Название: В небо взмыть
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2017
Бета: Daremif aka Angua
Размер: драббл, 330 слов
Пейринг/Персонажи: Игнат, Ванятка, отец Гермоген, кузнец, односельчане
Категория: джен, броманс
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: «Народ толпился поодаль, жадно глазел, бабы охали и ахали, но к распростёртому на земле Игнату никто не кинулся, окромя Ванятки, кузнецова сына...»
Примечание: время действия — лет пятьсот назад
Предупреждение: смерть персонажа
Ссылка на ФБ-17: тут.

«Крылья сплёл из лыка я, завтра с церквы прыгаю,
Ваня, Ваня, подсоби в небо взмыть.
В небе-то легко,
В райских кущах босиком,
А в дому все едоком меньше, меньше…
… меньше, меньше…»
(А. Розенбаум)

— Господь наш Вседержитель, — во весь голос надрывался отец Гермоген, двумя руками воздев перед собою золочёный крест, будто защищаясь, — крыльев людям не даровал, дабы не летали они, как птицы! Сие есть наущение диавольское! Бесы в Игнашку вселились, бесы! Поделом ему кара!

Скорчившийся на земле под колокольней Игнат казался Ванятке птицей: сломанные, разбитые крылья накрывали его почти с головой. Он трудно дышал и не шевелился, в углах рта проступали кровяные пузыри.

Крылья эти Игнат ладил давно, с прошлого лета, всё возился с берёзовыми сколками, обрывками телячьей кожи, которые выпрашивал у кожемяки, и вервием лыковым. Выводил что-то углем на бересте.

И крылья он изладил непохожими на ангельские или птичьи — вовсе без перьев, как у летучей мыши.

— Крылья-то, как у бесов! — разорялся отец Гермоген, тыча крестом в сторону Игната.

Народ толпился поодаль, жадно глазел, бабы охали и ахали, но к распростёртому на земле Игнату никто не кинулся, окромя Ванятки, кузнецова сына. Игнат был сиротой, жил при кузне из милости, ремеслу обучаясь, а по ночам — о чём один лишь Ванятка и ведал — он мастерил свои чудесные крылья.

Чтобы прыгнуть с колокольни и полететь, как птица.

Но Игнат грянулся оземь, едва успев единожды взмахнуть своими дивными крыльями.

— Знаю, где оплошал… — пробормотал он, едва шевеля окровавленными губами. — Не махать надобно крыльями было, а парить. С обрыва речного… прыгнуть, разбежавшись… и парить.

Синие глаза Игната быстро заволакивало туманной мутью. Ванятка сам не замечал, что плачет, крепко сжимая его запястье. Слёзы капали на порванную рубаху друга, на его заострившееся, белое, как снег, лицо.

— Ног… не чую… — выдохнул Игнат виновато и удивлённо. — Ты... прости, Вань. Не вышло у меня… взлететь.

Голова его склонилась набок, а в синих, широко распахнутых глазах отразилось небо, куда он так стремился взмыть.

На Ваняткино плечо легла широкая ладонь отца.

— С обрыва речного прыгнуть… разбежаться и парить… — вздрагивая от рыданий, неслышно прошептал Ванятка.

Название: Балда-мужичок
Автор: sillvercat для fandom Russian original 2017
Бета: Daremif aka Angua
Размер: драббл, 617 слов
Пейринг/Персонажи: Савва, Карнак, разбойники, палач, стрельцы
Категория: джен, броманс
Жанр: драма, фантастика, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: «Окружающий их мир словно поблек, выцвел и… остановился. Замерло и оцепенело всё вокруг: подбоченившийся дюжий кат на помосте, цепочка босоногих и замурзанных разбойников, голосящий на площади разноликий люд, стрельцы в красных кафтанах с пищалями в руках — все они стали казаться Савве огромной чёрно-белой старинной гравюрой...»
Примечание: время действия — XVII век
Предупреждение: стёб, антиисторизм
Ссылка на ФБ-17: тут.

— Покайтеся, православные! — надрывно завопил юродивый, скорчившийся возле пыточного помоста, и стрельцы с непотребною бранью попытались отпихнуть его. Но он, проворно отползши в сторону едва ли на пару аршин, снова принялся за своё:

— Покайтеся, грешники! Ибо змия вижу я, врага рода человеческого!

Сам он был грязен, как прах, и страшен, как смертный грех. Рыжие всклокоченные патлы вздыбились, словно от вечного испуга, а на самом деле — от вечной грязи, левый глаз был залит тусклым бельмом, босые ноги покрыты коростой.

