sillvercat.diary.ru/p182232174.htm

Я тут поняла, что толком ничего не рассказывала вам о городе, в котором живу и который очень люблю. Поехали!
Туапсе весь разбросан по горам. Кипарисы, платаны, пирамидальные тополя… На центральной улице по вечерам играют на гитаре и саксофоне, а на набережной – танцуют под духовой оркестр.
Само слово Туа-псе переводится как Две-воды с адыгского языка. Адыги – одно из племён черкесов.
Одна из двух рек – Паук. Вторая – Туапсинка. Во время ливней Паук разливается и грозно ревёт. Как не Паук ни разу, а прямо «Терек воет, дик и грозен».
К слову, компьютерный магазин близ него носит дивное название «Паучок»...
На примере Туапсе ясно видны все достоинства и недостатки южного города. Напомню – 65 тысяч жителей.
Достоинства – уровень преступности просто смешной. То есть практически нулевой. Например, наша соседка оставляет тапочки на коврике у двери. Подъезды не запираются. Более того – спящих младенцев оставляют в колясках у магазинов! Ужас-ужас.
Для меня показатель – отношение людей к животным. Все зверюги здесь доверчивы и подходят погладиться. На зиму на главной улице дворники строят домики для бродячих котов.
Как-то собиралась я перейти улицу, а впереди меня шла рыжая кошка. Вижу – к нам со всей дури несётся джигит на «форде», окна нараспашку, наружу рвётся лезгинка… Кошка, бедная, в ужасе скорчилась посреди дороги, а я в не меньшем ужасе – на обочине. Думаю, всё, каюк животине, щас джигит её раскатает отсюда и до Мадагаскара… Джигит же аккуратненько притормозил, не доезжая до кошки, бибикнул – кошка дунула в кусты, доехал до меня, тоже бибикнул, ухмыльнулся и погнал дальше на полной. С лезгинкой.
В автобусе мужчины уступают место женщинам, причём не старым и не беременным, просто женщинам, Когда это случилось со мной в первый раз, я дар речи потеряла. Потом привыкла…
А недостатки южного города вытекают из его достоинств.
Раньше я читала про итальянцев или там латиноамериканцев, что, мол, на работе они шибко не надрываются, и девиз их жизни – аста маньяна, то есть завтра. Сделаю завтра.
Так вот, здесь этот принцип тоже есть!
Сперва я с ним столкнулась на разгрузке нашего северного контейнера. На Севере Дальнем мужики загружали нам контейнер – как? По три ящика в руки и пошли! А здесь как разгружали местные мачо? «Ой, хозяйка, тяжёлые у вас ящики что-то… Чего там? Книги?!». В общем, по одному ящичку… и медленно и печально… за вчетверо большее время и сумму, чем нам обошлась загрузка.
Или приходим мы с подругой-москвичкой в магазин двери выбирать. А весь коллектив магазина – молодые пацаны – в пляжных шлёпках, шортах и с мангалом выходит нам навстречу. «А вы что, двери хотите купить? А мы на пляж собрались… Давайте с нами!» (Четыре часа дня – это к слову…)
Юг! Зачем суетиться, если можно не суетиться? Аста ла виста, как говорится.
Но что здесь было в войну… Туапсе, как Сталинград, весь был разбомблён до основанья и залит кровью. И когда эти вот спокойные, несуетливые южные жители взяли в руки оружие и стали его защищать…
Процитирую Бориса Горбатова.
«Города, как люди, имеют свой характер. Есть люди - богатыри, самой природой высеченные для дел геройских, и есть люди тихие, мирные, глубоко штатские, от которых геройства не ждешь. Ленинград, Сталинград, Севастополь - города-богатыри, сама история, революция, войны создали их такими.
Но маленький, полукурортный, глубоко штатский Туапсе… В его неожиданном мужестве есть что-то трогательно - величественное. Война потребовала и Туапсе стал городом- воином.
Враги рвались к морю, к Туапсе. Гитлер даже назначил сроки захвата города, но все сроки прошли, а город обороняется. Путь к Туапсе заслоняют горы, а горы обороняют люди. Воины. Они-то и сорвали все сроки фюрера. Похоронили его черноморские мечты, а с ним заодно - тысячи его солдат и офицеров».
Такой вот это город.
Давайте я вас проведу по нему немного. Начнём прямо с моего подъезда.

