Расскажу сейчас историю, которая врезалась мне в память навечно.
Вы меня раскрутили на лирические воспоминания, теперь вот внимайте)))
История произошла во времена расцвета моей молодёжной газетки «Пилот», в те времена, когда читательские письма мне домой носили мешками. И среди этих писем были музыкальные обзоры, размышления о жизни и прочие интересности от некоего парня, подписывавшегося просто – Глюк. Заинтересовал он меня своими интересностями настолько, что захотелось с ним встретиться. Ни телефона, ни мэйла в письме указано не было, посему кликнула я клич прямо в газете, мол, Глюк, приходи в редакцию, потрындим!
А он и отвечает, типа, нет уж, лучше вы к нам, потому что инвалид я, парализован вот уже три года.
Покупаю тортик, прихожу. От пацана офигеваю.
Пацану 18, чёрт, трепло и красавец, гитара, умные книги, английский язык самостоятельно, музыка на старом магнитофончике. Живёт вдвоём с мамой-пенсионеркой. Нищета неописуемая. Напоминаю – достопамятный конец 90-х, глубокая задница, никакие социальные службы ещё не работают. Да и мама из тех, кто привык надеяться только на собственные силы. Дачка там, своя картошка, то-сё…
Как сейчас помню – прихожу к ним в очередной раз в гости, приношу книжек от любимой сестры (я Ницше в доме не держу, на это у меня сестра был), палку сервелата, сыру полкило, конфет, говорю: давайте чай пить, мол. Смотрю, Глюк с мамой как-то странно переглядываются и улыбаются. Оказалось, у них в доме даже ХЛЕБА нет вот уже несколько дней, существуют они на дачной варёной картошке… а я тут с колбасой припёрлась… Побежала я опять в магазин, короче…
Ну вот. Помогла я ему пробить установку телефона, взяла на зарплату – объявления принимать… и самое главное, стали к нему ходить мои «пилоты», весь газетный тусняк, который вокруг нас тогда клубился.
И всё вроде как пошло на лад. У пацана появились друзья, заработок, мама смогла его пару раз в больнице пролечить, купила ему какие-то приспособы, и начал он даже понемногу садиться… Врачи заговорили о том, что прогнозы неплохие.
Ну и я, собственно, перестала к нему часто заходить, так, загляну раз в месяц, порадуюсь.
Почти два года прошло. И вдруг мне звонок. «Глюк умер, приходи на поминки».
КААААААК?!
На поминки не пошла, в ужас меня приводит это дело… потом пришла к его маме… посидели, поревели, мама и рассказала, как всё было.
Среди тех ребят, что к Глюку приходили, была одна девочка, назову её Ася, девчонка просто замечательная, работала волонтёром на телефоне доверия, красавица, умница, добрейшей души человек. Знала ли она, что Глюк в неё влюбился – конечно, знала, как каждая из нас знает, когда по ней сохнут. Но, естественно, перспектив у него не было в этом отношении никаких. Хотя бы потому, что девчонка заканчивала школу и уезжала поступать «на Запад», как это у нас называется. Уехала. Поступила в вуз в Иркутске. И… быстренько вышла там замуж, чего и следовало ожидать.
Сказать Глюку об этом никто не сказал. Все обошли молчанием. Побоялись.
В общем, узнал он всё от самой Аськи, глупо и неловко. Пришла она к нему в один из своих приездов, проговорили, как водится, пару часов, чаю с тортиком попили, он ей похвастался своими успехами в деле выздоровления (по сути, только ради неё ведь и старался)… и, уже собираясь уходить, одевшись, стоя в дверях, она возьми и брякни: «Ну, мужу-то от тебя привет передать?» – «Какому мужу?» (он ещё не понял…) – «Да моему…» – «Ну... передай...»
Когда за Аськой захлопнулась дверь, Глюк лёг на кровать, отвернулся к стене и…
И всё.
Больше он с этой кровати не встал. Не ел, не пил, не принимал лекарств. Сгорел за неделю от пневмонии.
Мать, привыкшая во всём ему подчиняться, вызвала «скорую» только уже во время его агонии.
Мать, если честно, понять не могу... но Глюк был в доме хозяином, характер у него был – стальной.
А потом, продав квартиру, она уехала из города куда-то в деревню к родственникам… а я каждый день, спеша на новую свою работу, проходила мимо его дома и думала о нём.
Думала о том, что я могла бы для него сделать и не сделала.
Думала о том, что если б я не привела к нему Аську, он был бы жив и поправился.
Или…?
Или…
Сильна, как смерть, любовь.