— Покайтеся, миряне! — умолкнув на миг, снова дурниной заорал юродивый, вот же дал Господь голосок! — Узрите бесов вкруг себя! Вот из моря вылез старый бес. Зачем ты, Балда, к нам залез? Да вот, верёвкой хочу море морщить и вас, проклятое племя, корчить!

Вымолвив эту ахинею одним духом, он в самом деле приподнялся и споро раскрутил над головою толстую верёвку — раньше она перепоясывала его драные лохмотья.

Толпа вокруг так и загудела, а один из пойманных татей, понуро подымавшихся тем временем на помост, — темноволосый, рослый, с перевязанным заскорузлой тряпицей правым плечом — вздрогнул и споткнулся. И живо вытянул шею, вперившись ошеломлённым взором в юродивого, пока не получил тычок в спину от прогневавшегося ката в кожаном фартуке.

— Здравствуй, Балда-мужичок! — продолжал упоённо вопить юродивый, непрерывно вращая свою верёвку — так быстро, что над ним возникло подобие мутного зеркально-серого конуса. — Какой тебе надобен оброк? — и без перехода выпалил, с какой-то скорбной укоризной глядя на споткнувшегося разбойника: — Надо было дождаться, Савва, чтобы тебя кнутом выпороли и ноздри вырвали, а потом уже объявляться! Замордовался я тебя искать! Бельмо это проклятущее чешется! И блохи кусают! Чтоб ты скис, авантюрист ты хренов!

Выражение лица у темноволосого Саввы стало таким, что сам Александр Сергеевич наверняка затруднился бы его описать: неверящее, счастливое и вызывающее одновременно.

Меж тем окружающий их мир словно поблек, выцвел и… остановился. Замерло и оцепенело всё вокруг: подбоченившийся дюжий кат на помосте, цепочка босоногих и замурзанных разбойников, голосящий на площади разноликий люд, стрельцы в красных кафтанах с пищалями в руках — все они стали казаться Савве огромной чёрно-белой старинной гравюрой. А похожий на смерч конус над рыжей косматой головой юродивого превратился в диковинную кибитку, опускавшуюся прямиком на утоптанную сотнями ног пыльную землю.

Спасательный катер, мысленно поправился Савва, а вслух угрюмо проронил, будто не его ждало тут мучительное и позорное наказание:

— Я тебя, Карнак, не ждал, не вызывал и не просил, чтобы ты ради меня надрывался. Видок у тебя, кстати, тот ещё.

Он через силу усмехнулся, демонстративно побрякав кандалами, сковывавшими запястья его скрещенных спереди рук и лодыжки босых ног.

— Не выдрючивайся. Савва, — нехорошо прищурив левый глаз, с которого вмиг исчезло злосчастное бельмо, посоветовал Карнак. И по мановению яркого зелёного луча, вырвавшегося из зажатого в его руке блестящего цилиндра («Многофункционал», — вяло вспомнил Савва) кандалы посыпались наземь, словно осенние листья… если бы листья могли лязгать друг о друга.

— Лезь в катер, — не терпящим возражения тоном скомандовал Карнак. Но Савва строптиво мотнул головой:

— Я своих людей не оставлю.

— Тебя, видать, слишком сильно по башке приложили! — рявкнул Карнак, одним прыжком оказываясь рядом с упрямцем. — Куда я их дену? Их пятеро!

— Пять живых душ, — с силой сказал Савва, в упор глядя в голубые сердитые глаза бывшего юродивого. — Как я их оставлю? Ты же меня не оставил.

— Провались ты вместе с ними, — от всей души пожелал Карнак и даже сплюнул от досады в пыль у своих босых ног. — С плечом что у тебя, Балда-мужичок?

— Саблей рубанули, — безразлично повёл Савва здоровым плечом. — Так возьмёшь всех?

На губах его подрагивала неуверенная, полная надежды улыбка.

— Ты же не простишь, если не возьму, сентиментальный ты дурень, — проворчал Карнак с тяжёлым вздохом. — Балда и есть. Ты же историк, ты объективным должен быть, так нет же! То крепостных актёрок волочёшь, то боярыню Морозову… теперь вот татей, по которым острог плачет. Сан Саныч мне самому ноздри вырвет. В прыжке.

— Я заступлюсь, — облегчённо рассмеявшись, пообещал ему Савва.