Мой двор. Кипарисы, тополя, и сушится на верёвках белье. Сушится и ночью, кстати, никто не тырит.



Идём дальше
Я уже сказала, что домофонов здесь довольно мало, У нас в подъезде свой домофон – дворняжка Лиса. Такой гам подымает…


Моя улица Рабфаковская. Здесь много улиц с рабочими названиями. Спускаемся по ней к центру.


Лестница в 58 ступеней ведёт в городской парк.


Парк очень маленький, но полон южной растительности. Ну и я в нём.




Из парка ещё одна лестница ведёт в летний театр.


Летний театр весь увит какой-то бугенвиллеей, то есть, простите, кампсисом укореняющимся!


Улица Шаумяна. Узкая, как все горные улицы. Машины еле-еле разъезжаются.


Речка Паук разливается во время дождя.


Центр – набережная. И мооооре...



Кому интересно – документальный фильм «Непокорённый рубеж Туапсе». Неизгладимое впечатление производит. Мы с ним ходим в школы, когда наступает очередная годовщина Туапсинской оборонительной операции.
748 Мб
narod.ru/disk/58590120001.cea8e0f5991f5080fc9e2...

Я клятвенно пообещала своим подругам-Есечкам, – да и себе, – воспеть последнего воина Беты-квадры – Есенина. Но это для меня оказалось сложнее всего.
Почему? Сейчас объясню.
Еси очень хорошо мимикрируют. Если я пишу фик «весь-социон» (а таковых у меня уже восемь), картонным получается как раз Есь. Потому что… ну вот как среди 16-ти ТИМов отличить его от других, если не дать ему в зубы стереотипного «котёнка»?!
Ведь он тих и застенчив, как Дюма, в плохом настроении язвителен и желчен, как Бальзак, в хорошем подпитии настроении резв и шаловлив, как Гексли, и наконец, сострадателен, мягок и сентиментален, как Достоевский. Хамелеон и человек-оркестр! И, собственно, это и есть одна из его основных черт.
Он может быть любым, тогда как Баль обычно не сюсюкает, Дост не язвит, Гек не таится по углам, а Дюма не порхает аки бабочка (внимание! ключевое слово – ОБЫЧНО, нувыпонялидааа??). Есь же выдаст весь вышеперечисленный букет в течение вечера!
Есь – творец миров. Именно поэтому всем всегда кажется, что он витает в облаках, и просто необходимо отобрать у него блокнотик с коряво накарябанными буквами и всучить ему швабру. Но. Ему не обязательно писать стихи или рисовать. Все его миры прежде всего – у него в голове. Если Штир или Драй презрительно скажут на это, мол, обычные отмазки, чтобы не работать, вспомним академика Вернадского и ноосферу. Мысли и мечты материальны, люди добрые! Сидя под ивой и мечтательно глядя в небо, Есь создаёт где-то там заколдованные замки. Я-то это точно знаю! Поэтому уберите от него свою пошлую швабру и огородную тяпку!
И у каждого из Есей таких миров десятки. Отсюда их хвалёная рассеянность и «неотмирасевойность», потерянные зонтики-ключи-мобильники-тапочки-носочки-юбочки-платочки. Смиритесь, так будет всегда. Просто вы должны держать в доме неприкосновенный запас всех вышеперечисленных девайсов, и будет всем ЩАСТЬЕ.
Еси сентиментальны и чувствительны, и слёзы у них всегда близко. Штамп про спасённого котёнка не на пустом месте родился. Есенин никогда мимо оного не пройдет, даже если будет мчаться, к примеру, на защиту диплома. Другое дело, что выносить лотки за таким подобранцем будет кто-то другой, Дюма, например, или матерящийся Жуков. Это всё мелочи, спас-то котёнка Есенин!
Но есть отличие от такого же мягкосердечного Достика – Есь, допустим, не в состоянии прихлопнуть таракана тапком, но разбушевавшемуся гопинику в морду заедет легко, без внутренних дурацких угрызений.
