарабатывать оный опыт по мере сил, ревностно расследуя разные преступления, такие, как ограбление ростовщика Кокошки, например. Ротмистр по праву гордился тем, как вычислил преступников, одним из которых — подумать только! — оказался наречённый жених старшей дочери ростовщика Анны-Элоизы.

После этого случая начальство и соблаговолило отправить ротмистра под видом представителя высшего света — что уже само по себе было для Чобану немалой честью — на аристократический приём в один из самых роскошных столичных домов, принадлежавших князю Илие Албеску. Задачей ротмистра стало, как туманно выразилось начальство, смотреть во все глаза и слушать во все уши. Довольно загадочно, по правде говоря. Но это только доказывало, что ротмистру доверяют, решив, что он на месте разберётся, что к чему, и не наломает дров.

Окрылённый таким доверием, Чобану взял напрокат топорщившийся на нём новый фрак, белоснежную манишку и атласные чёрные брюки. Даже это обошлось в кругленькую сумму. Туфли ротмистр решил оставить свои, справедливо рассудив, что в любой предполагаемой заварушке потребуется передвигаться быстро, а не хромать на обе ноги, натёртые новой обувью. Чёрный шёлковый галстук ему умело повязала Стефания, хотя не могла даже встать вплотную к мужу из-за невероятно увеличившегося живота. Она дохаживала последние дни своей беременности, и в доме у них временно поселилась тёща, весьма суетливая и вздорная женщина, что Чобану весьма печалило. Но лишь бы Стефании было хорошо, решил он.

— Рассмотри и запомни, какие наряды будут на дамах, — попросила она, и ротмистр нежно ей улыбнулся:

— К чему мне пялиться на каких-то вертихвосток, когда у меня есть ты, дорогая?

Стефания польщённо рассмеялась:

— Я же говорю про наряды, а не про самих дам, глупыш. И пожалуйста, береги себя, — её синие глаза стали тревожными.

— О, это задание не подразумевает ничего опасного, — горячо заверил её Чобану.

Но он ошибался.

* * *

Сперва ему с непривычки показалось, что бальная зала набита битком и там собрался весь городской высший свет, хотя это, конечно, было не так. Просто когда рослый лакей в чёрном фраке (сидевшем на нём, кстати, куда лучше, чем такой же фрак на Чобану) пропустил его к подножию беломраморной лестницы, тот растерялся и оробел.

Тёплый, влажный, благоухающий цветами воздух, мелодичный женский смех и гул разговоров, сладкая, как патока, музыка, льющаяся отовсюду, любопытные взгляды других гостей, невиданная роскошь этого места — всё ошеломило его и повергло ниц, как писалось в старинных романах.

Но мало-помалу ротмистр освоился, даже взял с серебряного подноса, услужливо подставленного ему лакеем, бокал белого французского вина — не для того, чтобы пить, боже оборони, только пригубить! И принялся методично обходить одну залу за другой, исподтишка разглядывая собравшихся и про наряды дам не забывая. А ещё гадая, для чего же он мог здесь понадобиться.

И тут на его локоть вдруг легла чья-то ладонь. Удивлённо повернувшись, он встретился с насмешливым острым взглядом высокого статного человека в великолепном модном наряде. Да, этот гость был ему хорошо знаком, хотя Чобану раньше видел его лишь мельком в полумраке корчмы. Тогда на этом человеке была крестьянская безрукавка и поношенные штаны, а не отличный английский смокинг.

Итак, рядом с Чобану стоял главарь разбойников Мэрджелату! Собственной персоной.

Начальство желало, чтобы Чобану его задержал? Но как такое возможно в переполненном знатными особами бальном зале?! Без подчинённых, без напарника? Ротмистр облизнул враз пересохшие губы, не зная, на что решиться.

— При вас есть оружие, господин Чобану? — тихо, но властно спросил разбойник.

Что за наглый вопрос! Но ротмистр всё же неохотно кивнул.

— Хорошо, — Мэрджелату тоже кивнул — с явным удовлетворением. — Оно может пригодиться вам, как вы — мне. Собственно, вас послали сюда на тот случай, если мне потребуется помощь властей. Не удивляйтесь, — Мэрджелату непринуждённо взял ротмистра под руку и повёл к высокому французскому окну, выходившему в сад и задрапированному синими бархатными портьерами. — Господарь подписал амнистию мне и Зайчику, то есть Раду — Заячьей Губе, так что мы с ним здесь на совершенно законных основаниях, расслабьтесь, господин Чобану, — он усмехнулся уголком губ.

И тот действительно расслабился. Хотя разбойник мог ведь и соврать! Но он почему-то ему поверил.

— «Мы»? — эхом повторил он, подняв брови.

— Зайчик появится несколько позже, — снова усмехнулся Мэрджелату. — Я здесь под своим настоящим именем и титулом, а он — при своей прежней профессии.

— Циркач? — предположил ротмистр, кое-что припомнив.

— Именно, — легко подтвердил разбойник, остановив пробегавшего мимо лакея и тоже взяв с его подноса бокал вина. — Вы сообразительны, не могу не признать этого ещё раз. А расскажите-ка, удалось вам прочесть сочинение месье Дюма? — в его карих глазах запрыгали чёртики. — Нет? Не нашли? Ну что вы, это же знаменитый роман «Три мушкетёра», очень модный. Продолжаю рекомендовать. Ну а супруга ваша, осмелюсь спросить, подарила вам наследника или наследницу?

Ротмистра подмывало выпалить, что это его не касается, но тон Мэрджелату был не только насмешливым, но и доброжелательным.

— Ожидаем на днях, — сухо ответил он и торопливо спросил о самом главном: — Выходит, вы здесь с какой-то целью, а я придан вам, чтобы помочь её осуществить?

— Именно, — ещё раз подтвердил Мэрджелату, перестав улыбаться. — Я здесь, чтобы предотвратить преступление, о котором случайно узнал, и сделать это надо быстро, чисто и не привлекая лишнего внимания, ибо дело касается весьма высокопоставленных, да ещё и иностранных особ.

— О, — только и выдохнул потрясённый ротмистр. Он готов был воспарить к потолку, к тем нарисованным ангелочкам, что там уже порхали. Ему в самом деле было оказано высочайшее начальственное доверие! Теперь главное — его не посрамить!

— О каком преступлении идёт речь? — полушёпотом осведомился он, незаметно оглядевшись. Вроде бы никто их не подслушивал, не маячил рядом.

— Готовится похищение младшего сына турецкого посланника, — так же тихо отозвался Мэрджелату. — Осторожно обернитесь и взглянете, он находится там, возле колонны, со своим телохранителем.

Ротмистр повернулся, сделав вид, что любуется одной из картин на стене, со сценой из античной жизни.

Невысокий, хрупкий, чернявый подросток с надменным лицом, одетый по-европейски, стоял у колонны и что-то раздражённо втолковывал тучному верзиле, облачённому в чалму и вышитый халат, с пистолетом за поясом. Весьма карикатурному турку, надо сказать. Видимо, посланнику захотелось добавить экзотики в посещение особняка Албеску. Зря, с сожалением подумал ротмистр.

— Но почему нельзя было положиться на роту жандармов? — недоумённо спросил он, переведя взгляд на разбойника.

— Повторюсь, здесь играют роль сложные дипломатические мотивы, — пожал плечами тот. — За организацией похищения стоит старший сын посланника, речь идёт о вопросах наследства и дискредитации нашего господаря.

— А вы-то сами зачем в это ввязались? — не удержался ротмистр от каверзного вопроса. — Вы же не состоите на государственной службе, как я.

Он снова припомнил всё, что знал о прошлом Мэрджелату. Того в своё время подставили интриганы, он попал в опалу и даже на каторгу, откуда сбежал вместе со своим Зайчиком и сделался разбойником. А также членом пресловутого революционного «Братства», где, в том числе, хотели свергнуть власть господаря.

— У меня свои мотивы, — коротко ответил Мэрджелату. Ясное дело, он не станет изливать душу жандарму, мелькнуло в голове у ротмистра.

— Считаю, похищение должно произойти, когда мы все выйдем в сад на цирковое представление, — после паузы продолжал Жёлтая Роза. — Пока что сделаем вид, будто поглощены беседой, продолжив наблюдать за юным Али. Если хотите, можете пригласить на танец какую-нибудь даму, — в его глазах снова запрыгали чёртики.

— Я женат, — холодно отрезал ротмистр. — И возможно, моя жена прямо сейчас рожает. Так что мне не до танцев.

Он ожидал новой насмешки, но Мэрджелату спросил даже с какой-то озабоченностью:

— А кто-нибудь остался при ней?

— Моя тёща, госпожа Лотяну, — сухо отозвался ротмистр, сам себе поражаясь. Он и с коллегами-то не говорил об этом!

Разбойник кивнул, и они отошли от французского окна, неспешно продвигаясь по зале и отпивая по глотку вина из своих бокалов. Жёлтую Розу иногда останавливал кто-нибудь из его старых знакомых, как отмечал ротмистр, вежливо отворачиваясь, но прислушиваясь к разговору. Одновременно он не выпускал из поля зрения юного Али. Мальчишка же всеми силами пытался отделаться от пыхтевшего за его спиной телохранителя. Дурачок.

Неожиданно седой величественный мажордом, выйдя на середину залы, громко объявил, что благородные господа гости, мол, приглашаются посмотреть в саду небольшое цирковое представление. «А не совсем благородные?» — усмехнулся про себя ротмистр, ловко лавируя между устремившимися в сад людьми. Мэрджелату последовал его примеру, не отставая.

В вечернем благоухающем саду было светло, как днём, слава богу. Горели фонари на изящно изогнутых столбах и столбиках, ярко светились многочисленные вычурные арки, беседки и павильоны. Гости, оживлённо переговариваясь, подтягивались к широкой мощёной площадке посреди сада, за которой высилось здание амфитеатра, а посередине радостно бил фонтан, устремляя в небо переливающиеся струи.

Внезапно, ухарски гикнув, к фонтану откуда-то вылетел жонглёр, стоявший на спине великолепного гнедого коня. В его проворных руках мелькали три горящих факела, чертя в полутьме замысловатые узоры. Зрители в восторге зааплодировали.

«Заячья Губа», — определил ротмистр, глянув на белоголового трюкача в облегающем алом костюме. Но тут же перевёл взгляд на юного Али, который, неучтиво работая локтями, пробивался в первые ряды, окончательно оторвавшись от своего отчаянно сопевшего телохранителя.

Пробивался, пробивался… и вдруг бесследно исчез, как раз проходя мимо очередной, на сей раз почему-то тёмной, беседки!

И тогда ловкий жонглёр, кувыркнувшись, слетел с коня как раз напротив, а его место на изукрашенном фальшивыми алмазами седле заняла возникшая невесть откуда ослепительная черноволосая красотка в пышном, расшитом золотом наряде. Она рассылала загудевшим зрителям воздушные поцелуи — но ротмистр уже на неё не смотрел. Выхватив пистолет, он кинулся туда, где исчез младший сын посланника, ориентируясь на гигантскую фигуру встревоженно пыхтевшего толстого турка, который спешил туда же изо всех сил.

Грянул выстрел, немедля заглушённый громом петард. В звёздном небе расцвели разноцветные огни, бросавшие свой отблеск на запрокинувшиеся вверх восхищённые лица гостей. Ротмистр же прыгнул на турка, сбивая его с ног, и покатился с ним по влажной траве — великан являлся слишком хорошей мишенью.

Но он отнюдь не преисполнился к Чобану благодарностью. Напротив, разъярённо сопя, стиснул его в медвежьих объятиях, стараясь придушить.

— Полиция! Полиция! — прохрипел ротмистр в его волосатое ухо и наконец спихнул его с себя. — Не вставайте! Ползите! Осторожнее!

Но всё уже было кончено. Когда Чобану, запыхавшись, ворвался в беседку, там на полу валялись два тела, над которыми, весело скалясь, стоял давешний жонглёр. Возле него Марджелату весьма небрежно держал на руках сомлевшего турчонка, почти как щенка, за шкирку.

Подоспевший телохранитель негодующе что-то забормотал и вырвал у Марджелату своё ненаглядное сокровище.

— Мертвы? — тихо осведомился ротмистр у Заячьей Губы, кивая на поверженную парочку громил в карнавальных масках.

— Господь с вами, разве можно, — с ухмылкой отозвался Зайчик. — Грех-то какой. Я их слегка по башкам постучал, — он залихватски помахал одним из факелов, на поверку оказавшимся окованной железом дубинкой. — Забирайте этих красавцев, раскрутите заговор, медальку получите.

Присев на корточки, ротмистр деловито надел наручники на запястья обоим негодяям.

Марджелату тем временем безапелляционно сказал телохранителю что-то по-турецки. Тот безмолвно повиновался и понёс мальчишку наружу, ступая по-медвежьи неуклюже.

— Велел отправляться в турецкое посольство, — пояснил Марджелату в ответ на вопросительный взгляд Чобану. — Малышу, мол, дурственно стало. Сомлел. Придушили, конечно. Надеюсь, он ничего и не вспомнит, а вот папаша получит подробный отчёт от телохранителя. Кстати, — он изогнул бровь, — благодарю за спасение этого янычара, весьма кстати пришлось. Видел, как вы на него прыгнули. И отдельное спасибо, что не стали путаться под ногами, стараясь нас опередить.

— Я бы только помешал, — коротко пояснил ротмистр, поднимаясь с колен. Теперь необходимо было вызвать подкрепление, не привлекая излишнего внимания. Благо, подъехал он сюда в пролётке, на козлах которой оставался переодетый извозчик-агент. «Срочно пошлю его в участок», — решил ротмистр.