Про себя я всегда определяю Еся, – уж извиняйте, – как Достоевского с подъёбочкой. И это факт. Вломит, если надо, так, что маманегорюй, и без всякой жалости.
А вот если вы растеряны, у вас какая-то грусть-печаль – к Есенину! Выслушает с таким участием и вниманием, что вы уползёте обласканный и предовольный, и выход из трудной ситуации сам собой как-то найдётся.
Еси очень неуверенны в себе. Это факт. Им постоянно требуется подтверждение того, что они великолепны, мудры, могучи, и всё делают правильно. Так что если вы не чувствуете в себе сил, чтобы повторять это им из дня в день, как мантру, с Есями вам лучше не связываться.
Есь всё помнит. Как Магуа у Купера: «Дух гурона никогда не опьяняется и никогда ничего не забывает». Это их свойство им зачастую очень мешает жить по двум причинам: чего ж хорошего в том, чтоб помнить плохое? И ещё – при есенинской склонности к фантазированию окружающие (которые ни хрена не помнят!) часто обвиняют его в том, что «этого не было! Опять ты всё выдумываешь!» Хоть убейся! Но Есь убиваться не будет, он и это запомнит… Навсегда.
Еси разбираются в людях и чуют дурное. Это не Гамлеты, которые скорее ждут, что их успокоят в ответ на их: «У меня мрачное предчувствие! Что-то плохое случится!» Есь просто скажет: «Этот человек – мудак». И всё. Это действительно окажется мудак, пусть даже он выглядит ангелом во плоти.
Об интимном. Традиционно считается, что в Бете всё через койку. И это так. И в койке «нежная няшка» вас ого-го как удивит. Можете мне поверить на слово. Всё, молчу).
Сейчас я кого-то из читающих разозлю стопроцентно (ибо Еси раздражают очень и очень многих, как никто – ещё одно их дивное свойство), но всё равно скажу – Еси надёжны. Если вы считаете иначе, что ж, вам не повезло, вы их в деле не видели. Если НАДО, Есь будет работоспособен, как Штирлиц, и жесток, как Жуков.
В этом месте у читателей возникает резонный вопрос: «Откуда дровишки?» В смысле – откуда у автора такие глубокие познания о Есях? Модель А наизусть выучил, не иначе))
Ребята, я прожила в браке с Есениным пятнадцать лет. И вот уже больше трёх лет, как этот брак превратился в гостевой. Нас разлучил самый большой недостаток Есениных, беда, сгубившая поэта, давшего своё имя этому ТИМу – его пьянство. Он пил до того, как мы познакомились, пил в браке, пьёт сейчас. Это и есть, я полагаю, оборотная сторона есенинской чувствительности, неуверенности в себе, творческой составляющей их натуры – неумение выплыть из того мира грёз, что так легко даёт бутылка.
Я надеялась, что с этим справлюсь. Но не справилась. Я не Жуков, не забывайте. И мне проще оказалось уйти, уехать, переехать в другой город.
Все мои предыдущие посты, посвящённые Бете, были веселы и позитивны. Собственно, поэтому я долго не могла написать про Есениных, ибо это для меня достаточно больно и совсем не весело.
Но на такой ноте заканчивать этот спич всё равно не хочу. Гюго я вам или кто?! Хочу сказать вот что – живя за семь часовых поясов и за тысячи километров от своего (всё равно своего) Еся, я всегда уверена: случись что, я знаю, к кому мне обратиться. И, несмотря на все свои дела, собутыльников и баб, он сделает для меня всё, что в его силах.
И всё, что выше его сил – тоже.

УПД. Дубль записи в соо Бета-квадра: bet-ta.diary.ru/p179144864.htm

Моя визуализация этого ТИМа:

Всем понятно, что я ни бум-бум в пресловутой модели А? И что я, когда пишу свои социофики, просто отталкиваюсь от каких-то эмоциональных моментов, западающих в память навечно (в отличие от модели А?)
Так вот. Габен для меня – тот же Жуков, только с интраверсией. Я понимаю, что это абсолютно ненаучно, но тем не менее.
Эти их шуточки с каменной мордой лица, когда ты ходишь и полдня ломаешь голову – шутил? Не шутил? О, шутил, оказывается! Это у него настроение хорошее было!! Абалдееееть…
Эта их с виду абсолютная непрошибаемость. Танковая броня. «Гвозди бы делать из этих людей», как писал пролетарский поэт. Да какие гвозди! Чего мелочиться! Топоры, пилы, комбайны и луноходы – вот наш выбор!
А под этой толстой бронёй – тонкая душа, которая не прощупывается снаружи. Ибо кто ж даст её щупать?!
А эта их способность долго раскачиваться! Обдумывать планы грядущих переделок/строительных работ/ремонта медленно-медленно. Долго-долго. Желательно лёжа. Желательно на чём-нибудь мягком. Кто сказал – диван?!
Но уж если они всё обдумали и ПРИСТУПИЛИ… ООО, это надо видеть! Слышать, осязать и обонять!
А как они готовят! Здесь не надо слушать – надо сесть и ЖРАТЬ!
Пока дают.
Отдельный пункт моего гимна – Габен В Гневе. Не видели? Потому и живы ещё.
Муж моей сестры, Александр Николаевич – стопроцентный Габен. По имени-отчеству называю, хоть он и младше меня на пять лет – потому как они ростом 1,95 и занимают немалую должность. Так что мы со всем пиететом. И осторожностью.
Ибо у нас с Александром Николаевичем сложные взаимоотношения. Прямо по Стратиевской.
Вот сижу я вечером у них в гостях на своей постели в его футболке – потому как ночнушку дома забыла – и смываю макияж. Александр Николаевич шествуют мимо на балкон покурить и неожиданно обрушиваются на меня с высоты своих 1,95:
– Сидишь? Фигнёй маешься? А борщ с плиты на балкон кто уберёт? Пушкин?!
Я подскакиваю на метр.
Примечание: хабаровская зима, на балконе – минус 30 и снегу по щиколотку. Кастрюля ведёрная, ибо семья большая плюс понаехавшая я.
Найдя зажигалку, Александр Николаевич возвращаются в кухню за кастрюлей, дабы прошествовать дальше на балкон, и столбенеют, кастрюли не обнаружив. Ибо я уже стою с нею в руках босиком в его футболке на заснеженном балконе…
А ведь он просто пошутил!
Ну, не поняла я, не поняла…
Вообще Александр Николаевич сразу определяет, что я пришла в гости:
– А я думаю, кто тут так орёт? Ну, ясно…
И растворяется в туманной дали.
О, эта способность Габов растворяться, когда им что-то не нравится, о-о-о…
В общем, сложные отношения, да.
Ревизия, однако.
Поэтому я стараюсь держаться от мужа моей сестры подальше. Чтоб его не нервировать.
Но были в наших высоких отношениях два эпизода, за которые я ему буду признательна по гроб жизни.
Когда пару лет назад я тяжело болела, гемоглобин упал со 120 до 65… именно он колол мне железо и вытянул.
Когда умерла моя подруга, с которой мы дружили 25 лет, именно он позвал меня из комнаты, где я валялась тряпкой, и поставил на стол бутылку и две стопки: «Садись, помянем».
Если вы падаете вниз, а кто-то вас подхватывает – это Габен.

Моя личная визуализация этого ТИМа:

Они – воплощение Закона, Порядка, Стабильности и Надёжности. Они всегда точно знают, КАК НАДО. С теми же, кто делает КАК НЕ НАДО, у них разговор короткий…
Про одного из моих Максов – про Маковеева – я уже исписала весь свой дневник сверху донизу и по диагонали, пользуясь тем, что он об этом безобразии ни сном, ни духом. Но я ещё раз не поленюсь пропеть оду всем Максам мира в его лице. С парой иллюстраций к.
Итак, вот Маковеев прибывает к нам в гости на Черноморское побережье. Я работаю, ребёнок тусит, Маковеев активно осваивает округу вплоть до Сочи – в одиночестве, с помощью навигатора в своём айфоне, а по вечерам выводит нас в кафешки на предмет культурного досуга. (К слову, нидайБох кому-то обсчитать Маковеева или подсунуть что-то некачественное… этот кто-то может заранее завещание писать).
Как-то возвращаюсь я с работы, а Маковеева дома нет. Возвращается он в полной тьмище и строго у меня вопрошает:
– Лисичка, а ты видела закат на море?
– Не-а, – растерянно отвечаю я. – Как-то не доводилось…
К морю у местных отношение, как у питерцев к Эрмитажу: ну есть, никуда же не убежит, потом сходим. Как-нибудь. Нет, ну я-то море трепетно люблю. Но вот закат, каюсь, прошляпила.
– Что? – сурово сдвигает брови Маковвев. – Вы уже год здесь живёте и ни разу не видели заката на море? Вы это серьёзно?
Жизнь кончена. Не начавшись.
Мы с Зайцем виновато мотаем головами и преодолеваем желание забиться в уголок.
– Так, – спокойно констатирует Маковеев. – Отлично. Завтра я беру вино, сыр, помидоры и вас, и мы идём на дикий пляж смотреть закат. Ясно?
– Так точно, ваше превосходительство! – бормочем мы, отступая в кухню.
Жизнь определена, цели поставлены.
На другой день, в полвосьмого вечера, мы бодро шагаем на дикий пляж. Маковеев несёт корзинку с припасами, мы смирно телепаемся сзади.
Вот и берег. Я начинаю близоруко щуриться, выискивая место, куда б приземлиться.
Маковеев неутомимо шагает вперёд и вперёд.
– Ты куда? – не подозревая подвоха, жизнерадостно вопрошаю я.
– Так отсюда же не видно, куда именно солнце садится, – невозмутимо поясняет Маковеев. – Надо во-он туда, за мыс. И побыстрее, закат через двадцать одну минуту.
Двадцать одну минуту? За мыс?! Это же как минимум, метров восемьсот вдоль по берегу, представляющему собой россыпь булыжников размеров с кулак, покрытых скользкими мокрыми водорослями!
– Кира! – задыхаясь, ору я, продолжая, впрочем, резво поспешать за неумолимо удаляющимся Маковеевым. – Ты спятил?! Я думала… мы сядем тут… посидим… и солнце тоже сядет…
– Сядем усе! – демонически хохочет ребёнок.
– У меня близорукость минус… очень много! – продолжаю стенать и мчаться я. – Будет темно! Я упаду! Сломаю ногу! Ребёнок упадёт! Сломает ногу!
– Агащаз! – парирует ребёнок радостно.
– Во-первых, – спокойно говорит Маковеев, не замедляя шагов, – если вы сломаете ноги, я вас понесу.
– Во мне семьдесят кило. В ребёнке сорок, – пыхчу я.
– Во-вторых, – с королевским величием Маковеев пропускает мимо ушей ненужную инфу, – взойдёт луна, и будет светло. А в-третьих, мы выпьем эту бутылку, и тебе станет всё равно.
Два последних пункта сбылись с точностью до миллиметра.
Взошла луна, и стало светло.
Мы напились, и мне стало всё равно.
Мы ещё и в море полезли, как были, в шортах и майках.
С тех пор я вожу приезжающих гостей за мыс смотреть, как солнце в море садится…
…Ну и ещё про то, какие Максы бесстрастные холодильники, я вас умоляю. Не скажу, что у них прям тонкое ЧЮ – такое же толстое, как у меня, но поржать они не дураки. Помнится, Маковеев искал подарок своему Лёше и всё сокрушался, что ничего приличного нельзя выбрать на южных развалах, и брезгливо морщился при виде турецких полотенец с картой Чёрного моря и пепельниц из ракушек. Что поделать, вкусы большинства туристов непритязательны.
И вот заходим мы зачем-то в аптеку чуть ли не за день до его отъезда. Я стою в очереди к провизорше, Маковеев машинально шарит взглядом по витрине и с досадой бормочет, что, мол, он так ничего впечатляющего и запоминающегося Лёше не купил. (О, вы бы видели Лёшу: оленьи очи, ресницы на полщеки… лучше не вспоминать, а то слюной захлебнусь…)
И тут мой легкомысленный взгляд падает на витрину с… не угадали…. с разными кремами и мазями. И я задорненько этак предлагаю:
– А ты купи вот… крем какой-нибудь, что ли, оригинальный…
– В качестве анальной смазки? – флегматично интересуется Маковеев с непосредственностью и изяществом самодержца Николая I, не удосужившись при этом даже голоса понизить.
– Вот! – поспешно заглушаю я его, сама не понимая, что несу. Мы ж Гюго, нам пофиг, что и куда нести, главное – нести. – «Скипилар»! С.. э-э-э… с медвежьей жёлчью и скипидаром!
Маковеев подымает бровь:
– Да уж, этим Лёшка точно впечатлится и запомнит надолго.
Тут до меня доходит, ЧТО ИМЕННО я несу…
Из аптеки мы выползаем на карачках, ржа в голос на всю улицу. Я до сих пор туда без истерического хихиканья зайти не могу. А ведь как бы приличная дама. Преклонных, можно сказать, лет…
…Ну и напоследок. Из свежей с Маковеевым переписки. Для зреющего в голове фика мне срочно понадобилось выяснить один вопрос. Пишу:
– Маковеев, любовь моя неземная, а скажи мне, вот у тебя айфон, вот он, к примеру, разрядился, а зарядки у тебя нету, так вот, к нему какая-нибудь другая, не от айфона, зарядка подходит??
Через полминуты получаю невозмутимый ответ:
– У меня штук пять этих зарядок. Две дома, две на работе и одна всегда в сумке.
Господиииииии… В этом он ВЕСЬ…
Проржавшись в кулак, я кротко поясняю:
– Хорошо. Представь – ты потерял ВСЕ зарядки. Можно ли твой айфон зарядить зарядкой от чужого девайса??
Через тридцать секунд следует ответ ответов, воистину королевский:
– Нет, нельзя. Кесарю – кесарево.
Максу – Максово.
Аминь.