— Жандарм, а толковый, — весело прокомментировал Заячья Губа, играючи подбрасывая в воздух свою страшную дубинку. — Такие опасней всего, а, святой отец? — он подмигнул Марджелату и исчез в кустах, снова направляясь к фонтану.

— Почему «святой отец»? — не выдержал ротмистр.

Главарь отмахнулся со словами:

— Пойду предупрежу Албеску, хозяин должен узнать, что к нему в дом пытались проникнуть… гм… грабители. Всего хорошего, господин ротмистр, и ещё раз благодарю за помощь. Моё почтение госпоже Чобану.

Ротмистр против воли почувствовал себя польщённым и досадливо нахмурился. Чёрт бы взял этих разбойников!

* * *

Через три дня Стефания благополучно родила сына, вскоре окрещённого Андреем. А на другой день после крещения посыльный торжественно внёс в дом Чобану целую корзину великолепных жёлтых роз с поздравительной карточкой.

Имени отправителя на карточке не значилось.

Но Чобану точно знал, кто это был.

Название: Преступление ротмистра Чобану
Автор: sillvercat для WTF Historical Adventures 2025
Бета: Xenya-m
Канон: фильмы серии «Жёлтая роза» (Румыния)
Размер: драббл, 825 слов
Персонажи: Мэрджелату, Заячья Губа, ОМП
Категория: джен
Жанр: приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ротмистр Чобану спасает Заячью Губу.
Примечание: Можно читать как оридж; сеттинг: Румыния середины XIX века.
Предупреждения: есть пасхалки; упоминается насилие
Ссылка: тут

Ротмистр Чобану как раз находился в тюрьме, когда туда привезли избитого до беспамятства разбойника.

Посетить сию цитадель, местный замок Иф, — да-да, он прочёл все сочинения месье Александра Дюма, какие сумел отыскать в книжной лавке, — Чобану был вынужден по служебной надобности. В тюремной больничке вздумалось преставиться криминальному светилу — старому домушнику Георге Зогряну по прозвищу Булавка. Вот ротмистр и вознамерился прощупать его напоследок на предмет каких-нибудь признаний — вместо священника, от которого Булавка наотрез отказался. Но увы, едва Чобану переступил порог лазарета, как тамошний доктор, находящийся как будто всё время подшофе, с кислой миной сообщил, что нераскаявшийся грешник отправился-таки к праотцам. Чобану оставалось только возвести очи горе, досадливо прицокнуть языком и выйти во двор. Тюремные своды всегда давили на него, тем более своды больнички, откуда скорбным путём Булавки в небеса взмыло немало арестантских душ.

Он как раз натягивал перчатки, лениво размышляя, вернуться ли ему в жандармерию или сперва завернуть домой и поесть горячей чорбы, которую великолепно готовила тёща, — всё ж таки и от неё был прок. Вдруг ворота с отвратительным скрипом распахнулись, и во двор в сопровождении верхового въехала повозка, на козлах которой величественно восседал тучный сержант Думитреску. Второй жандарм, Иво Дундич, резво спрыгнул с коня и с готовностью козырнул.

— Гайдука споймали, господин ротмистр, — весело доложил он, преданно тараща иссиня-чёрные, как черносливины, глаза на начальство.

Чобану машинально кивнул и с любопытством заглянул в повозку. На дне её распростёрлось как будто совсем уж бездыханное тело в лохмотьях, оставшихся от домотканых штанов и рубахи. С лохмотьев натекло. Светлые волосы арестанта прилипли к голове.

— Вы что, его топили, что ли? — хмуро осведомился ротмистр, брезгливо запустив пальцы в эти космы, чтобы повернуть пленника лицом к себе.

— Так точно! — бодро гаркнул Иво. — В колодце. Чтобы, значит, признался, где его сподручники.

— И что? — ехидно сощурился ротмистр. — Признался?

— Никак нет! — ещё громче гаркнул Иво.

— А кто… — Чобану собирался спросить, кто выдал гайдука и где его поймали, но вопрос застыл у него на языке.

Потому что на дне повозки лежал Заячья Губа. Сподручник Мэрджелату — Жёлтой Розы, его самый близкий друг. Бывший циркач, ныне лихой разбойник. Гроза богатеев и жандармов. Вода смыла кровь с его разукрашенного кровоподтёками лица, и не узнать его было невозможно, несмотря на эти кровоподтёки и ссадины.

Чобану помнил, как при недавнем спасении от похитителей сыночка турецкого посла Мэрджелату сообщил ему, что их, мол, с Заячьей Губой сам господарь лично помиловал. Но вместо того, чтобы сидеть на месте ровно и предаваться мирным развлечениям, разбойники оба-два совершили очередную вылазку. Отбили целый обоз с каторжанами. Понятное дело, господарь Эдакого не потерпел — а кто бы на его месте потерпел? — и обещанную амнистию отменил новым указом.

И вот вам, пожалуйте бриться, драгоценный Мэрджелатов Зайчик собственной персоной, в кандалах, валяется в беспамятстве на склизких досках.

В голове у Чобану, отталкивая друг друга, молниеносно пронеслось сразу несколько мыслей. Как сообщить Жёлтой Розе, что его чуртов дружок попался? Как вытащить Заячью Губу отсюда, пока его не вздёрнули? Если ротмистр попытается совершить эдакую глупость, то поплатится не только он сам, но и вся его семья — Стефания и маленький Андрусь!

Надеясь, что все эти лихорадочные размышления не отражаются у него на лице, ротмистр наклонился и небрежно похлопал Заячью Губу по щеке:

— Прочухайся, каналья! Чего разлёгся? Не на перине у девки.

Жандармы позади него зафыркали. Веки пленника дрогнули, и ротмистр встретился с вполне осмысленным взглядом серых глаз Зайчика. Надеясь, что разбойник соображает быстрее него самого, ротмистр небрежно продолжал, повернувшись к сослуживцам:

— Где вы эти железяки взяли, в скупке у старого Абрама, что ли? Они же разомкнулись, вы, чёртово семя! Дайте сюда ключи, живо, пока он не сбежал!

Иво протянул ему ключи от замка кандалов, что-то удивлённо бормоча, но ротмистр не дал ему приблизиться, живо схватил ключи — и не запер, а разомкнул вполне себе целёхонький замок.

В тюремном дворе тут же начался сущий ад, выражаясь языком романов месье Дюма. Якобы бесчувственный Заячья Губа, демонстрируя чудеса эквилибристики, прыгнул прямо из телеги на спину вороного коня Иво Дундича. Последний не успел выхватить ни пистолета, ни сабли, а уж толстый сержант, в ужасе повалившийся с козел на дно повозки, — тем более. Зайчик ловко оглоушил Дундича по башке звякнувшими кандалами, ставшими вдруг грозным оружием, и послал всхрапнувшего вороного с места в карьер. Ворота, которые никто не соизволил даже прикрыть, выпустили беглеца наружу без малейшего скрипа.

А сам ротмистр в это время корчился на земле и видел всю мизансцену лишь краем глаза. Удирающий Зайчик, чтоб его черти в аду без масла жарили, безо всякой благодарности за спасение пнул его в колено, моментально обездвижив. Спасибо ещё, что проклятый разбойник был бос.

— С-скотина! — с чувством процедил ротмистр, растирая пострадавшую конечность. — С-сукин сын, чтоб тебе провалиться.

Но на душе у него было благостно, невзирая на боль и досаду. Он едва сдерживался, чтобы не ухмыляться. Это было бы лишним.

Итак, он спас чёртова Мэрджелатова дружка, чтоб ему пусто было, каналье. Но не мог же он допустить, чтобы Заячью Губу повесили — после того, как они вместе сражались бок о бок против целой орды бандитов, выручая сына турецкого посланника.

Он от всей души надеялся, что Мэрджелату не пришлёт ему за эту услугу букет жёлтых роз.

Название: Подагра
Автор: WTF Historical Adventures 2025
Бета: WTF Historical Adventures 2025
Канон: Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада»
Размер: драббл, 740 слов
Персонажи: Питер Блад, губернатор Бишоп, служанка, другие рабы
Категория: джен
Жанр: AU, драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Губернатор заболел.
Примечание: почти что по заявке с Инсайда
Предупреждение: медицинские подробности
Ссылка: тут

В массивном, богато инкрустированном подсвечнике на прикроватном столике в спальне губернатора Бишопа горели и чадили свечи. Чад смешивался с ароматом благовоний и тяжёлым духом, исходящим от прикованного к постели больного.

Блад невольно поморщился, не стесняясь. Больной, пациент — вот кем прежде всего должен быть сейчас для него полковник Бишоп, живой страдающий человек, а его задача — исполнить свой долг врача.

Но как же он ненавидел этого ублюдка. То есть именно этого живого страдающего человека на постели, грузного, в пропитанной потом ночной сорочке.

Такое чувство было абсолютно взаимным, что греха таить.

Их взгляды скрестились, как клинки шпаг: спокойный холодный взгляд синих глаз Блада и острый, исполненный злобы и вызова взгляд почти бесцветных глаз губернатора из-под нависших бровей.

— Не смей ухмыляться, каторжник, — просипел Бишоп. — Или я верну тебя туда, откуда велел привести — на задний двор, в кандалы.

Питер иронически поклонился. Его собственное исхудавшее тело в грязных лохмотьях не так давно пребывало в каком-то тяжком сне, из которого его грубо вытряхнули слуги Бишопа, заявив, что губернатору срочно требуется доктор. Теперь все его синяки, кровоподтёки, раны и ссадины от кандалов вопили дружным хором, а голова кружилась от голода, но он не собирался показывать этого Бишопу.

— Так вызовите своего придворного лекаря, — равнодушно бросил он, — пусть он вас и пользует.

Один из пришедших за ним слуг, мажордом Мартинс, однако, успел проболтаться, что, мол, настоящий доктор уже три дня лечит хозяина, но толку чуть.

— Он только и знает, что пускает мне кровь, всю высосал, — пробормотал губернатор против воли жалобно. На его висках и лбу блестела испарина.

Питер вздохнул и скучным голосом перечислил:

— Боли в ногах, особенно в больших пальцах, не позволяющие ходить? Повышенное потоотделение, жар? Головная боль? Учащённое сердцебиение? И всё это произошло внезапно?

Бишоп, кривясь, неохотно кивал в ответ на каждый вопрос.

— Мне необходимо вымыть и продезинфицировать руки, — всё так же безразлично бросил Блад и, не удержавшись, добавил: — До и после осмотра.

Ноздри губернатора раздулись, но он лишь хрипло выкрикнул:

— Мари!

Явилась немолодая темнокожая служанка, выслушала распоряжение Питера и проворно вернулась с кувшином горячей воды, тазиком, чистыми салфетками и флаконом спиртовой настойки.

Тщательно обтерев руки, Блад откинул пуховое одеяло и слегка коснулся искривлённых красных пальцев босых ног Бишопа. Тот инстинктивно дёрнулся, тихо взвыл и выругался:

— Осторожнее, ты… коновал!

— О, я бы с удовольствием охолостил вас, полковник, — любезно поведал Блад, поднимая глаза на его осунувшееся лицо с трясущимися обвисшими щеками, — но не вижу в этом смысла.

Губернатор закусил растрескавшуюся нижнюю губу, глаза его пылали яростью, но он счёл за нужное промолчать.

Закончив осмотр, Питер снова продезинфицировал руки и тоже молча отошёл от постели.

— И что же со мной? — процедил наконец Бишоп.

Блад равнодушно пожал плечами:

— На греческом эта болезнь называется «жестокая нога», а на латыни — podagra. Уверен, вы о ней слышали, ибо это болезнь богатых людей, предающихся обильным возлияниям, тучных, привыкших к излишествам. Словом, тех, кто много пьёт вина и рома, ест жирную плотную пищу. Кроме того, в почтенном возрасте у таких людей плохо работают почки, нарушен естественный процесс мочеиспускания, — он поглядел в округлившиеся глаза Бишопа. — Таким образом, поступающие с пряной и жирной пищей, с алкоголем пуриновые соединения, мочевая кислота не выводятся из организма и застревают в суставах ног и рук. Чаще — ног. Приступ случается неожиданно и приковывает больного к постели.

Бишоп часто заморгал:

— Не смейте читать мне лекции, вы… ты не в университете! Но что же мне теперь делать?

— Это пройдёт, — безразлично бросил Блад, поворачиваясь к двери. — Когда-нибудь. Просто перестаньте жрать как свинья и… питайтесь рационом своих рабов. Кроме бобовых.

— Что?! — взвизгнул Бишоп, уже не в силах сохранять самообладание.

— Бобовых, — вежливо растолковал Блад. — Фасоль, горох… томаты — в них тоже содержится мочевая кислота. Рыба, злаки — вот ваш выбор. Овсянка. Овощи. Весьма полезно.

— Ты смерти моей хочешь?! — снова взвизгнул губернатор.

Питер откровенно усмехнулся:

— Я всегда говорил, что вы необычайно проницательны, полковник.

Их взгляды вновь скрестились.

— Ты можешь облегчить эти адские боли? — надрывно прошептал наконец Бишоп. Левое веко у него непроизвольно дёргалось.

«Когда-нибудь его настигнет апоплексический удар, — подумал Питер со вздохом. — Право, Господь бывает слишком терпелив. Я же не таков. Ах, Арабелла, не будь этот боров твоим родственником…».