Моя персональная визуализация этого ТИМа:

Или Питер по алфавиту...

Итак, с 3 по 11 июля я была в Санкт-Петербурге с группой библиотекарей Кубани на курсах от университета культуры.
В двух словах: БЫЛО ВОЛШЕБНО.
Я развиртуализировалась с  bachelorette,  Stef Boread,  strange и  Slyness (хорошо, но мало))).
Училась.
Бродила по городу.
И запечатлевала Питер.
Начнём с буквы А.

А
Атланты, которые «держат небо на каменных плечах» (Александр Городницкий)


Смотреть дальше

Б
Бассейная, на которой жил человек рассеянный...


Библиотека Вольтера – часть Российской Национальной библиотеки – была куплена Екатериной II у племянницы Вольтера после его смерти за огромную по тем временам сумму - 40 тысяч золотых рублей - и перевезена в Петербург в 1779 году, Собственно. более всего императрице нужны были компрометирующие её письма к Вольтеру, которые при их обнародовании могли насмерть испортить отношения между Россией и Австрией, ибо там Екатерина не очень лестно отзывалась о коронованных австрийских особах. Но, когда библиотека прибыла в Петербург. писем в ней не оказалось. Их ещё ранее выкупил у племянницы Вольтера хитрый автор «Женитьбы Фигаро» Бомарше, который был тогда министром иностранных дел Франции. Фигаро здесь, Фигаро там, как говорится...
Интереснейшая часть библиотеки - так называемые «маргиналии», то есть пометки Вольтера, которые, кстати, любила перечитывать и цитировать императрица. Они стоят примерно на двух тысячах книг. Маргиналии хранятся в отдельном сейфе. Нам их показал милейший хранитель библиотеки Вольтера.

Умнейший старикашка Вольтер, истый журналист.


Екатерина Великая.


Вензель «Анри де Вольтер».


В
Воробей – очень храбрый – на Мойке.


Г
Гостиница «Наука», где поселилась наша группа, находится на Миллионной, 27 – это бывший дворец великого князя Владимира Александровича Романова, брата императора Николая II. Владимир Александрович славился как покровитель искусств, любитель женщин, а также любитель покушать и пожить на широкую ногу. В Петербурге ходили сплетни о золотых ночных горшках, подаренных им фавориткам. Гостиница, собственно, располагается в комнатах для прислуги, так что никакого роскошества (а также вышеупомянутых горшков) там не наблюдалось...