Вслух же он по-прежнему ровно проговорил:

— Могу. — И, услышав облегчённый выдох Бишопа, невозмутимо продолжал: — Я попробую применить систему примочек, компрессов и настоев, которые снимут самую острую боль. Ну и, конечно, диета, о какой я говорил. Вы начнёте принимать пищу по моей методе. Но самое первое, что вы сделаете — освободите из колодок всех своих рабов, господин Бишоп.

Полковник снова жалко скривил сухие губы:

— Будь ты проклят, мерзавец.

— Всенепременнейше буду, — любезно отозвался Блад и весело подумал, что компресс из рыбного фарша будет первым в череде средств лечения подагры губернатора.

А потом можно будет подумать о лавровом листе и горчице.

И о побеге.

Название: Счастливица
Автор: WTF Historical Adventures 2025
Бета: WTF Historical Adventures 2025
Канон: Р. Штильмарк «Наследник из Калькутты»
Размер: драббл, 388 слов
Персонажи: Зоэ, Бернардито, донья Эстрелла, корсары
Категория: гет
Жанр: пропущенная сцена, драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Зоэ любит капитана Бернардито.
Примечание: по заявке с Инсайда
Ссылка: тут

Часто по ночам Зоэ неслышно ступает босыми ногами по рассохшимся половицам старого дома, заранее зная, куда нужно шагнуть, чтобы они не скрипнули. Она останавливается у неплотно прикрытой двери спальни доньи Эстреллы и замирает, лихорадочно перебирая пальцами бахрому наброшенной поверх ночной сорочки тёплой вязаной шали.

Эту шаль связала для неё донья Эстрелла, да и сорочка Зоэ, как и все платья и другой гардероб, тоже отданы ею. Ведь Зоэ появилась в этом маленьком старом доме, закутанная в капитанский камзол поверх собственной изодранной рубашки.

Она оставила бы его себе, этот камзол, не раз испятнанный кровью владельца, прижимала бы его полы к губам и молилась, молилась.

За капитана Бернардито. За Одноглазого Дьявола.

— Не дьявол, о нет, нет, — гневно и почти неслышно шепчет она, напряжённо прислушиваясь к дыханию доньи Эстреллы за дверью.

Та дышит тихо, но мерно, спокойно, и сердце Зоэ успокаивается тоже.

Эта пожилая женщина заменила ей всю потерянную семью. И ещё она — мать капитана Бернардито.

Зоэ часто слышит, как донья Эстрелла молится перед портретом погибшей дочери… и знает, что она свято хранит у сердца миниатюру с портретом сына — нельзя, чтобы кто-то увидел это, её сын — вне закона, её сын — корсар.

Его же могут убить в любой момент, отчаянно думает Зоэ, роняя голову на грудь и ещё крепче сжимая в пальцах бахрому шали. Самого храброго, самого благородного и доброго человека из всех, кого Зоэ знала.

Доброго? Доброго, помилуй Бог?!

Его собственные корсары не поверили бы своим ушам, услыхав такое о капитане Бернардито. Но разве не он охотился за судами, перевозящими рабов, будто сокол, возникая в синеве моря, как сокол возникает в синеве неба, чтобы отбить этих несчастных и покарать их жестокосердных мучителей? Разве не он точно так же спас и саму Зоэ, при этом не воспользовавшись её юностью и невинностью, а оберегая, словно собственную младшую сестру?

Зоэ вспомнила, как стояла на палубе невольничьего корабля, захваченного корсарами Бернардито, и смотрела, смотрела, смотрела неотрывно в его смуглое ястребиное лицо, перечёркнутое чёрной повязкой. Он убил её мучителя, её палача, и забрал Зоэ себе, чтобы поселить в доме матери, словно родное дитя.

Зоэ судорожно вздыхает и отходит от двери доньи Эстреллы. Счастливица! Эта женщина была настоящей счастливицей, родив такого сына.

О, что бы только ни отдала Зоэ, чтобы родить сына капитану Бернардито!

* * *

Следующей весной Зоэ действительно родит Бернардито сына… и умрёт родами.

Но Диего вырастет честным, благородным и храбрым, верным долгу, как его отец.

Название: Моя
Автор: WTF Historical Adventures 2025
Бета: WTF Historical Adventures 2025
Канон: Р. Штильмарк «Наследник из Калькутты»
Размер: драббл, 390 слов
Персонажи: капитан Бернардито, Чарли, Карамба, Нерон, упоминаются Грелли, Зоэ, донья Эстрелла
Категория: джен
Рейтинг: PG
Жанр: пропущенная сцена что, приключения, быт
Краткое содержание:«Капитан Бернардито не знал бы, что делать со спасённым им из обвала маленьким Чарли, если бы не волчонок...»
Примечание: по заявке с Инсайда
Ссылка: тут

Право, капитан Бернардито не знал бы, что делать со спасённым им из обвала маленьким Чарли, если бы не волчонок.

Вернее, волчица, молодая волчица, которую он назвал Карамба.

Сначала, выбравшись из засыпанной пещеры с малышом Чарли на руках, он нашёл в полосе прибоя лишь пустую сломанную клетку.

«Орион», бриг этого мерзавца Грелли, приходившегося Чарли отцом, давно скрылся из виду, покинув одинокий остров.

Бернардито долго стоял в оцепенении, прижимая к себе измученного ребёнка, и вглядывался в безмятежно синевшую даль.

Теперь они остались тут вдвоём.

Он никогда не воспитывал таких маленьких детей. Диего, его сыном, рождённым красавицей Зоэ, после её смерти занималась его мать, донья Эстрелла. Он не мог проводить хоть сколько-нибудь времени со своей семьёй: если бы его заметили, то немедля схватили бы и вздёрнули на виселице, как пиратского капитана.

И крохотный Чарли, так доверчиво прижимавшийся к нему, хоть и глубоко затронул его сердце, но сама мысль об уходе за таким малышом вызывала у Бернардито почти что панику.

И тут появилась эта волчица. Вернее, она попалась в одну из его ловушек, поставленных для охоты, повредила в ней лапу и после этого навсегда охромела.

Когда Бернардито внёс её, косматую и мокрую, в хижину, то оторопел, увидев, как Чарли, неуверенно ступая, кинулся к ней и крепко обхватил за шею, прежде чем капитан сумел его остановить.

— Моя, моя! — в восторге твердил ребёнок.

Капитан отдавал его негодяю-отцу должное. Каким бы мерзавцем тот ни был, но сына любил и не покинул бы остров, если бы знал, что Чарли выжил в засыпанной обвалом пещере вместе с Бернардито, своим заклятым врагом.

Но он счёл сынишку мертвым и, очевидно, потому и приказал вынести любимицу Чарли — маленькую волчицу — на берег и там выпустить. Чтобы ничто не напоминало ему о его невозвратимой утрате.

С тех пор Чарли спал, обнимая одной ручонкой Бернардито, другой — Карамбу, и сон его стал куда спокойнее, он перестал всхлипывать и метаться. Ради этого Бернардито смирился с запахом мокрой волчьей шерсти, с тем, что Карамба то и дело почёсывалась, а временами храпела, как матрос.

Спустя какое-то время он устроил для неё логово во дворе — с навесом, чтобы внутрь не попадал дождь.

А потом точно так же отставший от уплывшего «Ориона» корабельный пёс Нерон одарил Карамбу остроухим щенком.

Чарли был счастлив, да и Бернардито — тоже: псы стали незаменимыми помощниками на охоте.

И вместе с Чарли он назвал щенка Карнеро — первая половина имени была от матери, вторая — от отца.

Название: Роковая ошибка
Автор: WTF Historical Adventures 2025
Бета: WTF Historical Adventures 2025
Канон: Твен М. «Налегке»
Размер: драббл, 479 слов
Персонажи: Бригем Янг, ОЖП, ОМП
Категория: джен, гет
Жанр: AU, приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Денни Скотт, коммивояжёр, скрывается от ангелов-мстителей. Что же он наделал?
Ссылка: тут

Денни Скотт, скорчившись, забился под камень, торчавший, словно гнилой зуб, неподалёку от верховой тропы. Острые грани рвали ему куртку на спине, но он забивался всё глубже, готовый даже рыть нору под валуном, подобно насмерть перепуганной мыши. Мыши, за которой охотится коршун. Нет, три коршуна.

Мормонские ангелы-мстители. Державшиеся в своих сёдлах так, будто они там родились (хотя, возможно, так оно и было). С разбойничьими рожами (хотя нижнюю их половину закрывали чёрные платки). Вооружённые до зубов (Денни заметил у каждого из них по две револьверные кобуры, что доказывало: стрелять они могут одинаково ловко с обеих рук). В общем, они были воплощённой смертью, ангелами Ада, как бы ни называл их новоявленный пророк, а на самом деле богохульник, этот Бригем Янг из Солт-Лейк-Сити.

Кой чёрт занёс богобоязненного и законопослушного коммивояжёра Денни Скотта в этот греховный город?!

Он знал. Два смертных греха — желание заработать денег, а заодно поглазеть на чужих жён. На мормонских жён, если быть точным, которых, по слухам и по газетным сплетням, у каждого мормона было не меньше двух десятков, а у их пророка Бригема Янга не меньше шестидесяти!

Вот Денни и поплатился за свои греховные желания.

Нет, сперва всё шло хорошо. Он распродал практически весь свой товар — гребни, чулки, заколки, бусы и тому подобную ерунду — в доме Янга именно потому, что каждая из жён требовала для себя ровно то же самое, что получила предыдущая.

Кстати, эти женщины оказались далеко не красавицами. Нескладные, невзрачные, неопрятные. Возможно, как раз поэтому они согласились пополнить гаремы своих повелителей, где им перепадала хоть толика мужского внимания. Денни решил, что подумает об этом потом, когда выживет.

Если выживет.

Итак, он посмотрел на мормонских жён (слово «полюбовался» тут не очень подходило) и распродал практически весь свой товар, даже залежавшийся. Но буквально на пороге дома Бригема Янга совершил роковую ошибку.

Воистину сам дьявол подбил его это сотворить. А он — он, слабый духом человек, поддался сатанинскому наущению.

Он подарил одному из вертевшихся под ногами малолетних отпрысков пророка завалявшуюся в кармане костяную свистульку.

Свистульку!

И вот теперь ангелы Ада, то есть ангелы-мстители, посланные разъярённым Бригемом Янгом (которому в ближайшее время предстояло купить как минимум сто свистулек и насладиться их свистом), собирались прикончить Денни.

Сначала тому всё-таки удалось оторваться от мстителей и скрыться в горах, но потом его лошадь понесла, напуганная раздавшимся вдруг воем койота и сбросила Денни с седла.

По счастью, близ тропы стоял гранитный валун, под который он забился, словно испуганная мышь.

Откуда-то сбоку снова донеслись приглушённые голоса и топот копыт. Денни зажмурился и принялся горячо молиться.


«Однажды некий джентльмен подарил одному из моих детей костяную свистульку — поистине измышление дьявола, которое внушает мне невыразимый ужас, да и вам, сэр, внушало бы, будь у вас в доме без малого сотня детей. Но дело было сделано, а злодей скрылся. Я знал, что мне предстоит, и жаждал мщения. Я выслал отряд ангелов-мстителей, они погнались за ним в неприступные горы Невады. Но они так и не изловили его...»
(Из рассказа Бригема Янга)

Название: Если б мечты сбывались
Автор: WTF Historical Adventures 2025
Бета: WTF Historical Adventures 2025
Канон: Твен М. «Приключения Гекльберри Финна»
Размер: драббл, 413 слов
Персонажи: Том Сойер, Гек Финн, Бен Роджерс, Джо Гарпер, ОЖП, ОМП
Категория: джен, гет
Жанр: AU, приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: И вот шайка действительно собралась...
Ссылка: тут

— Ну, Бен Роджерс, если бы я был такой неуч, я бы больше молчал. Убивать женщин! С какой же это стати, когда в книжках ничего подобного нет? Приводишь их в пещеру и обращаешься с ними как можно вежливей, а там они в тебя мало-помалу влюбляются и уж сами больше не хотят домой.
— Ну, если так, тогда я согласен, только смысла в этом не вижу. Скоро у нас в пещере пройти нельзя будет: столько набьется женщин и всякого народу, который дожидается выкупа, что самим разбойникам и деваться будет некуда. Ну что ж, валяй дальше, я ничего не говорю.
(М. Твен «Приключения Гекльберри Финна»)

— Салли, а мне вон тот приглянулся, кареглазый, — прошептала на ухо подруге пышноволосая курносая Молли и смущённо хихикнула, прикрывшись ладошкой.

— Тогда тот загорелой, чур, мой, — выпалила в ответ голубоглазая Салли, даже не потрудившись понизить голос, и высокомерно взглянула в сторону возмущённо закряхтевшего связанного мужлана, валяющегося в углу пещеры, будто телёнок, готовый к продаже на ярмарке.

Мужлан оскорблённо пропыхтел:

— Ведёте себя как настоящие потаскушки, а ещё леди. Неужто вы думаете, что эти разбойники женятся на вас?

Салли ловко пнула его в бок острым носком блестящей туфельки, и мужлан свирепо выругался себе под нос.

— А как же, конечно женятся, куда они денутся, — вызывающе подбоченилась Молли. — Лежите уже спокойно, ждите своего выкупа, мистер грубиян.

Остальные грубияны, которых под сводами пещеры было натолкано как сельдей в бочке, тоскливо что-то загудели.

Бен Роджерс, тот самый «кареглазый», приглянувшийся Молли, покраснев от смущения, как кумач, развернул замусоленную бумажку и с запинкой прочитал:

— Робинсон, Гаррисон, Хокинс, Ромеро! Выкуп за вас получен, сейчас вы отправитесь по домам.

Под сводами пещеры пронёсся облегчённый вздох вышеуказанных джентльменов.

— Позвольте, а я? — взвыл мужлан, отмеченный туфелькой Салли.

Бен пожал плечами:

— Ваши родичи не столь расторопны.

Снаружи донёсся стук лошадиных копыт, и Бен обернулся, бледнея от ужаса.

К пещере, залихватски заломив поля шляп, подскакали Джо Гарпер и Том Сойер, гнавшие перед собою унылую толпу человек в пять, связанных друг с другом, как пучок морковки.

— Ещё пленники?! — простонал Гек Финн, вылезая из-под кучи хвороста, где он тщетно пытался спрятаться, подслушав, что выбор Салли пал на него. — Старых кормить нечем! И девать некуда!

Том подбоченился:

— Старых освободить, новых пристроить, выкупа ждать. Дурачьё, мы уже купаемся в деньгах.

Он приосанился под восхищёнными взглядами Молли и Салли, толкающих друг друга пухлыми локотками.

Бен и Гек облегчённо переглянулись, уповая на то, что внимание дам переключится на вожака.

— И кто только надоумил его эти дурацкие книжонки про разбойников читать? — прошептал Гек.

Бен хмуро покосился на него:

— Кто вообще научил его читать, вот что.

@темы: фики, ЗФБ-25

@темы: фото, Туапсе

@темы: кошачье, арт

@темы: фото, Туапсе

@темы: кошачье, арт

@темы: фото, Туапсе

@темы: арт

@темы: фото, Туапсе

@темы: арт

Название: Наваха
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: Готье Т. «Капитан Фракасс»
Размер: драббл, 423 слова
Персонажи: Агостен/Чикита, священник
Категория: гет
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Господь простил разбойника, послав ему Чикиту.
Предупреждение: ООС
Примечание: navaja (наваха) — нож (исп.)
Иллюстрация: Алькатраз
Ссылка: тут

«Cuando esta vivora pica,
No hay remedio en la botica
Змеи гремучей страшно жало,
Но нет лекарства от кинжала»
(Надпись на испанской навахе)

Телега, где белела рубаха осуждённого на страшную казнь, въехала на Гревскую площадь, и людское море, заполнившее всё пространство её от края до края, заволновалось. Матери поднимали кверху детей, чтобы те лучше видели происходящее. Казнь через колесование — что может быть любопытнее и притягательнее для дитяти? У обречённого на мученическую смерть разбойника, сидевшего на доске, поставленной поперёк позорной телеги, при этой мысли вырвался горький смешок.

— Святой отец, — неожиданно даже для себя сказал он седобородому священнику, чей обязанностью было сидеть рядом и подносить к его губам медное распятие, уже отполированное поцелуями сотен смертников, — святой отец, а чем моя казнь отличается от мук Спасителя нашего? Посмотри, сколько зевак собралось поглазеть на мою позорную кончину. Не так ли они кричали когда-то: «Распни, распни его?»

Священник всплеснул руками, едва не выронив распятие:

— Сын мой, ты богохульствуешь перед лицом вечности! Ты дерзнул сравнить себя с нашим Спасителем, Господом Иисусом?! Но ты всего лишь душегуб и разбойник с большой дороги!

Седая борода его тряслась от негодования.

— Но рядом со Спасителем тогда распяли на кресте двоих разбойников, душегубов, как я, — подумав, упрямо продолжал Агостен, так звали осуждённого, — и, как я помню, Спаситель сказал одному из них, тому, что висел рядом, что тот нынче же будет с ним в раю.

— Но этот разбойник раскаялся и уверовал! — возопил несчастный священник, потрясая распятием. Право, он не был готов вести богословские споры, находясь в телеге смертников по пути к эшафоту. Обычно те рыдали, кричали о своей невиновности или проклинали палачей.

— Я раскаиваюсь и верую, — пробормотал Агостен, больше не слушая старика. Его тоскливый взгляд тщетно скользил по любопытствующей толпе вокруг, будто отыскивая кого-то. — И если Господь простил меня, он позволит мне ещё раз, последний раз, увидеть…

Он осёкся, и бледное лицо его просияло. Теперь он не смотрел в сторону воздвигнутого на помосте страшного колеса с железным ободом, на котором его должны были распять, перебив ему брусом все кости и оставив умирать в мучениях. Он видел только смуглого хрупкого мальчишку-подростка в лохмотьях не по росту, который проворной ящеркой соскользнул с каменного креста, высившегося неподалёку от эшафота, и ввинтился в толпу.

Агостен, стиснув зубы, поднялся на помост на израненных ногах — накануне его пытали, но он не выдал никого из своих товарищей по разбойному ремеслу.

Не выдал её.

— Чикита… люблю! — прошептал он, когда её губы на миг прижались к его губам, а наваха, направленная твёрдой уверенной рукой, вонзилась ему прямо в сердце.

Теперь он знал, что Господь простил его.

Теперь она знала, что Агостен её любил.

Название: Спаситель
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: Грин А. «Жизнь Гнора»
Размер: мини, 1233 слова
Персонажи: Гнор, Энниок, ОМП, ОЖП
Категория: джен
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Энниок оставляет пассажира своей яхты одного на необитаемом острове.
Примечание: в каноне Гнор провёл на острове восемь лет
Предупреждение: автор старался в Грина; встречается одна прямая цитата
Ссылка: тут

Лайонель, двадцати лет от роду, сероглазый и серьёзный, был всего лишь матросом на яхте «Одиссей», и, по мнению свирепого боцмана Торригу, не гнушавшегося зуботычинами, рта ему раскрывать не полагалось. Особенно в присутствии капитана Фергюса, хозяина «Одиссея» Энниока и его высокородных гостей.

Против этого возражать Лайонель не пытался, сознавая правоту боцмана, ведь он впервые вышел в море на таком прекрасном быстроходном судне, оснащённом ещё и паровым двигателем в придачу к белоснежной громаде парусов. После рыбацкой шхуны дядюшки Порто, под крышей которого Лайонель вырос, «Одиссей» казался ему настоящим фрегатом. Несмотря на щедрые зуботычины, боцман Торригу снисходил к Лайонелю, понимая, что этот парень, простодушный и легко краснеющий, неспособен на дурное.

У Лайонеля были большие руки молотобойца и пылкое сердце поэта, в глубине которого таилась жаркая мечта когда-нибудь стать капитаном. Поэтому он усердно впитывал премудрости морского дела, словно губка — воду, и держался, как было велено, подальше от хозяина и хозяйских гостей. Чуждые ему, мужчины и женщины, эти разряженные птицы, беседовали между собой на таком же птичьем языке, не удостаивая Лайонеля и взглядом.

Но когда «Одиссей» в очередной раз покинул порт, направляясь к экватору, как скупо пояснил боцман Торригу, на его борту оказался лишь один пассажир по имени Гнор, сразу понравившийся Лайонелю чистосердечным взглядом и тем, что был ему ровесником, хоть и не ровней. Энниок, хозяин, всё время будто подсмеивался над ним, а тот, казалось, вовсе этого не замечал, весело улыбаясь в ответ.

Энниок, человек лет сорока с сухим замкнутым лицом, по мере того как «Одиссей» приближался к одной ему ведомой цели, ночами напролёт стоял у борта, рассеянно всматриваясь вдаль. Лайонелю было чудно за ним наблюдать. Рокот водяных струй, рассекаемых корпусом яхты, казался ему разговором, словно бы хозяин беседовал с океаном.

«Одиссей» бросил якорь у тропического островка, совершенно безлюдного, как понял Лайонель, покрытого буйной растительностью, чей свежий запах долетал и сюда, на палубу, где он и другие матросы сворачивали паруса. Щедрое южное солнце обжигало им голые спины.

Торригу, хмурясь более обыкновенного, вместе с матросом по имени Дюваль склонился над большим деревянным ящиком — с бумагой в корявой пятерне, отчёркивая что-то коричневым ногтем.

— Консервы, — проговорил он.

— Здесь, — живо отозвался Дюваль.

— Карабин и патроны.

— Здесь.

— Огниво, два трута.

— Здесь…

Под суровым взором Торригу Лайонель нехотя отвернулся, но любопытство уже поймало его в свои сети, будто птицу, не желая отпускать. Для кого предназначался ящик? Значит, на острове всё-таки кто-то живёт?

Разогнувшись с усилием, Лайонель ещё раз посмотрел на белую ленту прибоя, достигавшего подковы близкого берега, на шлюпку, спущенную на воду.

— Итак, навестим же отшельника с Аша, — весело проговорил Энниок.

Вместе с Гнором он уселся в шлюпку, куда боцман только что приказал спустить заколоченный гвоздями ящик с припасами, и сам взялся за вёсла.

— Куда это они? — не выдержал Лайонель. — И для кого этот ящик? Кто живёт на острове?

Крепкий подзатыльник, отпущенный боцманом, стал ему ответом, и он замер, виновато ероша волосы.

— Не твоё дело, парень, — тяжело проронил Торригу. — Ступай вниз.

«Одиссей» снялся с якоря и, рокоча мотором, оставил позади впадину берега с одинокой скалой над нею. Но вскоре снова бросил якорь уже у другой бухты.

Лайонель не знал, для чего это было сделано, но вздрогнул, услышав с берега, как ему показалось, хлёсткий удар выстрела.

Но остальные матросы и боцман Торригу были спокойны, а потом «Одиссей» подобрал шлюпку с Энниоком.

Тот был один и бледнее обычного. Поднявшись на палубу с помощью Торригу, он махнул рукой капитану Фергюсу. Движения его были скованными, нижняя губа закушена. «Одиссей» снова поднял якорь и двинулся прочь быстро, насколько позволяла мощь мотора.

Повинуясь прибою сердца, Лайонель направился к Торригу, который почему-то отвернулся от него и рявкнул, не глядя:

— Ну, чего тебе, бездельник?

— А как же гость господина Энниока? — нерешительно спросил Лайонель. — Он не вернулся. Он остался на острове?

— Выходит, что так, — угрюмо буркнул Торригу. — Пора тебе привыкнуть, парень, что у богатеев свои причуды. И я уже устал повторять тебе, что это не твоё дело. Ступай к парусам, подмогни Дювалю, чем без толку торчать тут и болтать.

Оставшийся на острове Гнор не казался Лайонелю ни богатеем, ни чудаком, но он повернулся и молча отправился туда, куда ему указал боцман, проводивший его тяжёлым, как свинец, взглядом. Остров позади нависал над потрясённой душой Лайонеля уродливой тенью скалы.

* * *

Спустя месяц «Одиссей» достиг порта, где Лайонель сошёл на берег, получив из рук капитана Фергюса расчёт, сделавший его потёртый кошелёк немного увесистее. За всё это время он видел Энниока лишь мельком: тот почти не покидал своей каюты, будто бы мучимый какой-то болезнью или болью. Матросы перешёптывались о нём, но Лайонель не принимал в таких разговорах участия. Он только и думал, что же предпринять, и мысли эти ложились сумрачной тенью на его лоб, делая старше, чем был он на самом деле.

Лайонель снял комнату над припортовым кабачком «Весёлая чайка», положив почти все свои деньги в банк Вильсона, чтобы избежать возможного искушения истратить их без толку. Каждый вечер он спускался вниз, чтобы за залитым пивом столом прислушиваться к шумному гомону вокруг. Пил, ел и говорил он мало, лишь улыбался в ответ на обращённые к нему слова. И завсегдатаи в конце концов привыкли к тому, что этот спокойный парень с открытым загорелым лицом почти всегда молчит.

Перед Лайонелем проходили люди, по большей части матросы, как и он сам, то хвалившие, то ругавшие своих капитанов, и среди тех, кого почти всегда хвалили, звучало имя: «Найт». Толковали про то, что он суровый, но справедливый человек, не терпевший подхалимов и трусов и ни разу не отказавший в помощи тому, кто в ней нуждался.

Бриг Найта «Альбатрос» как раз покачивался на волнах в виду порта. Узнать, в какой гостинице остановился капитан, было легко, и утром следующего дня, прихватив взятые из банка деньги, Лайонель через прехорошенькую девчушку-служанку попросил капитана о встрече.

Выслушав безыскусный рассказ незнакомого ему матроса, Найт, высокий черноволосый человек с ястребиным лицом, долго молчал, потом спросил только:

— Помнишь координаты этого острова, парень?

Лайонель назвал цифры, которые запомнил, по привычке разузнавая всё, что было связано с навигацией и моряцкими премудростями, тогда ещё не подозревая, что дело обернётся именно так.

— Я заплачу вам, капитан, — повторил он то, что уже пообещал ранее, и вытащил из-за пазухи свой потёртый кошель.

— Оставь это, — спокойно произнёс Найт. — Отработаешь полгода на «Альбатросе», а если окажешься толковым, я оставлю тебя в команде.

Лайонель благодарно вспыхнул, понимая, что не ошибся в этом надменном с виду человеке.

* * *

Спустя три недели Лайонель снова смотрел с борта корабля на подкову облизанной прибоем песчаной кромки берега и на высившуюся над ним громаду скалы.

На её вершине отчётливо, будто нарисованный, виднелся силуэт человека, который замер как вкопанный, не веря своим глазам. А потом разрядил в воздух сдёрнутое с плеча ружьё — раз, другой — и кубарем скатился вниз, теряясь в зарослях.

— Надеюсь, он не расшибся, — пробормотал капитан Найт, устало потерев ладонью лоб. — Шлюпку на воду, — велел он, обернувшись к Лайонелю. — Тебе стоит встретить его первым, парень, — прибавил он, — ведь ты спас его от гибели либо безумия.

Лайонель не думал, что Гнор узнает его, ведь на борту «Одиссея» они сталкивались редко, но, когда тот утёр мокрое от бешеных счастливых слёз лицо, то прохрипел, посмотрев на Лайонеля:

— Я знаю вас. Вы с «Одиссея». Это вы привели их?

Лайонель молча кивнул, боясь, что у него тоже сорвётся голос, если он заговорит, и лишь обнял Гнора быстро и крепко.

— Зачем Энниок сделал это с вами? — спросил он наконец, совладав с тяжёлым и радостным волнением. — Из-за денег? Или… — он вспыхнул, но всё равно закончил: — из-за женщины?

— Я не знаю, — с силой ответил Гнор, наклонив голову, — но узнаю непременно.

Губы его снова почти беззвучно шевельнулись, и Лайонелю вдруг показалось, что он расслышал имя. Женское имя.

«Кармен».

Название: Как Джефф Питерс стал доктором Воф-Ху
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: О. Генри «Благородный жулик»
Размер: мини, 1020 слов
Персонажи: Джефф Питерс, Энди Таккер, фермеры, индейцы
Категория: джен
Жанр: AU, приключения, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Двум мошенникам повезло.
Предупреждение: стилизация, пасхалки, POV
Ссылка: тут

Богатая приключениями жизнь Джеффа Питерса была неистощимой темой его увлекательных рассказов, вот только начинал он своё повествование не сразу, а после хорошей сигары. Что ж, оно того стоило.

Жизнь на Диком Западе, среди фермеров и скотоводов, которых Джефф вместе со своим напарником Энди Таккером играючи облапошивал, продавая им фальшивые бриллианты и бамбуковые трости с вмонтированной в набалдашник полпинтой якобы чистого виски, была и в самом деле нескучной. Ну, о продажах контрольного пакета акций завода по сооружению батискафов в Саратога-Спрингс, штат Южная Дакота, вообще можно не упоминать.

Тем не менее бизнес их был хоть и прибыльным, но достаточно рискованным, хотя бы потому, что вели они его в краях, где на руках у населения были тысячи стволов огнестрельного оружия, включая новейшие винчестеры и револьверы системы полковника Кольта.

— Промышляли мы как-то с Энди в одном захолустном местечке под названием Аппалуза, штат Невада, — рассказывал Джефф, небрежно помахивая сигарой, отчего в воздухе появлялись причудливые дымные узоры. — Было оно, в общем-то, неплохим — полсотни домов, среди которых выделялся крикливым убранством особняк мэра, церковь со шпилем и кладбищем при ней и салун с борделем наверху. Но самым лучшим в этой дыре местом оказалась железнодорожная станция, где мы с Энди в последний момент ухитрились вскочить на проходящий поезд. Дела наши там пошли до такой степени успешно, что добрые аппалузцы — или аппалузяне — вознамерились обвалять нас в смоле и перьях, заподозрив наконец в наших деяниях мошенничество. Более того, у них нашлись знакомцы в других городишках, подобных этой дыре, которые им про нас рассказали. Слухом, как известно, земля полнится, а мокасиновый телеграф в тех местах работает лучше настоящего.

Карнавальные костюмы из смолы и перьев нам с Энди никогда не нравились, поэтому как только мы поняли, что запахло гарью, то вскочили на мустангов, позаимствованных у этих неучтивых скотоводов, и быстрее них добрались до станции. В поезд пришлось прыгать на ходу, даже не зная, куда он следует.

Как ни странно, ни я, ни Энди не повредили себе конечностей, вот только весь багаж пришлось бросить прямо на перроне, а ведь там находились браслеты от сглаза с портретом несуществующего президента Джорджа Мартина, наборы для новобрачных «Цепи Гименея» (ожерелье для невесты и часовая цепочка для жениха из дутого золота наивысшей пробы) и тому подобные милые вещицы.

Итак, мы ухитрились не повредить конечностей, запрыгивая в поезд. И остались целёхоньки, когда из него выпрыгивали. Да, сэр, мы были вынуждены это сделать по двум причинам.

Во-первых, нам нечем было заплатить за билеты. В негостеприимной Аппалузе остались не только наши баулы, но и все вырученные нами деньги, ими пришлось откупиться от разъярённых фермеров. Разъярённый фермер, решивший, что его одурачили, опаснее нападающей гремучки или всей армии генерала Гранта, наступавшей на южан под Мидоувудом. А во-вторых, едва мы решили, что можем обзавестись деньгами на билет, продав пассажирам сохранившиеся у нас в карманах чудодейственные пуговицы с портретом Ф. Т. Барнума, приносящие удачу в деловых начинаниях, как нас немедля опознал какой-то краснолицый ковбой — и заварушка вокруг нас началась сызнова. Право, нам стоило бы гордиться тем, что мы такие знаменитые.

И что же? Пока мы кубарем катились по грязному каменистому откосу, обдирая себе бока, сквозь стук колёс уносящегося вдаль поезда мы расслышали леденящие душу вопли и улюлюканье. Да, сэр, то были кочевые команчи. Злосчастный поезд, куда нас угораздило забраться, как раз в этот час, ни раньше ни позже, подвергся нападению самых свирепых в здешних местах индейских воинов.

Мы с Энди распластались в овраге за насыпью, молясь только о том, чтобы эти язычники нас не заметили. Но тут нам не повезло — не иначе как сработал воссиявший в ту пору на небосводе ретроградный Меркурий. Вернее, сначала не повезло им — подвергшийся их нападению состав, громыхая колёсами, благополучно укатил прочь. Но мы-то остались — и они выволокли нас из оврага, окружив плотным и очень недружелюбным кольцом.

При взгляде на Энди я понимал, что выгляжу так же — как настоящий оборванец. Мои бриджи и сюртук превратились в лохмотья, измазанные глиной. Комья глины застряли даже в волосах. Свирепые команчи ухмылялись, глядя на нас. Сами они были почти голыми, в кожаных набедренных повязках, раскрашенные самым варварским образом чёрными и красными полосами. Так же раскрашены были их кони, на которых они скакали без сёдел.

Посмотрев сперва на их грозные физиономии, а потом друг на друга, мы с Энди поняли без слов: у нас нет ничего, чем можно было бы подкупить этих местных сарацин. Их не прельстили бы даже доллары, не говоря уж о пуговицах с изображением Ф. Т. Барнума, хотя удача в делах и начинаниях им весьма пригодилась бы.

Они бесцеремонно обыскали нас, забрав не только пуговицы, но и всё остальное вплоть до носовых платков — замечу, чистых.

Мы в очередной раз обречённо переглянулись и приготовились к ужасной медленной смерти на столбах пыток со срезанными с голов скальпами.

Но тут один из дикарей, совсем молодой воин с всклокоченными надо лбом чёрными волосами, отыскал в кармане у Энди последнее, что там оставалось — три скорлупки от грецких орехов, — и недоумённо повертел их в руках.

Энди, как и я, даже на смертном одре не забыл бы, что нужно делать с этими скорлупками. Он тут же присел на корточки, разложил их перед собой на большом плоском камне, вынул из кармана брюк горошину и быстро протараторил заученное много лет назад:

— Ну, джентльмены, подходите поближе и смотрите на этот маленький шарик. Ведь за это с вас не требуют денег. Вот он здесь, а вот его нету. Отгадайте, где он теперь. Ловкость рук обманывает глаз!

Спустя пару минут все эти свирепые раскрашенные воины, вытянув шеи и отталкивая друг друга локтями, наперебой угадывали, под какой скорлупкой находится горошина.

Очнулись они только, когда солнце уже начало клониться к Скалистым горам, а в воздухе распространилась прохлада, возвещающая о приближении ночи. Стоит ли говорить, что мы уезжали от них верхом на двух великолепных вороных мустангах, накинув поверх своих изодранных одеяний оленьи и медвежьи шкуры. Взамен мы великодушно оставили им три скорлупки и горошину, чтобы они могли как следует попрактиковаться.

Ну, полученные шкуры надо было разумно использовать. Так я стал доктором Воф-Ху, знаменитым индейским шаманом, совершившим множество исцелений с помощью волшебной «Настойки для Воскрешения Больных» и не только. Правда, нам с Энди тогда пришлось ненадолго расстаться, но вскоре мы встретились вновь.

Как команчи распорядились нашими скорлупками и горошиной, я понятия не имею. Возможно, они так поднаторели в искусстве игры в скорлупку, что заполучили богатства всех племён прерий к западу от Миссисипи.

Название: Похищенная невеста
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: Шклярский А. «Томек на тропе войны»
Размер: мини, 2416 слов
Персонажи: Томек Вильмовский, боцман Новицкий, Красный Орёл, Салли Аллан, Динго, ОМП, ОЖП
Категория: джен, прегет
Жанр: AU, приключения, драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Бандиты похищают Салли Аллан, но друзья на страже.
Предупреждение: стилизация, альтернативный финал
Иллюстрация: WinterBell, Близнечный Миф
Ссылка: тут

— Мы не можем просто взять и напасть на это селение, — хмуро проговорил Томек, отрывая от глаз бинокль и оглядываясь на своего друга, боцмана Новицкого, который, как он сам, старательно скрывался за красными обломками камней. — Это настоящая крепость.

Боцман сумрачно покосился на него, и Томек, враз отгадав ход его мысли, с силой сказал:

— Мы не можем обращаться за помощью к апачам.

— Апачи молодцы, — с вызовом прогудел боцман.

Томек устало пожал плечами:

— Я и не спорю. Они храбрые воины, отчаянно противостоящие наступлению бледнолицых на свои земли. Но эти пуэбло — или хива, как они сами их называют, — их исконные враги. Они не пощадят здесь никого. Помнишь, шериф нам рассказывал, — Томек попытался улыбнуться, вышло плохо, губы не слушались, — рассказывал, что в здешних местах ходит поговорка: мол, красивая девушка и быстрый конь растут у пуэбло для апача.

— Ну, знаешь ли, — сердито отозвался боцман, — мы свою Салли точно растили не для пуэбло! Зачем им было её похищать?

— А это и не они, — Томек прервался и настороженно огляделся. Но вокруг всё было тихо. В яркой голубизне неба чёрной точкой виднелся коршун — словно крохотный зрачок на слепящей радужке. — Пуэбло её просто караулят. А те мексиканские бандиты, что на самом деле её похитили, видимо, решили свалить всю вину на индейцев, да ещё и выкуп получить. Они же не знали, что Динго свою хозяйку по малейшему следу учует и в любом обличье отыщет.

Лежавший рядом с ними большой рыжий пёс тихонько заскулил, услышав своё имя. Действительно, Динго и привёл Томека и боцмана сюда, в укрытую от посторонних глаз деревню пуэбло по другую сторону от мексиканской границы. Причём в доме шерифа Аллана, приходившегося Салли дядей, и сам шериф, и мать Салли пребывали в полной уверенности, что компания молодых людей отправилась погостить в замирённое племя навахов. Тем более что у Томека там действительно был друг — молодой воин по имени Красный Орёл.

Томек был намерен оставить их в этом заблуждении и сам выручить Салли, не прибегая ни к помощи вождя апачей Чёрной Молнии, ни к помощи людей шерифа. И те, и другие не пощадили бы пуэбло.

Томек, боцман и Динго преодолели перевал, а затем, ориентируясь на чутьё Динго, поспешили за ним, то поднимаясь на горную гряду, то спускаясь в ущелье, и наконец, оставили коней возле какого-то ручья. И вот перед ними открылось удивительное зрелище: настоящие ласточкины гнёзда, прилепившиеся к красноватым скалам — на почти отвесных склонах, откуда вниз вели то едва заметные тропки вдоль пропасти, то верёвочные лестницы. Если обитатели этих «гнёзд» поднимали лестницы наверх, — а они наверняка делали это каждую ночь, — то селение становилось неприступной крепостью.

В которой, разумеется, имелись обширные запасы на случай осады.

Тем не менее апачи, насколько было известно Томеку, брали штурмом и такие крепости, как и форты бледнолицых. Но и в случае штурма, и в случае осады Салли непременно оказалась бы в опасности, а этого Томек собирался любой ценой избежать.

Они даже увидели девушку — закутанная в полосатую индейскую шаль, та ловко спустилась с другими женщинами к ручью. Она с любопытством вертела головой по сторонам, улыбалась, что-то говорила, помогая себе жестами, в общем, к облегчению Томека, не казалась ни запуганной, ни измученной. Но он заметил, что за Салли неотрывно наблюдала одна из женщин — седая сгорбленная старуха с короткой трубкой во рту. А возле ручья немедля появился отряд из троих хорошо вооружённых воинов, находившихся там, пока женщины набирали в кувшины воду.

Томеку стоило большого труда удержать боцмана и Динго от опрометчивого поступка. Те намеревались немедленно броситься вниз и отбить Салли у пуэбло.

— Нас расстреляют, едва мы высунем отсюда свои носы, — строго сказал Томек другу, стиснувшему свою винтовку. — И потом, мы подвергнем жизнь самой Салли страшному риску. Динго, лежать! Лежать, говорю!

Динго печально заскулил и послушался. Боцман выругался по-польски, но послушался тоже.

— А что же делать? — расстроенно прогудел он, снимая шляпу и почёсывая макушку. Его обычно весёлый голос сейчас был полон неподдельного отчаяния.

— Ну, я вижу несколько возможностей, — успокаивающе проговорил Томек, переворачиваясь на спину и усаживаясь среди камней. — Самое простое — отправиться к шерифу и всё рассказать. Минусы — он будет обязан действовать по закону как шериф, а не как дядя Салли, а значит, согласовывать свои действия с пограничниками. В итоге…

— В итоге они две недели будут тянуть кота за хвост, — уныло пробасил боцман, — а нашу Салли тем временем перепрячут куда подальше.

Томек энергично кивнул:

— Вот именно. К апачам мы обращаться не будем, потому что это в первую очередь навлечёт опасность на Салли, а во вторую — на множество невинных женщин и детей этого селения.

Боцман пробурчал что-то вроде: «Хочешь быть святее самого папы Римского?» — но Томек предпочёл его не расслышать.

— Ладно, согласен, — проворчал наконец Новицкий. — Но что ты тогда предлагаешь, парень?

— Я пойду туда в открытую вместе с Динго, — хладнокровно сообщил Томек, — и тоже стану их заложником. Далее опять же возможны многие варианты.

— А… — боцман разинул рот и спустя мгновение выдавил: — Да тебя же убьют, вот тебе и первый вариант! И потом, а я что в это время буду делать?

— Ждать, — Томек похлопал его по могучему плечу. — Ждать, когда нас либо отпустят путём моих дипломатических усилий, — он мимолётно ухмыльнулся, — либо когда я устрою побег. В любом случае ты мне нужен снаружи и свободным.

Боцман снова запустил в голубое небо витиеватое польское ругательство и скрепя сердце прибавил:

— Пусть так. Но как долго я буду тут торчать? Как ты дашь мне знать, что там у вас творится?!

— Думаю, что-нибудь подвернётся, — решительно проговорил Томек. — Запасы еды у тебя есть. Только не спи.

И, привыкший действовать решительно, он вскочил на ноги и направился к селению вслед за радостно встрепенувшимся Динго, который предвкушал встречу с хозяйкой.

Нового ругательства, донесшегося из-за спины, он, по обыкновению, предпочёл не услышать.

* * *

Едва Томек дошёл до ручья, как случилось то, что он и предполагал. Словно из-под земли перед ним выросли трое воинов, смуглых и крепких, хоть и небольшого роста, сжимавших в мускулистых руках новенькие винчестеры. Томек и сам выхватил револьвер, но тут же демонстративно наклонился и положил его на камни. Потом поднял руки ладонями вверх, показывая, что у него нет другого оружия.

Старший из воинов приподнял бровь, не спуская с Томека глаз, что-то гортанно проговорил, потом кивнул на ощетинившегося Динго:

— Твоя собака?

— Моя, — спокойно ответил Томек. — Не тронет, если я не прикажу.

— Зачем пришёл? — продолжал допрос воин.

— У вас в плену моя невеста, — выпалил Томек. — Я пришёл за ней. Так что ведите меня к своему вождю, я хочу с ним поговорить.

И, тщательно обыскав, воины повели его в селение — сперва по узенькой тропке, потом пришлось карабкаться по верёвочным лестницам. Томек думал, что Динго останется внизу, а жаль. Но воины, переговорив между собой, вмиг вытащили из-под лестницы что-то вроде хранящихся там носилок из шкур. Томек велел Динго влезть в эти носилки, и пёс вознёсся наверх подобно аристократу, возлежащему на плечах рабов. Парень даже позавидовал ему.

Чего он точно не ожидал, так это того, что вождём пуэбло окажется женщина. Хотя он читал о таком, но вообще не представлял себе матриархата у индейцев.

Он завороженно уставился на эту бронзовокожую женщину, немолодую, но крепкую и сильную, в полосатом домотканом платье до колен. В её иссиня-чёрных волосах поблёскивала седина, глаза смотрели очень внимательно и недоверчиво.

Томек понял, что ему следует быть осторожным. Женщина явно была проницательнее доставивших его сюда воинов.

Старший из этих воинов, тот, что беседовал с ним у ручья, остался в помещении, куда привели пленника, в качестве толмача. Томек тем временем без стеснения озирался по сторонам, разглядывая каждую мелочь: круглые оконца, откуда щедро лился солнечный свет, увешанные одеялами глинобитные стены, красиво расписанную утварь на специально вылепленных полках… Пуэбло всегда славились среди других племён своим гончарным искусством, про это он тоже читал.

Но он вмиг забыл обо всём, когда, чуть пригнувшись, в эту странную круглую залу вошла Салли.

Её голубые глаза расширились при виде друга, шаль сползла с плеч, когда она всплеснула руками… но Томек не дал ей и рта раскрыть, кинувшись к ней наперегонки с Динго и схватив в объятия.

— Любимая! — пылко вскричал он во весь голос. — Как ты себя чувствуешь? Господи, как я за тебя волновался!

Динго тем временем лизал Салли руки.

— Томми! — растерянно пролепетала девушка. Томек мог лишь надеяться, что она поймёт: он не просто так назвал лучшую подругу ещё и «любимой», у него есть некий план её вызволения, хоть и очень смутный. — Боже, как я рада! Я ужасно испугалась!

И она так бурно зарыдала, что тут уже испугался сам Томек, правда, мгновенно сообразив, что эти бурные рыдания — точно такой же спектакль, как его собственный. Салли никогда не плакала и вообще не теряла самообладания в затруднительных обстоятельствах, на неё всегда можно было положиться.

— Боцман ждёт снаружи, — прошептал он ей на ухо, выпуская из объятий, и краем глаза покосился на женщину-вождя. Та спокойно и даже как-то умилённо им улыбалась, и у Томека полегчало на душе. По крайней мере, им пока верили.

Отойдя от Салли на пару шагов, он обратился к женщине с укоризной:

— Зачем вы похитили мою невесту?

— Это не мы, — бесстрастно ответила та, а толмач перевёл. — Нам её привели мексиканцы и велели держать здесь, пока они не вернутся.

Сказанное не стало для Томека новостью. Именно об этом он и толковал боцману час назад.

— Что же, — заявил он, поразмыслив, — тогда на вас не падёт месть шерифа Аллана или Чёрной Молнии, вождя мятежных апачей. Но только в том случае, если моя невеста немедля уйдёт отсюда вместе со мной. Иначе я ни за что ручаться не могу.

Полные губы женщины дрогнули, в тёмных раскосых глазах вспыхнула настоящая тревога:

— Шериф? Чёрная Молния? — повторила она по-английски, и Томек сразу понял, что ей, по сути, и не нужен был толмач.

— Шериф Аллан, у которого ранчо по тут сторону границы, — дядя Салли, — спокойно объяснил он. — Он поднимет на ноги армию и отряд добровольцев, если узнает, что его любимая племянница находится здесь в плену. А когда Чёрная Молния попал в плен, — он на миг запнулся, но решил рассказать правду, — именно мы с Салли помогли ему бежать. Он называет её Маленькой Белой Розой и считает своим другом. Вашему селению несдобровать ещё больше, если он поймёт, что в её похищении замешаны вы.

Смуглые щёки женщины залила пепельная бледность. О таком ей явно не говорили похитители-мексиканцы.

— Нам никто про это не сказал, — пробормотала она, подтверждая догадку Томека. — Что же нам делать?

Её лицо на миг стало беспомощным, прежде чем снова превратиться в бесстрастную бронзовую маску.

— Послушайте, мадам, сеньора, — горячо выпалил Томек, — я ни в чём не обвиняю пуэбло! Я пришёл сюда вместе с Динго, — он указал подбородком на счастливую собаку. — Салли — его хозяйка, он найдёт её где угодно. Отпустите нас, и никто не узнает, что она вообще здесь была, мы все вместе вернёмся домой, да и всё тут. Никто не узнает, — с силой повторил он и затаил дыхание в ожидании ответа.

Женщина опустила голову, уже не пытаясь притворяться бесстрастной.

— Конечно, вы можете нас убить, — не удержался Томек, — но…

Он не хотел пугать Салли, но это необходимо было высказать.

Женщина осадила его повелительным взмахом руки:

— Мы не апачи, мы люди мирные, мы не убиваем пленников, мы принимаем их в племя, даже врагов. — Она вдруг оживилась, глаза заблестели. — Может быть, вы захотите остаться среди нас?

— Было бы очень интересно, — искренне согласился Томек, — но, как я уже сказал, у Салли по ту сторону границы — мать и дядя, а у меня — друзья. Так что тысяча извинений, но мы вынуждены отказаться.

Женщина с достоинством кивнула. Морщинка между её чёрными бровями разгладилась, она явно приняла какое-то решение.

— Раз так, уходите, — резко произнесла она, и у Томека дрогнуло сердце от облегчения, а Салли громко выдохнула: «Боже, благодарю!»

— Но уходите прямо сейчас, — продолжала женщина, хмурясь. — Те люди, что оставили её здесь, могут вернуться в любую минуту.

— Боже, — воскликнул и Томек, торопливо хватая Салли за руку, — спасибо, спасибо вам, мадам, сеньора, пани!

— Анабакскала, — с неожиданной, очень украсившей её улыбкой подсказала та. — Это моё имя.

* * *

Все трое — Салли, Томек и Динго — спустились со скалы с помощью воинов, и как раз вовремя. Томек опасался, что нетерпеливый боцман кинется в одиночку штурмом брать крепость пуэбло. Тем более что Новицкий оказался вовсе не одинок: когда троица спасённых достигла заветных красных камней, там находился не только боцман, нервно меривший шагами площадку, но и навах Красный Орёл, невесть как тут очутившийся.

— Как ты узнал, где мы? — выпалил Томек, горячо его обняв, пока радостный боцман тискал Салли, пискнувшую в его могучих лапищах.

— Выследил, — лаконично отозвался навах. — Давайте к лошадям! Я оставил моего гнедого там же, где вы привязали своих.

Все начали быстро спускаться по извилистой тропе в ущелье. Динго весело бежал впереди, виляя хвостом и то и дело оглядываясь на вновь обретённую любимую хозяйку.

— Эй, парень! Эта твоя баба-вождь не говорила, кто именно велел им держать Салли в плену? — окликнул Томека запыхавшийся боцман.

— Нет, — с искренним сожалением отозвался тот. — Вот же я дурак, мне так хотелось побыстрее смыться, пока она не передумала.

— Да она бы и не сказала, — пожал плечами навах, и тут же живые чёрные глаза его хищно сощурились, уставившись куда-то вдаль, а в руках вмиг очутилось хорошо известное Томеку старое ружьё с зарубками на прикладе. — Мы сейчас сами это узнаем. Вон их отряд.

И в самом деле, по дну ущелья вереницей двигались четверо верховых, закутанных в серапе и с сомбреро на головах.

— По твою душу, детка, — пробасил боцман, обращаясь к Салли. — Вовремя мы улизнули. Динго, сидеть! — скомандовал он.

На их стороне была неожиданность — бандиты пока что их не заметили.

Томек и Красный Орёл поглядели друг на друга. Глаза индейца пылали в предвкушении схватки.

— Салли, — наконец распорядился Томек, — пожалуйста, побудь вот за этим утёсом вместе с Динго. Пожалуйста, — повторил он с нажимом, видя, что девушка собирается протестовать. — Ты нам ничем не поможешь, только помешаешь. Но сперва взгляни — те ли это люди, что тебя похитили, — он протянул ей бинокль.

Салли нахмурилась, но спорить не стала, сознавая правоту друга. Она взяла бинокль из его рук и целую минуту сосредоточенно вглядывалась в лица мексиканцев, полускрытые полями шляп. Потом кивнула, зябко передёрнув плечами:

— Да. Это они. Ужасно противные.

— Динго, охраняй, — велел собаке Томек, провожая девушку за скалистый выступ, но умному псу не надо было приказывать. Он улёгся между Салли и тропой.

— Сверху мы их перещёлкаем, как куропаток, — азартно воскликнул боцман, передавая Томеку свой револьвер. — У тебя лучше получается палить из этой пукалки, парень. А я уж так, ружьишком побалуюсь.

Он дождался, когда все друзья займут боевые позиции за камнями, и полушёпотом скомандовал:

— Что ж, ребятки, стрелять по моему сигналу. Я валю первого, ты, парень, — он ткнул пальцем в наваха, — второго, а ты, Томаш, последнего. Одного прибережём для допроса и доставки шерифу. Готовы? Пли!

* * *

Увидев пленника и услышав обо всём происшедшем, шериф Аллан был крайне удивлён. Но теперь это стало его проблемой, в то время как нашим храбрецам, миссис Аллан с дочерью, а также нескольким индейским воинам, в том числе Красному Орлу, предстояло покинуть юго-западные пустыни и отправиться за океан. Молодых индейцев ждали выступления в европейском цирке Гагенбека. Но Томек не терял надежды заполучить друга-наваха в свой отряд звероловов. Так или иначе, приключения продолжались!

Название: Вспомни обо мне
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: С. Марков «Юконский ворон»
Размер: мини, 1050 слов
Персонажи: Ке-ли-лын, Лаврентий Загоскин
Категория: джен, прегет
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Лаврентий Загоскин исследует Русскую Америку и встречает дочь Ворона.
Примечание: сеттинг — Аляска, 1840-е гг.
Предупреждение: стилизация
Ссылка: тут

Моё имя — Ке-ли-лын, я дочь Великого Ворона, в незапамятные времена сошедшего с небес, чтобы возлечь с человеческой женщиной. От рождённых ею детей и пошло наше племя, и теперь у палатки вождя — тойона — высится столб, вырезанный из целой лиственницы и раскрашенный в три цвета — чёрный, алый и белый.

На этом столбе у самого подножия — лик Великого Ворона с багряными глазами, выше него — человеческая фигура с головой ворона, а ещё выше — человек в уборе из перьев, олицетворение всего нашего племени, перед которым дрожат враги.

Я всё ещё не нашла себе мужа, которому хотела бы родить детей, хотя в нашем племени много достойных воинов. Но я мечтала ночами не о них, а о Великом Вороне, осеняющем меня своими иссиня-чёрными крылами, и моё естество сладко ныло, а сердце замирало, когда я представляла себе это.

Но однажды к нам в селение пришёл чужой человек.

Он поднялся от Квихпака, где начинался синий лед, он был один, и он был светлокожим, светловолосым и светлоглазым, ничем не похожим на Великого Ворона. Капюшон его парки, пряди волос, выбивавшиеся наружу, и ресницы заиндевели.

Наши воины тогда ушли добывать медведя. Они облачились в плащи из лосиных шкур, в деревянные шлемы, расписанные алым и чёрным, взяли двурогие медвежьи копья. Наш шаман пропел для них песню охоты, чтобы дорога их была лёгкой, а копья — тяжёлыми и меткими.

А я как раз тогда выглянула из хижины и увидела светлокожего, «айлачи» — измождённого, со смёрзшимися белыми волосами и с походным мешком из шкур в руках. Я решила, что он из тех, кто заставляет нас окунаться в лохань с водой, поёт монотонные непонятные песни и даёт новые имена. На нём не было чёрного плаща, но гнев ослепил меня, и я метнула в него короткое копьё, стоявшее у входа.

Тут я поняла, что ошиблась: он был настоящим воином, этот беловолосый. Он легко уклонился от копья, схватив его рукой, и острие разорвало ему рукавицу. Увидев это, он с досадой покачал головой и нахмурил брови. Но не рассердился, лёгкая улыбка по-прежнему светилась на его обветренных губах, когда он небрежно воткнул моё копьё в сугроб рядом с собою.

Зато рассердилась я. Я схватила свой тяжёлый охотничий нож и ринулась на него, как на медведя, вставшего из берлоги и преградившего мне путь. Но он засмеялся. Он смеялся надо мной, перехватив мою руку своей железной рукой, и будто играючи отвёл лезвие от своей груди, ведь я метила ему в сердце.

Мои пальцы разжались, и нож упал в ноздреватый снег рядом с копьём. Я подумала, что это Великий Ворон помешал мне убить его, и гнев мой сразу утих. Я стояла и смотрела в его глаза, похожие на синий лёд Квихпака, а он, продолжая улыбаться, сказал на нашем наречии:

— Я вижу, что у тебя есть копьё и нож, сердитая дочь Ворона, но должны быть ещё игла и нитки.

Но я всё смотрела ему в лицо, отчётливо видя теперь каждую чёрточку — морщинки в уголках глаз, белёсый старый шрам на левой скуле, потрескавшиеся на морозе губы.

Он наверняка замёрз и был голоден, поднявшись вверх по Квихпаку, но попросил у меня только иглу и нитки, чтобы зашить рукавицу, порванную моим копьём.

Я снова вошла в хижину и вынесла ему костяную иглу и моток ниток из оленьих сухожилий. А потом стояла и смотрела, как он старается проткнуть толстую кожу рукавицы костяной иглой, упирая её в стенку хижины так, что игла сгибалась дугой. Я не выдержала и засмеялась. И смеялась всё время, покуда он кое-как протаскивал сквозь кожу скользкое от его крови костяное острие — он всё-таки проколол себе палец!

Я оборвала смех и строго сказала ему:

— Дай сюда. Нет, погоди!

Он послушно застыл, уронив руки, а я стянула с его головы капюшон и распахнула на нём куртку из оленьей кожи. На его груди не висела толстая железная цепь с крестом на ней. Нет, он не был чернорясником.

— Иди к моему очагу, айлачи, — велела я и снова направилась в хижину. Я чувствовала на себе его взгляд, но, когда обернулась, он стоял неподвижно на том же месте.

— Сейчас же иди сюда, — сердито закричала я, — не то я возьму копьё у соседа!

Тогда он снова рассмеялся, но всё-таки двинулся за мной.

В хижине пылал очаг, было тепло и вкусно пахло варевом из рыбы. Он по-звериному потянул воздух носом и покорно уселся на застеленную шкурами лежанку, куда я ему указала. Я положила ему рыбы из котелка в деревянную расписную миску, и он медленно начал есть, хотя было заметно, что он очень голоден и едва сдерживается, чтобы не проглотить всё разом. Когда он доел, я дала ему ещё рыбы и жёлтой мочёной морошки, а сама принялась шить, не глядя больше на него.

Наконец он насытился, а я закончила зашивать рукавицу и бросила её ему на колени. Он сонно улыбнулся, глаза его слипались, скулы раскраснелись от тепла и сытной еды.

На стене висел расписной охотничий шлем моего отца в виде головы Ворона, он строго смотрел на беловолосого круглыми багряными глазами.

— Ложись, — коротко велела я, и он с глубоким счастливым вздохом растянулся на лежанке и мгновенно уснул.

А я сидела у его изголовья и стерегла его сон. Я знала, что наши воины скоро вернутся с медвежьей охоты, и тогда он должен будет немедля уйти. Этот айлачи, скорей всего, был русским. Русские называли нас, племя Ворона, немирными, и это в самом деле было так. Мы всегда воевали с другими племенами, с племенем Орла и Бобра, с алеутами, и с русскими тоже.

Он спал, а я всё глядела на него. Потом протянула руку. Его заросшая щетиной щека была тёплой, губы шевельнулись под моими пальцами. Я достала плошку с гусиным жиром и принялась намазывать ему обмороженную скулу, кончик носа и губы.

А потом я услышала победную охотничью песню возвращавшихся воинов и стала расталкивать его, приговаривая:

— Уходи, айлачи, не то тебя убьют!

Я положила ему в мешок сушёную рыбу и пеммикан с ягодами. И вытолкала его наружу как раз вовремя. Воины тащили на копьях добычу — огромную тушу медведя. Наконечники их копий были вымазаны его кровью. Дети, старики, женщины бежали к ним со всех сторон с радостными криками. Никто не обращал внимания на мою хижину и на нырнувшего в заиндевевшие кусты беловолосого.

Я даже не простилась с ним. Но я знала, что он смотрит на меня, затаившись в кустах, когда я тоже вышла к воинам, снимающим шкуру с медведя своими острыми ножами. Шаман тянул победную песню, ровно рокотал барабан из лосиной кожи, а я завернулась в окровавленную медвежью шкуру и принялась танцевать.

Ты ещё сможешь вспомнить обо мне, но сейчас спеши.

Название: Кузьма
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: С. Марков «Юконский ворон»
Размер: мини, 1036 слов
Персонажи: Кузьма, Матрёна, Данилов, жители Ситки, пленные индейцы
Категория: джен, прегет
Жанр: AU, драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Матрёна заботится о новокрещёном индейце.
Примечание: сеттинг — Аляска, 1840-е гг.
Предупреждение: стилизация
Ссылка: тут

— Охти мне! — Матрена подоткнула было юбку, намывая половицы, но, выйдя на крыльцо, тут же спохватилась и одёрнула подол.

Коротко северное лето в Ситке, и дни коротки, и солнышко по-настоящему греет лишь после полудня, но свежеструганные доски крыльца были тёплыми под её босыми ногами, а ветерок, обвевавший щёки, пах земляникой.

— Кузьма! — продолжала Матрёна, подбоченившись. — Ты что творишь?

Индеец вздрогнул, опустил топор и обернулся. Батюшки-светы, да он и вправду колол дрова, будто ворога рубил, прости господи.

И у него в нижней губе снова торчала эта богопротивная палка!

Кузьма, бывший аманат-заложник, рослый индеец из мирных колошей, перестал заплетать в две косы чёрные, смазанные гусином жиром волосы. Он стриг их в кружок с помощью Матрёны, которая ворчала над ним, будто медведица над медвежонком. Его одежду из оленьих шкур она же помогла сменить на приличную домотканую хотя бы летом, когда не требовалось носить на себе шкуры, подобно диким зверям.

Но более всего Матрёна гневалась на палочку из мамонтовой, как называл её господин Загоскин, кости, которую Кузьма то и дело, забывшись, засовывал в дырочку, проделанную невесть когда в нижней губе.

Уж как только Матрена не ругала его, но Кузьма лишь виновато моргал. Она не раз порывалась выбросить палочку, однако тот ловко её прятал.

— Ты же святому Николе молишься, — ярилась Матрёна. — В доме знатных господ проживаешь!

У бывшего аманата и вправду была в доме своя каморка, где он разложил нехитрый скарб. Матрёна даже дала ему керосиновую лампу, чтобы тот не скучал долгими зимними вечерами, а господин Загоскин, добрая душа, подарил ему кипу бумажных листов и пишущие палки, как называл Кузьма карандаши. Иногда Матрёна даже видела, как он что-то ими чертил, но показать, что же у него вышло, наотрез отказывался.

— Ты за этим аманатом, как за собственным дитём, ходишь, — подсмеивались над Матрёной соседки.

— Он уже давно не аманат, — сдержанно отзывалась та, памятуя, что гнев — смертный грех, о чём всегда напоминал ей отец Никодим.

Хватало ей и того, что она кричала на Кузьму, пугливо втягивавшего голову в плечи. Но, пресвятая матерь Божия, как же тяжело было не гневаться на эти пересуды, когда она понимала, что хотят сказать соседки: ты, мол, заглядываешься на пригожего рослого новокрещёного, на его широкие плечи и смуглую грудь в распахнутом вороте самолично сшитой ею рубашки.

— Иди сюда, — приказала Матрёна, торопливо спускаясь с крыльца. Она старательно застегнула на Кузьме рубаху — на глазах улицы — и придирчиво оглядела со всех сторон. Слава господу, богопротивной палочки уже не было и следа. Спрятал.

Она укоризненно покачала головой, видя, как на губах колоша, взиравшего на неё с благоговением и опаской, проступает робкая улыбка.

Но Кузьма тут же вздрогнул и обернулся, когда со стороны форта громом ударил барабан, а потом раздался резкий визг флейты.

Матрёна ухватила Кузьму за локоть и бросилась вослед ему за ворота, как была, босиком. Вдоль всей улицы захлопали двери, люди растерянно выходили из домов, предчувствуя недоброе.

Вскоре площадь перед фортом оказалась запружена народом. Поселенцы, солдаты, замирённые индейцы — все, затаив дыхание, наблюдали, как из тюрьмы форта выводят пятерых пленных. Толпа ахнула, заколыхалась, сообразив: дощатый помост, что весь прошлый день сооружали за воротами солдаты, был ничем иным, как виселицей. На её перекладине теперь болтались петли. Пять петель.

Матрёна помертвела.

Она смутно припомнила, о чём судачили в Ситке — что, мол, в подвале форта сидят на цепи — на железной верёвке, как говорил Кузьма, — немирные колоши. Пока только аманаты, но если тойон колошей не согласится обменять их на русских пленных, им конец, ибо взяты они были в бою.

— Тойон не согласился, — выдохнула Матрёна, схватившись за побелевшие щёки.

Кузьма, за чей рукав она всё ещё судорожно цеплялась, повернулся к ней. Глаза его были похожи на чёрные камни, неподвижные и тусклые. Матрена никогда не забывала, что он тоже из этого племени и бывший аманат, несмотря на его молитвы святому Николе.

Толпа вокруг глухо возроптала, когда пленные индейцы, опустив головы, подошли к помосту. Они были облачены в потрёпанные звериные шкуры, ветер с гор раздувал их длинные чёрные волосы. Самый юный из них, подросток лет тринадцати, поднял смуглое лицо к солнцу и вдруг доверчиво улыбнулся. Словно он был здесь один, а прямо перед ним не висела безжалостной змеёй страшная пеньковая петля.

Матрёна коротко всхлипнула и зажала рот ладонью.

Снова загремели барабаны. Пленники один за другим поднимались на помост, глядя не на собравшуюся толпу и не себе под ноги, а на зеленеющий за фортом лес.

Привольный лес.

— Стойте! — раздался чей-то громовой голос. — Приказываю остановиться.

Голос этот принадлежал высокому худому человеку в мундире, спешившему от пристани.

— Данилов, граф Данилов, — раздался возбуждённый шёпот в толпе. Матрёна не знала, кто был этот приезжий важный господин, но остальные, видимо, знали.

Он тоже поднялся на помост к связанным пленникам. Его загорелое лицо с резкими чертами, испещрённое морщинами, было усталым и суровым.

— Государь Пётр Великий, — произнёс он негромко, но так, что каждое слово в наступившей тишине долетало, кажется, до самых городских окраин, — когда земли сии под крыло России брал, повелел никаких обид краснокожим туземцам не чинить, дабы они знали, что власть наша державная токмо заботу о них являет. Таково и распоряжение нашего государя императора. Посему велю сиих немирных колошей отпустить со словами, что Россия их милует.

Он небрежно поклонился коменданту форта и легко спустился с помоста.

Комендант рысью побежал за ним, возмущённо пуча глаза.

Кто-то крикнул:

— Ура!

И толпа подхватила этот крик.

Солдаты снимали с пленных индейцев путы, подталкивая их вниз, и те неловко, боком, озираясь, как затравленные звери, спускались с помоста.

Ветер донёс слова коменданта:

— Но их же тойон наших пленников не отпустил!

— Он сделает это, когда поймёт, что к его воинам проявлена милость, — спокойно отозвался Данилов.

Матрёна боязливо взглянула на Кузьму — его глаза уже не были похожи на чёрные камни, непроницаемые и тусклые. Он сморгнул и светло улыбнулся ей.

Матрёна приободрилась и тут же грозно сдвинула брови:

— Ну что ты уставился на меня, будто истукан ваш деревянный? Домой идём, я босая, не видишь?

Кузьма покаянно кивнул и вдруг сказал:

— Хочешь, на руках тебя донесу?

Матрёна сначала не поняла, про что он толкует, а потом отчаянно замахала руками. Она чувствовала, что щёки её полыхают, как пламя в печи.

— Ещё чего выдумал, — еле вымолвила она, сразу же представив, как это было бы славно, если бы сильные руки Кузьмы подняли её с земли. Ноги у неё и вправду иззябли.

— Ты лучше вот что, — она сильнее нахмурилась, — отдай мне эту свою палку.

— Какую палку? — Кузьма смешливо округлил просветлевшие глаза и даже не отстранился, когда Матрёна сердито ткнула его кулаком в плечо.

Название: Чья дочь?
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: Кальма Н. «Вернейские грачи», Макаренко А. «Флаги на башнях»
Размер: мини, 1340 слов
Персонажи: Мадлен (ОЖП), Марселина Берто, Тореадор, Клэр Дамьен, Корасон
Категория: джен, гет
Жанр: AU, кроссовер, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мадлен — чужая в Гнезде грачей...
Примечание: сеттинг — Франция, конец 40-х гг. XX в.
Ссылка: тут

Горная дорога, ведущая в Сонор, была узкой и каменистой. Солнце жглось. Мадлен устала и запыхалась, неся свой фибровый чемоданчик, до синяков колотивший её по ногам жестяными углами. Неразношенные башмаки натёрли ей ступни даже сквозь нитяные чулки, а живот подвело от голода. И ещё ей было страшно, очень, очень страшно.

Она остановилась, чтобы перевести дух, и утёрла рукавом горячий влажный лоб. Потом всё-таки присела на плоский пыльный камень на обочине дороги и достала из кармана поношенного шерстяного пальто бутылочку с водой и ломоть хлеба, аккуратно завёрнутый в салфетку.

Толстая повариха Лолота, жалостливо качая головой, пыталась сунуть ей ещё какие-то припасы с кухни — кусок сыра, немного яблок и овощей, но Мадлен наотрез отказалась. Нет, она не возьмёт ничего, кроме краюхи хлеба, из этого их Гнезда грачей! Только чтобы дойти через горный перевал до Сонора и попасть там на поезд, направляющийся в ближайший большой город. Например, в Марсель.

В маленькой кожаной сумочке, спрятанной на груди, у неё, кроме документов, лежали деньги — несколько свёрнутых в трубочку купюр. Она надеялась, что их хватит на железнодорожный билет… куда-нибудь. Пусть не в Марсель. Лишь бы побыстрее уехать отсюда.

Мадлен сухо всхлипнула. На самом деле ей было страшно, так страшно! Она не могла думать о том, что её ждёт, без ужаса и тоски. Если бы она этого не знала! Но она уже знала. Она прекрасно помнила, как выживала на улицах Парижа всего полгода тому назад, до того, как попала в Гнездо.

Она невольно оглянулась назад. Гора Волчий Зуб, самая высокая вершина здешних мест, величественно высилась вдали. Её белые склоны ослепительно сверкали, будто сколы сахарной головы.

А у подножия Волчьего Зуба притулилось Гнездо грачей, школа-интернат для осиротевших в войну детей, где заправляла Марселина Берто, Мать, как все тут её звали.

Мадлен же даже мысленно называла её только Марселиной.

Она не считала, сколько народу было в интернате. Скорее всего, около тридцати подкидышей. Грачей. С десяток старших, таких же, как она сама, пятнадцати-шестнадцатилетних, например, Корсиканка Клэр, Корасон или Жан. А остальные — глупая малышня. И двое учителей — серая мышка мадмуазель Венсан и смуглый суровый Рамо-Тореадор.

Мадлен не знала, почему он — Тореадор. Наверное, был в Испании. Или даже… она споткнулась об эту мысль — в Испании воевал.

Ей было известно, что мужа Марселины Берто, Александра, гитлеровцы расстреляли как фронтирера, но вот про Тореадора она не знала ничего. А стоило бы узнать.

Она судорожно вздохнула и снова потёрла лоб. Нет, она ни капли не раскаивалась, что рассказала остальным об их драгоценной Матери и Тореадоре. Не раскаивалась! Не раскаивалась!

Какая она ей мать!

Её собственную мать убили неизвестно за что ночью на улице. Об этом ей сообщили соседи, немедля занявшие их маленькую квартирку и ловко выставившие Мадлен за дверь. «Пошла вон, шлюхина дочь! Поищи мамочкиного сутенёра», — торжествующе прошипела ей вслед старая крыса мадам Женевьева. Мадлен лишь догадывалась, чем мать могла заниматься на улице в комендантский час. Куда было жаловаться? Некуда.

После нескольких месяцев уличной жизни, о которой она не могла вспомнить без омерзения и стыда, её и подобрала Марселина Берто вместе с другими двумя девочками-сиротами, куда младше Мадлен. Марселина искала сирот, чтобы увезти прочь из Парижа. Сюда, к подножию Волчьего Зуба, в своё Гнездо.

Она наверняка считала, что погибшая мать Мадлен — участница Сопротивления. Других фронтиреры не брали. Не взяли бы и Мадлен. Или взяли бы? Мадлен понятия не имела. Но, хоть она и была благодарна Марселине за своё спасение, та неимоверно её раздражала.

Чистенькая. Благородная. Богатенькая. Сытая. Святая Марселина!

Уж она-то ни при каких обстоятельствах не стала бы торговать собой, предпочтя умереть с голоду.

А как все тут о ней говорили! С придыханием. С благоговением. Пуча глаза от восторга. Ах, боже мой, святая Мать сбивается с ног, даже по ночам в её почти монашеской келье горит свет. Днём она обучает школьников, проверяет счета, закупает продукты, навещает больных и стариков в деревне неподалёку, а ночью, мол, составляет учебные планы вместе с Рамо-Тореадором. Учебные планы! Теперь это так называется!

Мадлен зорко подмечала, с какой жадностью смотрит на Марселину Тореадор, когда думает, что никто этого не видит. Ясно же, зачем он ходит ночью к ней спальню! Лицемеры, вот они кто. Но понятно это было только Мадлен, а не прочим глупым щенятам!

Так она и заявила сегодня утром Корсиканке Клэр и этому влюблённому в неё телёнку Корасону, когда сдуру заглянула к ним в гараж. Там они, как водится, восхваляли Мать — та сейчас отправилась в деревню, где у неё опять нашлись какие-то неотложные дела. Вместе со своим Тореадором, разумеется. На старом грузовичке, находившемся на попечении Коррасона, — «Последней надежде».

А ведь ночью — этой ночью Мадлен и правда видела, как Тореадор втихаря выходит из комнаты Марселины, а та провожает его — в пижаме и босиком, похожая на растрёпанного мальчишку.

Стоило Мадлен это брякнуть, как бешеная Корсиканка тут же кинулась на неё, будто спущенная с цепи собака. Но её опередил Корасон, отвесив Мадлен такую пощёчину, что у неё в ушах зазвенело. А потом отпихнул и дрожащим от ярости голосом велел немедленно убираться из их Гнезда.

Подумаешь! Мадлен и без них проживёт, без этих наивных дурачков и дурочек. Без грачей. И никому не будет ничем обязана, никакой милостыни больше не примет.

Но при одной мысли о будущем у неё от ужаса заходилось сердце.

И вот теперь она медленно жевала единственный кусок хлеба… и думала, думала. О том, как ей выжить одной. Или просто прыгнуть в пропасть — прямо сейчас. И всё закончится.

Почему бы нет?

Вдруг Мадлен услышала позади себя натужный рёв мотора. Она в испуге вскочила и обернулась: по дороге пылила «Последняя надежда», и скрыться, спрятаться от неё не было никакой возможности. Она ещё раз в панике огляделась, прижав руки к груди, потом схватила свой чемоданчик и гордо выпрямилась.

За рулём сидел Корасон, а ещё в кабине, насколько Мадлен могла рассмотреть на таком расстоянии, торчала Клэр.

Она знала, зачем они едут. Наверняка вернулась Марселина, и они ей всё рассказали.

Так она и выпалила, едва Корасон затормозил, не доехав до неё пары метров, распахнул дверцу и спрыгнул с подножки. Клэр тоже выкарабкалась наружу и набычилась, неприязненно уставившись на Мадлен.

— Донесли? — презрительно процедила та, вновь поставив на землю чемоданчик и скрестив руки на груди.

Корасон прищурил тёмные, как смола, глаза и коротко ответил:

— Мать должна была узнать, из-за чего мы тебя прогнали. Но она велела: «Привезите её обратно. Сами выгнали, сами привезите». Так что садись в кабину.

— Ни за что! — зло выкрикнула Мадлен, вспыхнув до корней волос и сжав кулаки. — Без вас проживу!

— Послушай, — проговорил вдруг Корасон с неожиданной мягкостью, хотя Мадлен как раз ждала, что он сейчас схватит её за шиворот и потащит в грузовик, с него бы сталось. — Послушай, жандармы поймают тебя и отправят в церковный приют, там будет куда хуже, чем у нас, поверь. Ты разве не слышала, что рассказывают Этьен и другие?

Мадлен слышала. Она застыла в нерешительности. Что хуже: жить в постоянной неприязни к себе со стороны грачей, с досадой на Марселину — или жить на улице так, как жила она? Или в церковном приюте?

— Мы никому не скажем, чего ты сдуру наболтала о Матери и Тореадоре, — добавил Корасон спокойно.

Мадлен закусила губу.

Она не знала, что как раз в это время Марселина Берто взволнованно говорит Тореадору:

— Эта девочка ничего другого в наших отношениях увидеть не может. Нельзя её за это винить.

Тореадор хмыкнул, задумчиво проведя ладонью по седеющей гриве чёрных волнистых волос:

— Я не собираюсь разубеждать её или что-то доказывать, — он смущённо кашлянул. — Она всё равно не поверит, что все эти годы ты хранишь верность Александру… — Запнувшись, он умолк, ещё больше смутившись.

— Но что делать с нею? — будто не слыша, горячо продолжала Марселина. — Такая тяжёлая судьба, труднее, чем у всех других наших грачей. — Она взяла с полки синий томик — потрёпанный, аккуратно завёрнутый в пергаментную бумагу. — Помнишь Ванду у Макаренко? Она тоже была…

— Проституткой, — хмуро буркнул Тореадор. — И он предложил ей…

— Работать в мастерских, — подхватила Марселина. — Наравне с ребятами. По-настоящему тяжело и много работать. Знаешь… я, наверное, попрошу Корасона научить её водить и ремонтировать «Последнюю надежду».

— О, её ждёт приятное времяпрепровождение, — против воли рассмеялся Тореадор и снова в замешательстве взъерошил волосы. — Но Корасон не захочет заниматься с нею, он очень сердит на эту девчонку.

— Он ударил её и чувствует себя виноватым, — с лёгкой улыбкой возразила Марселина. — Так или иначе, поговорить нам стоит.

— Если они её привезут, — уточнил Тореадор.

— Они её привезут, — ответила Марселина спокойно.

Название: Кошка
Автор: sillvercat для WTF Old adventure books 2025
Бета: Xenya-m
Канон: Твен М. «Приключения Тома Сойера»
Размер: драббл, 267 слов
Персонажи: Индеец Джо, Том Сойер, адвокат, судья, кошка
Категория: джен
Жанр: мистика, стёб
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: обоснуй отсутствует; описание трупа животного
Задание: Страшилки
Ссылка: тут

— Мы предоставим суду скелет этой кошки, — торжественно провозгласил адвокат, а судья позвонил в колокольчик, чтобы утихомирить мгновенно оживившийся зал. — Внесите.

Том Сойер, стоявший на свидетельском месте, округлил глаза, а в зале зароптали. Люди, как заворожённые, поднимались со своих мест, вытянув шеи, чтобы лучше видеть происходящее. Индеец Джо тоже поднялся, очень медленно, плавным, почти незаметным движением, так же незаметно переместившись поближе к окну.

Кошка, торжественно извлечённая судебным приставом из холщового мешка, скончалась уже довольно давно. От её плоти мало что уцелело: белели рёбра и хребет, но кое-где даже торчала клоками чёрная шерсть. Как ни странно, менее всего от тления пострадали голова и морда: усы топорщились, жёлтые остекленевшие глаза таращились в пустоту, маленькие уши прижались к выпуклому черепу. Пристав с плохо скрываемой брезгливостью держал её за хвост отведённой в сторону рукой в перчатке.

Внезапно жёлтые глаза загорелись, и по залу пронеслось утробное «Уау!».

— А-а-а! — единым вздохом отозвался зал. Пристав машинально разжал пальцы.

В следующую минуту всё пространство перед судейским столом наполнилось криками ужаса, женским визгом и топотом ног. Зрители разбегались кто куда.

Том Сойер не дрогнул, он, в конце концов, уже имел дело с этой кошкой.

Которая, чёрной молнией мелькнув у его ног, повернула голову, зашипела на него так, будто выругалась, и вскочила на подоконник. Следом за успевшим сделать это на минуту раньше Индейцем Джо.

— Аминь, — пробормотал адвокат себе под нос, развернул клетчатый платок и трубно высморкался. Он тоже не тронулся с места.

Главный-то свидетель, этот мальчишка-пострел, остался стоять перед бледным, как смерть, судьёй и сейчас даст показания. А если истинный преступник успел улизнуть вместе с неожиданно ожившим кошачьим скелетом — что за беда? Пускай его ловят те, кому положено.

@темы: фики, ЗФБ-25