Грифоны с золотыми крыльями держат в своих пастях цепи Банковского мостика через канал Грибоедова. Кто грифонов почешет, тому будут денежки.


Д
Дворец эмира Бухарского на Петроградке.


Е
Если взять пример с  bachelorette и посидеть на стуле рядом с Остапом Бендером... то будет вам удача в денежных делах.


З
Зимний дворец.


Зимняя канавка.


И
Индейцы играют древние мелодии инков на площадке возле метро «Парк Победы».


К
Казанский собор с его колоннадами-крыльями.


Костел на Васильевском острове.


Л
Летний сад только что открылся после реконструкции.










М
Марсово поле. Вокруг Вечного огня в память жертв революции ночуют благодарные потомки.


Медный всадник «с тяжёлым топотом скакал»...


Н
Надписи. Трогательная надпись на газоне в Михайловском саду.


Забавная надпись на остановке за университетом культуры.


Мимо этих автобусов я проходила каждый день и всё удивлялась, почему они всегда стоят на месте. И только неделю спустя улицезрела надпись: «Туалеты».


Нева-красавица.


Невская волна, в которой я, наверное, с час отмачивала отказывавшиеся ходить конечности.


Новая Голландия – остров в центре города, где хранились корабельные леса. Сейчас выкуплен кем-то из олигархов для строительства развлекательного центра.


П
Первые издания Пушкина в Центральной детской библиотеке имени А.С. Пушкина.


Пётр Первый и Екатерина – ряженые. Фотография – 200 рублей, но я издалека и с увеличением)))..
Хотя мне Петра с Катей было очень жаль. Все две недели стояла непривычная для Питера жара (не иначе, как мы привезли) – попробуй-ка, погуляй весь день в эдаких костюмах.


Президентская библиотека. Фонд Президентской библиотеки имени Б.Н.Ельцина состоит из электронных копий редчайших исторических документов и книг, а также малоизвестных архивных материалов, ранее закрытых для широкого круга читателей.
Конституция России, на которой присягали президенты.


Охранник, сопровождающий каждую экскурсию (все охранники высокие и симпатичные. как на подбор – мечта императриц).


Р
Российская Национальная библиотека. Она же Императорская Публичная библиотека – была основана 16 (27) мая 1795 года высочайшим повелением императрицы Екатерины II – без Екатерины никуда. Поскольку по указу библиотека получала каждый обязательный экземпляр книги, вышедшей в России, можете представить объём её книжного фонда.
Кстати. известно, что Пушкин игнорировал этот указ. Третий директор библиотеки Алексей Николаевич Оленин напрасно бомбардировал его просьбами предоставить в библиотеку только что вышедшую книгу. Помня об отказавшей ему красавице Аннет Олениной, великий поэт письма эти просто-напросто сжигал.
Фотографировать в РНБ запрещали, но я исхитрилась...





А вот так библиотекари РНБ достают книги с верхних ярусов. Фотомоделью послужил Даня – внук руководительницы нашей группы.




Робот-библиотекарь в Центральной детской библиотеке имени А.С. Пушкина. Консультирует, рассказывает, отвечает на вопросы. Например:
– Как зовут Достоевского.
Пауза.
Внятным басом:
– Фёдор.
– А полностью?
Пауза. Робот завис.
Нам подсказывают:
– Некорректно задан вопрос!
– Хорошо, имя-отчество Достоевского?
Пауза.
– Фёдор Михайлович.
Робот стоит 700 тысяч рублей.



С
Спас-на-крови. На этом месте 1 марта 1881 года в результате покушения был смертельно ранен император Александр II.



Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств, или попросту «Кулёк», где проходили наши библиотечные курсы, находится в уникальном даже для Питера месте – его корпуса расположены в бывших дворцах на Дворцовой набережной и на Миллионной улице.




Во время экскурсии я, играя роль хозяйки дворца, стояла у двери в бальный зал. В зеркале за перилами отражаются все подымающиеся по лестнице гости.


Бывший будуар Долли Финкельмон с дверью, откуда некогда вышел ранним утром Александр наш Пушкин и наткнулся на управляющего Долли. Конфуз!


Стоит ли говорить, что после экскурсии я заблудилась в универе и была выведена в восемь вечера доброй уборщицей?! Дворец, что вы хотите. Уйма переходов, галерей и лестниц...

Ф
Фрегат. Жаль, что на приколе – в полном парусном снаряжении он наверняка великолепен.


Э
Эрмитаж. Очередь.




Эрмитаж. Лоджии Рафаэля. В Италии они, к сожалению, погибли. а вот их копии, сделанные по приказу Екатерины Великой, в России сохранились.


Эрмитаж. Мадонна Рафаэля. Такая маленькая и трогательная...


Эрмитаж. Дивный Джек –  bachelorette и Наполеон наш Бонапарт.


Я
Я у дерева. После похода в Эрмитаж мы долго ходили по травке за Эрмитажным фонтаном. Кстати, рекомендую, ноги исцеляются волшебно.

Собрала сумку, сменила причёску.
Надеюсь успешно развиртуализироваться с... ну, знаю с кем)))
И ещё надеюсь, что не будет дождей.
Не знаю, сумею ли выходить в Сеть в следующие две недели. так что не теряйте, дорогие, мысленно с вами.
Обнимаю.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Название: «Любовь – это…»
Автор: sillvercat
Рейтинг: G
Жанр: Повседневность
Категория: гет
Размер: драббл
ТИМы: Марьяна (Драйзер) / Вадим (Бальзак)
Саммари: Бальзак – нелюдимый мизантроп... но кто поймёт его лучше Драйзера?
От автора: Исполнение (второе) заявки на Соционикфикс, Т 16/30: socionicfics.diary.ru/p177443980.htm
Предупреждение: сопливо))

– От тебя все отвернулись, и ты сам виноват. Чтобы так настроить всю группу против себя, надо постараться.
Голос у Марьяны привычно бесстрастен. Даже глядя вниз, Вадим точно знает, что руки старосты его группы скрещены на груди.
Красивые руки. Изящные. И грудь вполне себе. Незачем и прикрывать.
– Я старательный, – хмыкает Вадим, сохраняя на губах всегдашнюю усмешку. – Надо же, вся группа! Детский сад, трусы на лямках. Забери свои игрушки и не писай в мой горшок.
В детском саду, как и в школе, Вадима сперва беспощадно изводили. Хорошая мишень – слабак, очкарик. И только когда он понял, что слово может бить не хуже кулака, только когда это поняли все, жизнь перестала быть совсем уж беспросветной.
Но, если ты старательно отрастил колючки, от них уже не избавиться.
Марьяна слегка морщится.
– Тебе всё нипочём, так?
Конечно. Ему всё нипочём, даже в рожу кирпичом.
Вадим опять криво усмехается. Больше ничего не остаётся. Всё равно никто не поймёт, даже она.
Тем более она.
От этой мысли почему-то больно сжимается сердце. Ерунда какая…
– Ты безнадёжен, – холодно заключает Марьяна. – Да ты же всех просто презираешь!
– Не всех, – бросает Вадим, упорно глядя в пол. Линолеум в аудитории весь исчёркан, к нему прилип вкладыш от жвачки.
«Любовь – это…»
Опять детсад. Он собирал эти дурацкие вкладыши «Love is», чтобы понять наконец, почему кого-то любят, а его – нет.
Когда уже только эта зануда уйдёт, оставит его в покое? Все-все пусть убираются и оставят его в покое. Ему никто не нужен!
– Человек не должен всегда быть один, – голос Марьяны по-прежнему холоден, но ладонь, которая вдруг касается руки Вадима – эта ладонь тёплая.
– Знаешь, – так же неожиданно говорит Марьяна, – если у тебя флэшка с собой, мы можем сходить ко мне, и я тебе скину материалы ко всем семинарам, что ты пропустил.
– Нету у меня никакой флэшки, – упрямо бормочет Вадим, не подымая глаз.
Марьяна почти незаметно вздыхает и убирает руку. Сердце у Вадима опять сжимается.
– Ладно. У меня есть. Пошли. Пошли, говорю, ты… ёж.
И в её голосе на миг сквозит улыбка.

Просто фото со вчерашней прогулки по городу.

Большой теплоход в порту.


Солнечные часы.


Фонтан на набережной.


Ещё: