Название: Блажен незлобивый поэт
Автор: sillvercat для fandom Cats 2022
Бета: Xenya-m
Канон: ориджинал
Размер: миди, 4096 слов
Персонажи: Шор, Оделон, другие Коты
Категория: джен
Жанр: драма, фантастика, приключения, броманс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В мире, где постоянно враждуют кланы Котов, Крыс и Псов, боевой разведчик Крыс по имени Шор встречает в своём Подземелье странного Кота.
Примечания: автор вложил в уста Оделона любимые им самим стихотворные строки Цветаевой и Лорки; название — строчка из Некрасова
Написано по заявке с Инсайда: котики, пережившие цивилизацию людей
Горячий привет команде Грызунов: наш Крыс появился в их честь!
Предупреждения: фурри; открытый финал; упоминается насилие
Ссылка: тут

— Кто живёт в Городе наверху?

— Коты!

— Кто живёт за Городом в лесах?

— Псы!

— А кто живёт в Подземельях под Городом?

— Мы, Крысы!

— Значит, кто владеет Городом?

— Мы, Крысы!

У Шора до сих пор звучал в ушах тонкий вибрирующий голос старейшины Клана, отдававшийся эхом в пропахших плесенью и гнилью Подземельях. Сюда не посмел бы сунуться ни один Кот, ни один Пёс. Впрочем, нет, иногда безрассудно храбрые разведчики обоих враждебных кланов всё-таки спускались в Подземелья, но мало кто мог вернуться обратно живым. Крысы действительно были истинными властителями Города — ночами, а ночи на Планете длились куда дольше, чем дни.

И ещё Крысы были гораздо многочисленнее своих соперников по борьбе за место под здешним солнцем и двумя зелёными лунами. Самки Крыс чаще, чем самки Котов или Псов, приносили потомство, и было это потомство гораздо многочисленнее и жизнеспособнее чужих.

Особенно яростно Крысы враждовали с Котами. Возможно, потому, что, даже обретя способность к прямохождению и лишившись шерсти за тысячи лет эволюции, ни один Кот никогда не отказывался перегрызть Крысе горло, чтобы напиться горячей живой крови. Крысы платили Котам такой же лютой ненавистью и не брезговали тем, чтобы до смерти замучить попавшего им в лапы раненого Кота.

Псы же были куда терпимее и к Котам, и к Крысам: раненых врагов они просто милосердно добивали, а для охоты и еды предпочитали выбирать истинных животных, которых в лесах вокруг Города водилось предостаточно, — настоящих, не мутировавших во время произошедшей здесь тысячелетия назад катастрофы.

Впрочем, о катастрофе Шор не знал ровным счётом ничего, как и остальные его соплеменники или враги из прочих двух кланов. Отголоски её сохранились смутным ужасом в древних легендах и преданиях, которые у молодняка считались прабабкиными сказками. Мутагены? Лаборатории? Люди? Что это ещё за звери — люди какие-то?

Людей на Планете не осталось вовсе. Вернее, их гены перемешались с генами Псов, Котов и Крыс. Как это получилось, никто из ныне живущих не знал, даже старейшины кланов. Это знание было столь же безвозвратно утеряно, сколь и другие знания людей.

Жизнь молодых Крыс была проста, как и молодых Котов и молодых Псов: поменьше задумывайся о том, что тебя непосредственно не касается, бей первым, ешь впрок, оплодотворяй как можно больше самок и будь счастлив.

Такой же немудрёной философии придерживался и Шор. Едва покинув пору отрочества, он всё ещё казался угловатым и непропорционально худым, как подросток, но его гибкое тело было жилистым и на редкость выносливым. Он виртуозно владел ножом и арбалетом, и трое командиров спорили между собой о том, кому же достанется такой боец, когда Шора наконец приняли в Клан. В разведке ему не было равных, он стал глазами и ушами своего отряда.

Вот и сейчас он совершенно беззвучно и неподвижно лежал, распластавшись возле тихо журчащего по водостоку подземного ручья. Он не знал, что это бывший водопровод соответствующей части Города. В пролом над ним заглядывала одна из зелёных лун, та, что была побольше. На Всеобщем языке Коты, Крысы и Псы называли её Старшей Сестрой. Свежий ветерок, тоже залетавший в пролом, сладко касался трепещущих ноздрей Шора, ерошил короткий ёжик его светлых волос, топорщившийся меж насторожённых ушей.

Шор понятия не имел о том, что его собственные предки были лабораторными крысами-альбиносами, но именно от них он унаследовал рубиновое мерцание глаз и более светлую, чем у других Крыс, шерсть.

Но, как и у всех Крыс, его уши и хвост были полностью лишены шерсти, в отличие от Псов и Котов.

Сейчас уши Шора поймали странные звуки, доносящиеся с другого берега ручья, ещё прежде, чем чуткий нос уловил присутствие чужака. Это было бормотание на Всеобщем, невнятное, срывающееся, но полное внутреннего ритма, подобно древним сказаниям, до сей поры сохранившимся и записанным в редчайших книгах, принадлежавших исключительно жрецам кланов.

Но, хоть слова и произносились на Всеобщем, Шор безошибочно распознал пришепетывающий акцент Кота, и шерсть у него на загривке встала дыбом.

Бесшумно, как всё, что он делал, Шор вскинул арбалет и прицелился в небольшую тёмную тень, колеблющуюся на противоположном берегу ручья. Но прежде чем из арбалета вырвалось короткое смертоносное жало стрелы, он наконец разобрал, что именно бормочет Кот.

— Чёрная, как зрачок, как зрачок, сосущая Свет — люблю тебя, зоркая ночь. Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь Песен, в чьей длани узда четырёх ветров.

Арбалет во вскинутой руке Шора дрогнул и медленно опустился. Чужак, бесспорно, был сумасшедшим. Либо учеником жрецов. И в том, и в другом случае убить его было бы большим грехом и даже позором.

Лёгкой стремительной тенью Шор скользнул вдоль своего берега — к тому месту, где у Крыс был тайный брод и можно было перейти ручей, даже не подвёртывая штанов. Ему захотелось взглянуть на этого помешанного поближе, что он и сделал, едва на чужака упал зеленоватый отсвет пробегающей среди туч Старшей Сестры.

Кот оказался на вид даже младше самого Шора, по крайней мере более хрупким и низкорослым. Его серую шерсть бороздили тёмные полосы. При виде Крыса, возникшего будто из преисподней, он вскинул лохматую башку и близоруко сощурился. Но не попятился, не побежал и, кажется, даже не испугался Шора, что того, разумеется, крайне уязвило.

— Ты кто такой? — процедил он, уставившись в круглые чёрные зрачки раскосых золотистых глаз Кота.

— Я? — Кот удивлённо прижмурился, будто вспоминая что-то. — Я Оделон.

Прекрасно. Вообще-то Шор хотел выяснить, не разведчик ли перед ним, но, во-первых, кто же в эдаком признается, а во-вторых, таких дурных разведчиков, которые декламируют белиберду на всё Подземелье, просто не бывает. Вопрос Шора, получается, тоже был глупее некуда, и, осознав это, он ещё сильнее разозлился, но продолжал допрашивать:

— Что ты делаешь в Подземелье?

— Подземелье? — Кот растерянно завертел круглой башкой. — О… Старшая Сестра светила мне… я шёл за её светом… не помню, как и куда.

«Прекрасно», — вновь устало подумал Шор. Этот малахольный просто заблудился. Либо же его выгнали его собственные сородичи, чтобы, не дай великая Праматерь, не размножился. Нахмурившись, он ещё ближе заглянул в растерянное лицо Кота. То есть Оделона.

— А я — Шор. И часто ты тут шляешься по ночам?

Вопрос прозвучал мягче, чем ему хотелось.

— Я… — снова забормотал Оделон, нервно помахивая пушистым хвостом, торчавшим из прорези штанов, таких же, как у самого Шора. — Я… не хожу в Подземелье, что ты. Здесь опасно.

Здесь опасно, вот как! Шор даже фыркнул.

— Я сочиняю при свете Старшей Сестры, — принялся объяснять Кот, как бы извиняясь. — Она помогает мне находить нужные слова. Слова для Праматери. Вот послушай!

Он откинул назад голову и почти пропел:

— Цикада! Это счастье и есть — в агонии чувствовать весь гнёт небес. Перед вратами смерти с понуренной головою, под спущенным стягом ветра идёт всё живое.

«Малахольный, по крайней мере, знает, что такое смерть», — Шор едва не выпалил этого вслух, но лишь хмуро спросил:

— Цикада? Что ещё за цикада?

— Ты не знаешь? — изумился Кот, в свою очередь взирая на него как на малое дитя. Это Шору, разумеется, не понравилось. — Ты никогда не слышал, как они стрекочут?

— Я всю жизнь прожил в Подземелье, дурак, — сердито отрезал Шор. — Откуда мне знать, что там у вас наверху творится… — он запнулся, поняв, что и вправду выходил лишь на короткие вылазки и прислушивался не к окружающему его странному чуждому миру, а к шагам отряда Котов или Псов, охраняющих свои владения.

— Так ты — Крысак? — воскликнул Оделон даже с каким-то восторгом. — Я никогда не видел Крыс. Живых, — тут же добавил он виновато.

— А мёртвых, значит, видел? — воинственно ощетинился Шор. Перед ним стоял враг, пусть худосочный, мелкий и явно не в своём уме, но враг. Не стоило этого забывать. — Может быть, даже на зуб пробовал, Кот? Признавайся!

Он стиснул костлявую руку Кота — намеренно сильно, чтобы причинить боль, но Оделон даже не поморщился, явно потрясённый.

— Что ты! — горячо выпалил он. — Как можно есть разумных?

— Ну твои же сородичи нас едят, — не удержался Шор, чувствуя, как снова вздымается шерсть на загривке от гнева и досады на себя. Чего он, спрашивается, стоит тут и разговаривает с этим врагом!

Он под самой страшной пыткой не признался бы себе, что ему очень хочется ещё послушать те бессвязные бредни про цикаду и Праматерь Песен, что извергал этот враг.

А враг вдруг протянул свободную руку и ухватил Шора за хвост. Не крепко, а робко, но Шор так обомлел, что не отстранился.

Лёгкие тёплые пальцы, не выпуская когтей, прошлись по каждому позвонку, без брезгливости, а как-то даже ласково.

— Шерсть не растёт, — констатировал Кот очевидное, и тут Шор внезапно сообразил, что тот и в самом деле очень плохо видит. Почти не видит. Этому Оделону, вероятно, приходилось больше пользоваться чутьём, нежели зрением. Неудивительно, что он очутился в Подземелье, следуя за светом Старшей Сестры!

Помешанный же Кот тем временем выпустил из ладони хвост Шора, вскинул руку и так же легко коснулся его ушей! Это было уже слишком, Шор гневно взвыл и отбросил наглую лапу, ткнув ему почти что в лицо свой арбалет:

— Это вот видел?!

Кот снова понял его буквально, подсунув свой чересчур любопытный розовый нос к самой арбалетной стреле, так что Шору пришлось торопливо отдёрнуть оружие. Того и гляди стрела нечаянно сорвётся.

Хотя, возможно, малахольного и вправду стоило пристрелить — из милосердия. Он был… как когда-то с грустью говорил жрец об одном из умерших в приюте сверстников Шора (а Шор подслушал), «испорченным генетическим материалом». Шор догадался, что означают эти горькие непонятные слова: умерший мальчишка был нежизнеспособен.

Но стоявший перед ним придурковатый Кот казался здоровым.

— Это же арбалет, — дрогнувшим голосом промямлил он. — Ты хочешь меня убить?

— Да! Нет! — рявкнул Шор и как-то сразу успокоился. Даже рукой махнул. Ясно было, что Оделон не намеревался его оскорбить, хватая за хвост и за уши. Он просто… просто ничего толком не мог разглядеть и проверял окружающей мир нюхом или на ощупь, вот и всё.

— А ты боишься смерти? — сурово спросил Шор и подбоченился, показывая, что уж он-то, лучший разведчик своего отряда, ничего не боится.

Вместо чёткого ответа Кот снова нараспев пробормотал:

— Стань, моё сердце, цикадой, чтобы истёк я песней, раненный над полями светом небесной бездны.

Это звучало очень странно, как почти всё, что он говорил. Но так красиво.

— Ты полоумный, — грубо рявкнул Шор после паузы, чтобы не показать своего замешательства. — Или, может быть, ты собираешься стать учеником жреца вашего Клана?

— Нет, что ты, — перепугался Оделон. — Я… я не гожусь в жрецы. Я… меня пытался взять в ученики один из наших младших жрецов, но он быстро от меня отказался. Он тоже сказал, что я просто полоумный, — грустно закончил он, пожав плечами.

Шор вдруг почувствовал какую-то острую неловкость и потребность возразить. Но это было бы совсем уж глупо.

А Оделон близоруко моргнул и предложил, доверчиво глядя на Шора:

— Пойдём наверх, и ты послушаешь, как стрекочет цикада.

И сам сжал запястье Шора своими тёплыми пальцами.

Шор только фыркнул, хотя у него почему-то защемило сердце. Ведь и правда, за всю свою не слишком длинную жизнь он ни разу не слышал этих самых цикад и вообще крайне редко выходил на поверхность из Подземелья. В этом не было особой нужды: Крысы питались в основном выловленной в подземных ручьях рыбой и прочей живностью вплоть до моллюсков, не брезговали любыми червями, кротами и землеройками, обитавшими в Подземелье, как не брезговали воровать припасы из складов у Котов и Псов.

Собственно, для обеспечения таких вот удачных грабежей, а вовсе не для открытых боевых столкновений и были натасканы отряды крысьего молодняка, к одному из которых принадлежал Шор.

Немного поразмыслив, он величаво кивнул и проговорил, стараясь не проявлять особой заинтересованности:

— Что ж, я, пожалуй, посмотрел бы на этих твоих цикад.

— Что ты, — мягко улыбнулся Кот. — Их невозможно разглядеть. Они только поют… очень громко.

— Ну это тебе не разглядеть, — проворчал Шор строптиво. — Я же не такой подслеповатый, как ты.

Сказав так, он тут же пожалел об этом. Ему почему-то не хотелось обижать этого малахольного Кота, почти котёнка. Какая глупость! Это же враг!

И вообще, тот вполне себе мог притвориться и слепым, и малахольным, лишь бы выманить Шора, лучшего бойца отряда разведчиков, из родного Подземелья наружу, чтобы другие Коты, подкарауливающие там, его убили. И, скорее всего, даже съели!

Шор почувствовал, как вдоль хребта у него пробегает холодок, снова вздыбливая шерсть. Но отступать он не любил, тем более что уже сказал своё слово: хочу, мол, на цикад взглянуть. Вот и придётся, если что не так пойдёт, смотреть на котовьи разбойничьи рожи. И на острые зубы, которыми Коты будут рвать его. Но пока что тонкие пальцы Оделона доверчиво сжимали его руку.

— А ты знаешь, куда идти, чтобы выбраться наружу? — озабоченно спросил тот.

— Само собой, — сердито отрезал Шор. — Ступай за мной… киска.

И они очень тихо и быстро направились вдоль берега подземного ручья к его устью. Вернее, это Шор продвигался тихо и быстро. Оделон же несколько раз громко шмыгнул носом, потом оступился и наконец почти что сорвался в воду, откуда Шор его и выхватил, зашипев ему в ухо почище любого Кота:

— Держись за меня крепче, растяпа!

— А я тебе не мешаю? — забеспокоился Оделон. — Я… немного неуклюжий, правда.

Немного, о Великая Праматерь! Шор только головой покачал. Он в жизни своей не видел такого неуклюжего Кота. Обычно все они были очень ловкими и быстрыми. И безжалостными. Но этот недоумок, что тихонько сопел позади него, шлёпая по воде и распугивая рыб и лягушек, был совершенно другим.

В нескольких шагах от них ручей вырывался наружу, с шумом обрушиваясь в озеро, раскинувшееся среди холмов. Здесь обычно и заканчивались любые маршруты разведчиков Крыс. Обойти свою часть Подземелья по периметру, ненадолго высунуться, чтобы понять, не ищет ли их вражеский отряд, и скорее уносить отсюда ноги — вот что всегда являлось их задачей.

Закинув за спину арбалет, Шор ловко подтянулся, вскарабкался на край глинистого обрыва над водопадом, устроился поудобнее и протянул руку Оделону со словами:

— Хватайся и держись крепко!

Тот предсказуемо запыхтел, топорща усы и боязливо глядя на обрушивавшиеся вниз потоки воды. Потом, после очередного сердитого понукания, покорно ухватился за руку Шора.

— Другую руку давай! — свистящим полушёпотом потребовал тот, а потом, поняв, что толку не будет, попросту схватил Оделона за шкирку и в несколько рывков вытащил наверх.

Они лежали на мягкой влажной траве, в лица им ласково светила Старшая Сестра. Оделон сперва мучительно кашлял, приходя в себя после крепкой хватки Шора, но потом медленно выпрямился и уселся на траве, прислушиваясь. Шор тоже насторожился. Но у водопада никого не было, кроме них двоих.

— Пойдём поближе к деревьям, — хрипло выдавил Оделон. — Здесь вода всё заглушает. Но она тоже очень красиво шумит, — мечтательно добавил он и тут же пробормотал себе под нос: — Нам ветер оставит эхо, плывущее вниз по рекам…

— Нет здесь никакого плывущего эха, — хмуро отрезал Шор и вскочил. — Пошли к твоим деревьям.

Там-то его наверняка и ждала засада Котов. Он вскинул было руку с арбалетом, но под удивлённым взглядом Оделона нехотя опустил, устыдившись. Пускай! Пускай его сейчас растерзают на части, но трусом он себя не покажет!

Оделон потянул его за руку, и оба они пошли вперёд по едва заметной тропке, ведущей прочь от водопада. Видно было, что этим путём до них уже много раз кто-то ходил. Возможно, Кошки за питьевой водой.

Наконец оба уселись прямо под деревом, упершись спинами в гладкий ствол. Листва на ветках над их головами шуршала призывно и таинственно. И пряно пахла.

Вообще кругом было столько незнакомых, но приятных запахов! Шор то и дело раздувал ноздри, втягивая их. Некоторые из них он не узнавал. Он раскрыл рот, чтобы это сказать, но Оделон вдруг приложил палец прямо к его губам и щекочуще прошептал в самое ухо:

— Тс-с! Сейчас ты услышишь цикад!

И отнял руку, прежде чем Шор успел отпрянуть. Тот возмущённо фыркнул, но тут же действительно притих. В листве над ними раздался негромкий робкий стрекот, потом это стрекотание стало нарастать и наконец перешло почти что в гром.

Изумлённый, Шор вопросительно глянул на Оделона. Тот кивнул, довольно улыбаясь.

— Ты говоришь, это кто-то вроде сверчков? — Шор нахмурился, припоминая. — Зачем они так орут?

Теперь он говорил свободно, понимая, что упоенные своими трелями цикады его не услышат.

— Они призывают свою любовь, — серьёзно ответил Кот. Настолько серьёзно, что Шор даже кашлянул, слегка смущённый. Он вдруг ясно представил себе, как Оделон сидит под этим деревом, мечтательно запрокинув голову вверх, к светлеющей Старшей Сестре, и бормочет под нос свои загадочные «сочинения» в ожидании какой-нибудь пушистой Кошечки.

— М-м,— промычал он, не зная, как лучше отреагировать, а Оделон действительно поднял лицо к зеленевшей на тёмном небосводе луне и нараспев проговорил:

— Луна закинула руки и дразнит ветер полночный своей оловянной грудью, бесстыдной и непорочной…

— Кхм… — снова поперхнулся Шор, лихорадочно раздумывая, что бы сказать, и вдруг брякнул: — А у тебя что, были… м-м… Кошки? Ну-у, я про то, ты любил Кошек?

Оделон захлопал глазами и опустил голову, искоса поглядывая на Шора:

— Э-э… пока нет. Я… э-э… не умею с ними. Они надо мной смеются.

«Немудрено», — чуть было не ляпнул Шор, но вовремя спохватился и вместо этого рассудительно проронил:

— А ты бы рассказывал им вот эти свои… которые сочиняешь. Думаю, они бы слушали. Им бы, наверно, даже нравилось.

— Ты думаешь? — встрепенулся Оделон, но тут же понурился: — Я… не рискну попробовать. Я их боюсь. Девушек то есть.

«Я могу пойти с тобой», — слава Великой Праматери, которая удержала Шора от этих совсем уж дурацких слов. Только представить себе, как он, боевой Крысак-разведчик, сидит в кустах, чтобы ободрить Кота! Кота, декламирующего нараспев свою белиберду млеющей Кошечке!

Нет. Не белиберду. На самом деле сердце у Шора так и замирало, когда он слушал то, что декламирует Оделон.

А тот вдруг посмотрел ему прямо в глаза и нерешительно спросил:

— Ну, а у тебя были… ну… э-э…

— Кошек не было, — принуждённо хмыкнул Шор. Ещё чего не хватало! — Крыски, конечно же, были.

— Я и не сомневался, — горячо заверил его Оделон.

— Но я никого не любил, — зачем-то признался Шор, и оба в смущении замолчали. Подобных разговоров Шор ни с кем и никогда раньше не вёл.

Семьи он лишился рано, все его родственники — мама, отец, старшие братья и сёстры — погибли от какой-то неизвестной жрецам болезни, и с тех пор его жизнь протекала сперва в сиротском приюте, а потом и в казарме. И эта жизнь не располагала к задушевным беседам. А те податливые Крыски, с которыми он спаривался иногда, были очарованы его репутацией храброго бойца и весёлого удальца, но то, что он думает и чувствует на самом деле, никого не волновало.

— Давай, расскажи ещё что-нибудь, — не то попросил, не то приказал Шор, глядя на Оделона. — Про луну, про цикаду. Или про реку. Хоть что-нибудь.

— Тебе нравится?! — потрясённо ахнул Оделон и откашлялся в явном замешательстве. На его лице загорелась счастливая улыбка. — О… я даже не знаю… Это никому никогда не было интересно. Ну вот, про луну ещё… — Он выпрямился, опираясь рукой на темнеющий ствол дерева: — Любовь моя, люби! И да не развяжешь вовек ты жгучий узел этой жажды под ветхим солнцем в небе опустелом!

Шор опять едва не закашлялся — так пылко и странно это прозвучало. Но тут же он, обмерев, услышал произнесённое почему-то на Всеобщем откуда-то из кустов позади них:

— Да это же наш полудурок! Стоит и разглагольствует сам с собою! Эй, Оделон, ты что, совсем ума лишился — шляешься здесь по ночам, когда повсюду шныряют Крысы?

Да уж, один разведчик Крыс тут точно был! Сердце больно ударилось в рёбра Шору. Он понял, что Коты его пока не заметили, слава Великой Праматери, и рефлекторно распластался на земле, почти слившись с нею. Даже верный арбалет ему бы сейчас не сильно помог — Котов было как минимум трое. Очевидно, обычные дозорные, проверяющие окрестности.

Что ж, если они его всё же заметят, он дорого продаст свою жизнь! Шор вскинул тревожный взгляд на Оделона — ему отчаянно не хотелось, чтобы тот стал свидетелем назревающей бойни или, чего доброго, попал под стрелу. В том, что Оделон его не выдаст, он почему-то не сомневался.

Даже не взглянув в сторону Шора, как тот опасался, Оделон пробормотал, обращаясь к появившимся из кустов трём силуэтам, показавшимся прильнувшему к земле Шору просто громадными:

— Я никому тут не мешаю.

Коты переглянулись и басовито захохотали. Были они в полной боевой амуниции, даже в надетых поверх курток защитных панцирях, с арбалетами в руках.

— Крысы и Псы разбираться не будут, мешаешь ты им или нет, — отсмеявшись, назидательно сказал один из патруля Котов, очевидно, их командир. — Придушат, как мышонка, ты и пикнуть не успеешь.

— Ух, да велика ли печаль, — насмешливо фыркнул второй Кот, пониже ростом, и Шор ощутил прилив ярости.

Как они смели оскорблять своего сородича! Да ещё такого, как Оделон! Тот был куда умнее, добрее и благороднее всех этих недоумков, вместе взятых. Ну, растяпа, и что с того? Шор тоже не сразу выучился всем боевым приёмам. Но в родном клане, похоже, Оделона считали и вовсе никчемным.

— Тогда я тут останусь, — решительно заявил тот. — Мне очень хорошо сочиняется в этом месте, и если вы не станете мне мешать, буду очень признателен.

Да уж, Шор явно недооценивал этого худосочного котёнка — тот независимо выпрямился, бесстрашно глядя в глаза подошедшим громилам.

«Если кто-то из них сейчас начнёт его бить, точно получит стрелу в бок», — мрачно решил Шор. Ему было плевать, что сам он тогда из этой неравной схватки живым не выйдет. Он затаил дыхание.

Троица меж тем переглянулась, и старший с нарочитой небрежностью пожал крутыми плечищами:

— Ну и хрен с тобой, хочешь стать добычей для Крыс — мы мешать не будем.

Расхохотавшись, они преспокойно зашагали назад по тропинке туда, откуда пришли. Как сообразил Шор, она вела к ближайшему поселению Котов на окраине Города. Там как раз находился склад, однажды ограбленный его отрядом.

Когда последние отголоски шагов и разговоров патрульных затихли среди зарослей ежевики, Шор медленно поднялся с земли. Сырой песок забился под куртку, и он машинально отряхнулся.

Оделон озабоченно топтался поодаль, видимо не решаясь подойти ближе. Наверное, он думал, что выдаст этим Шора. Слишком деликатным был этот парнишка, вот что. И правда не очень-то приспособленным к жизни в жестоком мире. Он не умел нападать, лишь защищался, как мог. И у него были только его дурацкие, его чудесные бредни, которые он сочинял.

При мысли об этом Шор гневно сжал кулаки. Даже в собственном клане никто не мог и не хотел защищать Оделона. Никто не понимал, насколько особенным, редким и ценным тот был.

— Слушай, — порывисто выпалил Шор, не давая самому себе опомниться. — У тебя вообще есть родные? Кто заботится о тебе, ждёт тебя? Ну там, у тебя в Городе, где ты живёшь?

Озадаченно моргая, Оделон помотал головой и хрипло вымолвил:

— Н-нет. Никто. Я сирота. Живу при Храме Праматери. Ну… я уже говорил, что сперва жрецы хотели взять меня в ученики, но потом поняли, что я на это не гожусь. Но не выгнали. Я переписываю для них рукописи. За это меня кормят и дали тёплый угол. Они добрые, — подумав, добавил он и выжидательно посмотрел на Шора. — А почему ты спрашиваешь?

— У меня вот тоже никого нет, — выпалил Шор, по-прежнему не желая слушать воплей внутреннего голоса , уверявшего, что он точно так же тронулся рассудком, как этот малахольный Кошак. Того и гляди он сам начнёт завывать нелепые вирши, запрокинув голову к луне! — Никто и ничто меня здесь не держит. Может, мы вдвоём отправимся в путешествие? Вниз по реке, к морю, — он махнул рукой себе за спину.

Глаза у Оделона так и загорелись.

— Что? Путешествие? Ты не шутишь? — восторженно выдохнул он. — О Великая Праматерь!! Это она послала мне тебя! — Он энергично закивал, сияя при этом как начищенный грош или как луна в небе над ними. — Я мечтал об этом! Знаешь, как я мечтал! Уйти прочь и посмотреть мир!

Он вдруг кинулся к Шору и обхватил его худыми руками, приникнув всем телом и положив голову ему на плечо.

Шор и оторопел, и был странно тронут таким жестом. Но, постояв пару мгновений, он мягко оттолкнул этого порывистого дурачка.

— Только ты будешь мне во всём подчиняться и не спорить, — сурово сказал он, и Оделон снова яростно закивал:

— Конечно! Конечно! Но… послушай… — он запнулся и нерешительно продолжал, уставившись на Шора в упор: — Ведь это опасно. Ты и вправду хочешь всё бросить? Мы будем совсем одни в этих лесах, — он описал рукою круг, — а я умею так мало. Боюсь, я буду тебе только обузой.

Он заметно сник и втянул голову в плечи, а Шор усмехнулся:

— Можешь мне поверить, я сумею защититься сам и защитить тебя. — Он хотел похвастаться, что является лучшим бойцом в своём отряде, но не стал. В конце-то концов, он тоже больше ничего не умел, кроме как нападать, убивать, грабить и быстро уносить ноги, пока не поймали. Вот тоже умения! Перед тем волшебным даром, которым Великая Праматерь наделила стоящего перед ним парнишку, ничто не имело значения.

Но он, конечно же, не будет говорить про это Оделону, чтобы тот не зазнавался и слушался его получше. Шор уже понял, что Кошак мог стать непреклонным, когда осознавал свою правоту.

— Ты хочешь забрать из Города какие-нибудь свои вещи? — напрямик спросил Шор. — Осталось ли там у тебя что-то, что тебе дорого?

Оделон подумал и отрицательно покачал головой:

— Только та рукопись, которую я сейчас переписываю. — Он ещё подумал и закончил: — Но я всё равно не имею права её забирать, она ведь принадлежит жрецам и Клану.

У самого Шора тоже не было ничего, кроме находившегося при нём арбалета. Слава Великой Праматери!

— Тогда мы отправляемся прямо сейчас, — твёрдо заявил он, и Оделон запрыгал от радости, мотая полосатым хвостом, в точности как котёнок. Шор снисходительно усмехнулся, глядя на него.

Им в спины дул лёгкий ветерок, а Старшая Сестра ласково светила сверху. Шор шёл и слушал, как Оделон задумчиво бормочет:

— Хотела бы песня светом стать, её насквозь в темноте пронизали нити из фосфора и луны. Что хочется свету, он знает едва ли, с собою встречается он и к себе возвращается из опаловой дали…

Шор слушал его… слушал… и был счастлив.

Весь огромный мир разворачивался перед ними.

@темы: фики, ФБ-22, фантастика

Название: Он мой
Автор: sillvercat для fandom Orcs 2022
Бета: Xenya-m
Канон: ориджинал
Размер: мини, 2516 слов
Пейринг/Персонажи: Ярк/Тарувиэль, Фарлиен, другие разведчики-эльфы
Категория: гет
Жанр: фэнтези, военная драма, приключения, юмор, PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Тарувиэль прекрасна, как звёздный свет... и командует взводом разведчиков-эльфов, которым приказывает взять в плен оскорбившего её юного орка.
Примечания: написано по заявке о межрасовом взаимодействии)
Предупреждение: AU, насилие, немного крови
Ссылка: тут.

Тарувиэль, командир взвода эльфийских разведчиков, сидела в окружении своих ребят перед визором и сосредоточенно чистила ручной ПМ, предварительно его разобрав. ПМ — пистоль Мандоса — был пушкой довольно-таки устаревшего образца, но Тарувиэль к нему привыкла, он прыгал к ней в ладонь по первой надобности, будто сам собою. Одним глазом она лениво косилась на экран визора, где кривлялась какая-то безголосая певичка в блёстках, непонятной расы и практически безо всего. Парни вокруг одобрительно хмыкали, не позволяя себе лишнего, во-первых, при командире, а во-вторых, не орки же какие-нибудь, прости Эру, а представители высшей расы, Дивного Народа. «А у меня сиськи лучше», — подумала Тарувиэль, пряча усмешку.

— Разреши, командир? — взвешивая в ладони пульт от визора, вдруг осведомился сержант Фарлиен, её правая рука, разведчик от Эру. Никто другой не мог лучше него просочиться сквозь вражеские позиции к командному пункту противника, чтобы выкрасть оттуда какого-нибудь вышедшего до ветру незадачливого штабного. Да, в разведке ему не было равных, кроме самой Тарувиэль, потому она и позволяла ему иногда совершать недозволенное: закатить маленькую тихую пирушку по случаю дня рождения друга или, как сейчас, прощёлкать каналы до запрещённых Высшими Силами вражьих передач.

Тарувиэль хмуро сдвинула брови.

— Ну интересно же, чего они там врут, — невинно пожал плечами Фарлиен в ответ на её безмолвное неодобрение.

Тарувиэль ещё немного помедлила и милостиво кивнула, вновь разрешая недозволенное. В конце концов, ей тоже было интересно.

На вражьих каналах, как оказалось, царила такая же белиберда. Кривлялась другая непонятной расы безголосая и безгрудая певичка.

— А может, певец, Эру их разберёт, — Тарувиэль пробормотала этот вслух под хохоток ребят и уже собиралась приказать Фарлиену выключить белиберду от греха, когда он перещёлкнул очередной канал и на экране появилось название «Прямой эфир», а вслед за этим — молодящаяся орчиха в красном комбезе, совавшая свой микрофон прямо в хмурые рожи каких-то громил в броне, с кокетливым придыханием вопрошая на Всеобщем:

— Но разве мы, орчанки, не способны встать с оружием в руках рядом с нашими мужчинами?

Вопрос для неё был явно риторическим, но на рожах громил тем не менее читался предсказуемый ответ типа «ты только на одно способна, дорогуша». Тарувиэль в этом была с ними полностью солидарна.

— Наши женщины предназначены для другого, — дипломатично, но непреклонно отрубил наконец самый юный из всех, переглянувшись с товарищами. Как и они, он был смуглым, рослым и кудлатым до безобразия. О Эру, у Тёмной Армии испокон веку не было даже смутных представлений о санитарии и гигиене. Для другого у него предназначены женщины, видите ли. Несчастные самки без капли мозгов. Отвратительно!

— Но в рядах наших противников успешно сражаются эльфийки, — не отступала «дорогуша». — Например, печально известная лейтенант Тарувиэль, командующая разведчиками.

Ого!

Тарувиэль вся подобралась под мгновенно обратившимися к ней взглядами остальных ребят. Кто-то из них коротко присвистнул, не сдержавшись, но вообще все хранили гробовое молчание, прикинувшись глухонемыми. Они знали: сболтнёшь лишку — командир вполне может язык откромсать. Таковская. Прецеденты имелись.

Молодой орчонок на экране визора, понятное дело, этого не знал, потому и сказал, наклонив вперёд лобастую башку, будто бычок, изготовившийся боднуть соперника:

— Какая это женщина? Это же змея. Только того и заслуживает, чтобы хребет её поганый переломить, вот и всё.

Все вокруг Тарувиэль, казалось, перестали дышать, а спёртый воздух сгустился до состояния готовой к немедленному взрыву горючей смеси. Фарлиен поспешно нажал на кнопку пульта и даже спрятал его за спину. Он на Тарувиэль не смотрел, уставился вниз, явно проклиная тот миг, когда ему вздумалось полюбопытствовать, что там врут противники.

Вот и полюбопытствовал.

Тарувиэль коротко выдохнула и негромко бросила, деловито начав сборку пистоля:

— Фарли.

— Слушаю, командир, — немедля отозвался тот.

— Выясни, где найти этого маленького гадёныша, и втихаря доставь его сюда. Давно я не развлекалась, — добавила она после паузы.

Мёртвая тишина наконец взорвалась одобрительным хмыканьем и присвистыванием. Тарувиэль могла бы и сама отправиться за поганцем-орчонком, но слишком много чести было бы для него. Хватит и того, что он умрёт от её руки. Сдохнет, как падаль.

Фарлиен усмехнулся и заверил:

— Сделаем, командир. Нынче же ночью.

* * *

Ярк, сын Шарса, очнулся с гудящей тяжёлой головой в какой-то яме, скрученный по рукам и ногам, босой и в одних подштанниках. Вверху, над стенками ямы, равнодушно сияло звёздное небо, которое медленно начинало светлеть. Ярк ошеломлённо повёл плечами, потом попытался приподняться и зашипел от боли в жестоко заломленных за спину локтях.

Какого рожна стряслось-то?

Всё, что он запомнил, это как после хорошей баньки он натягивает исподнее, оставшись в предбаннике последним — остальные не стали ждать его и потопали в казарму.

Самое резонное и стрёмное, что Ярк мог предположить, — его подрезала и утащила в своё расположение эльфийская разведка. Но на кой он им сдался, эльфам-то? Он ведь дослужился только до младшего сержанта. Прикончили бы сразу, да и всё. Нет, маялись, пёрли на горбу через боевые позиции, а ведь Ярк был не лёгонький. Для чего?

Он сразу понял, для чего, когда увидел заглянувшую в яму женщину. Среди россыпи созвездий её лицо казалось таким же равнодушно-холодным и прекрасным, как ледяной звёздный блеск. Светлый ёжик коротко остриженных волос, высокие скулы, надменно сощуренные глаза и плотно сжатый твёрдый рот.

Тарувиэль, командирша разведвзвода.

Пока Ярк ошеломлённо таращился на неё, она разлепила губы и словно выплюнула:

— Наверх его!

«Пора тебе помолиться, Ярк, сын Шарса, — отрешённо подумал он, пока другой эльф, кошкой спрыгнув в яму, набрасывал на его беспомощное тело новый виток петли, чтобы остальные могли вытянуть пленника на край. — Помолиться о том, чтобы твоя смерть была быстрой».

Но он уже знал, что такой она не будет.

Тарувиэль совершенно неподвижно застыла перед ним, тонкая, будто клинок, высокая, почти одного роста с ним, но куда более лёгкая. В её правой руке сверкало лезвие слегка изогнутого, длиной в локоть, клинка.

Значит, не левша.

— Ты, грязный орчонок, знаешь ли, что ты здесь делаешь? — прозвенел её негромкий голос.

Ярк откашлялся и сплюнул в песок. Его только что грубо вздёрнули на ноги, и он резонно ответил:

— Стою. И я не грязный, я успел помыться в бане.

По толпе окружавших их разведчиков — было их около двух десятков — прокатился невнятный шумок, похожий на сдавленный смех, и Тарувиэль сощурила глаза. Были они у неё какого-то странного цвета — словно серый лёд.

— Для чего ты здесь… стоишь? — процедила она, и Ярк так же честно ответил:

— Для того, чтобы тебе было удобнее меня прикончить.

— Правильно, — одобрила она, чуть переступив с ноги на ногу. Ноги эти были стройные и длинные, словно у молодой кобылицы. Сколько ей на самом деле лет — вот что вдруг стало интересно Ярку.

— Потому что ты залупилась, когда я во всеуслышание назвал тебя змеёй, — хладнокровно добавил он. — Но я хоть сейчас могу это повторить.

Вытащивший Ярка из ямы эльф, стоявший рядом, пребольно ткнул его кулаком в бок, и Ярк едва сохранил равновесие.

— Не смей его трогать, Фарлиен, — теперь ледяной колкий взгляд Тарувиэль обратился на эльфа, и тот отступил на шаг. — Он мой.

* * *

Орчонок оказался точно таким, как на экране визора — высокий, крепкий, с копной чёрных, как сажа, спутанных волос, падавших ему на спину и широкие плечи, почти голый. Его смуглое литое тело было то там, то сям помечено татуировками и рубцами, застарелыми и свежими. И он не боялся. Стоял и дерзил, прямо глядя на Тарувиэль тёмными раскосыми глазами. Она уже предвкушала, как заставит его визжать и умолять — не о пощаде, но о смерти.

С такими было куда интереснее, чем с теми, кто, едва очухавшись, принимался скулить и причитать, обещать, что родня заплатит выкуп… и Эру ведает, что ещё.

Этот тоже вдруг опустил ресницы и что-то зашептал себе под нос, быстрое и напевное. Тарувиэль против воли прислушалась — не Всеобщий, а орочье дикое наречие.

— Молишься своим божкам, орчонок? — насмешливо осведомилась она.

Он умолк и поднял на неё глаза.

— Великой Матери молюсь, — ответил он просто. — Тебе не понять, вы ведь давно забыли своих матерей.

Тарувиэль скрипнула зубами. Почему этот маленький стервец так раздражал её? Потому что он говорил искренне, вдруг поняла она, вот почему. Он не дразнил её намеренно, не старался взбесить, он действительно так думал. И говорил, что думал.

Поганец.

— Развяжите его, — приказала она. Фарлиен немедля выполнил этот приказ, потянув за хитроумно вывязанные узлы, и тут же предусмотрительно отскочил. Орк принялся разминать руки и ноги, восстанавливая нарушенное кровообращение. Потом усмехнулся:

— Тогда, может, и оружие дадите?

— Размечтался, — отрезала Тарувиэль, раздувая ноздри. — Просто хочу поиграть с тобой.

Его запёкшиеся губы тронула почти мечтательная улыбка:

— Я бы с тобой в другую игру поиграл.

— Заткнись, — процедила Тарувиэль. — Не боишься смерти, что ли, орчонок?

— Нет, — чуть подумав, так же честно ответил он. — Чего её бояться? Смерти же нет.

— Это для нас её нет, — Тарувиэль надменно вскинула голову, слегка покачивая в руке идеально сбалансированный клинок. — А вы — падаль, добыча ворон.

— Но это же просто тело, — убеждённо сказал он, разводя руками и зачем-то оглядывая себя, своё собственное тело, мускулистое и крепкое. — А вы — нежить. Сколько тебе лет? — он посмотрел прямо на онемевшую Тарувиэль сквозь ресницы. — Пятьсот или больше? Старуха.

Кровь хлынула ей в лицо, понесла по жилам редкое удовольствие — ярость. Он достал её больнее, чем мог достать клинком, и она в почти незаметном для глаза пируэте нанесла ему первый удар, пропоров предплечье. Он почти успел уклониться — почти, он был хорошим бойцом, этот мальчишка, но клинок Тарувиэль — продолжение её руки — жалил и жалил его.

От очередного удара он, впрочем, увернулся со словами:

— Что ж, попляшем! — И вдруг загорланил, быстро оглядевшись: — Не смотрите на меня, глазья поломаете! Я не с вашего села, вы меня не знаете!

«Гадёныш», — подумала она почти восхищённо, но ярость вскипела в ней с новой силой. Он смеялся над ней. Да как он посмел!

Через полчаса такой пляски тело орчонка было сплошь расчерчено струйками крови и пота, но дыхание всё ещё оставалось ровным, а реакция — молниеносной. Он отклонялся примерно от каждого третьего её выпада. Зрители вокруг — её бойцы — свистели и рукоплескали им обоим.

Отскочив от пленника, Тарувиэль опустила руку с клинком. Это была отличная тренировка, она не возражала бы оставить орчонка здесь, в лагере, чтобы притравливать на него новичков, как охотники притравливают гончих на пойманного в лесу медведя.

— Что, устал? — почти ласково спросила она, и он повёл окровавленными плечами:

— Есть немного.

— Ты шустрый, — снисходительно похвалила она, выравнивая собственное дыхание. — Я ещё не встречала таких. Твой отец, случайно, не эльф, ненароком обрюхативший твою мамашу-орчиху?

Он сморщил нос:

— Он был кузнецом, мой отец, его звали Шарс. Вы не способны никого обрюхатить, ваше семя не прорастает. Взгляни на себя, эльфийка, ты пустоцвет. Твоё лоно иссохло, как пустыня.

Вскрикнув высоким голосом, она вновь ринулась на него, как кобра, уже в своём смертоносном полёте осознавая, что совершает роковую ошибку. Его израненное тело тоже взметнулось в воздух, обрывая её пируэт, но он был гораздо тяжелее неё, и у Тарувиэль перехватило дух, будто от удара о скалу.

Они оба грохнулись оземь, и её на миг словно парализовало, тело подвело её, клинок звякнул о камень, вывалившись из разжавшихся пальцев. А его железные пальцы сомкнулись у неё на горле, и Тарувиэль увидела прямо перед собой его глаза — темнее бури, но с золотыми искрами на дне.

«Змея… Только того и заслуживает, чтобы хребет её поганый переломить, вот и всё...» — отрешённо вспомнила она, глядя в эти глаза.

Эльфы не умирали своей смертью, но и бессмертными не были.

Но он так и не убил её, хотя она ожидала услышать хруст собственных позвонков. Его пальцы медленно разжались, выпуская её, а навалившееся сверху тело дёрнулось под ударом стрелы, вонзившейся ему в бок. Ещё и ещё раз.

Вот и всё.

— Не смейте! — изо всех сил закричала Тарувиэль, надрывая саднившее горло. — Он мой!

* * *

Ярк кое-как приоткрыл распухшие веки. Болело всё, каждая жилка и косточка. Но, к своему удивлению, он ещё дышал. Осторожно подняв руку, он коснулся того бока, куда под рёбра вошла первая стрела. Под пальцами горел здоровенный рубец, взбугрившаяся плоть.

А вокруг Ярка была пустыня. Ночная пустыня, отдававшая песку дневной жар. В небе висел тонкий серпик народившегося месяца, окружённый россыпью звёзд.

Опираясь локтями на песок, Ярк медленно сел. Да, он был жив. Даже не ранен. Кровь больше не текла из многочисленных порезов, нанесённых Тарувиэль. Они зажили. И куда более тяжёлые раны от стрел её бойцов успели зарубцеваться.

— Что за… — ошеломлённо прохрипел он и потряс головой. — Что…

Он оборвал сам себя, поняв, что в этой пустыне не один.

Высокая тонкая фигура, закутанная в тёмный плащ с головы до пят, приближалась к нему легко и бесшумно, будто призрак. Потом она откинула с головы капюшон, и Ярк не поверил своим глазам, узнав Тарувиэль.

Последним, что он помнил, был её надсадный отчаянный вопль:

— Он мой!

Ярк снова потряс головой.

— Ну что ты дёргаешься, орчонок, — прозвучал над ним её насмешливый и досадливый голос. — Смерти же нет, ты сам сказал. И для нашей магии нет препон. Ну или почти нет, — неохотно поправилась она. — Но это не твой случай. Подумаешь, три дырки в боку, такие мелочи. Вылечить легко. Вот если бы ты мне шею сломал, как обещал… Но ты не сломал. Почему? — она вдруг присела на песок, требовательно заглядывая Ярку в лицо. — Почему?

— Потому, — огрызнулся он, строптиво скривившись и пытаясь отодвинуться. Клятая змея, теперь он был обязан ей жизнью! Но она ждала ответа, и он неохотно процедил: — Ты красивая.

Её странные ледяные глаза вдруг торжествующе сверкнули, из складок плаща вылетела твёрдая рука и вцепилась Ярку в волосы:

— Ты говорил, я старуха!

— Шутил, — поспешно выпалил Ярк, начиная улыбаться. — Я это… вообще шутник. По жизни. Эй, ты чего?

— С-стервец, — прошипела Тарувиэль, и плащ тёмным озерцом стёк с её плеч на песок. — С-скотина…

Под плащом на ней ничего не было. Белое тело почти ослепило Ярка — так, что ему захотелось зажмуриться, но не хватало сил. Он как зачарованный смотрел на её дерзко торчащие острые груди, на впалый живот с ямкой пупка и плавно круглящиеся бёдра.

— Значит, у меня лоно иссохло, как пустыня? — продолжала грозно шипеть она, наваливаясь на него, горячая, будто печка. — Грязный орчонок! Я тебе сейчас покажу, как оно иссохло.

— Я чистый, — прерывающимся от смеха голосом возразил Ярк, не пытаясь, впрочем, отстраниться, но тут её цепкие пальцы ухватили его за самое дорогое. — Ох! Осторожнее, звёздочка моя, ты его сломаешь, и никакая магия не поможет! Ох! У меня же нету запасного!

— З-заткнис-сь! — процедила Тарувиэль, наклоняя голову и властно забирая в рот его естество — так что он действительно заткнулся, зажмурился и приготовился теперь к уже неминуемой лютой кончине, а она не отрывалась от него, пока не высосала досуха. И удовлетворённо мурлыкнула, выпуская его наконец из своего жадного рта и откатываясь в сторону.

Ярк всё ещё хватал ртом воздух, когда у него надо головой прозвучало резкое, как удар хлыста:

— Чего ты разлёгся, орк?

— Я умер, — пожаловался тот, не открывая глаз. — И меня зовут Ярк. Ярк, сын Шарса.

— Мне нет дела до того, как там тебя зовут, — гневно фыркнула Тарувиэль, хватая его за руку и с силой притягивая его ладонь к низу своего шелковистого влажного живота. — Твоя очередь.

Её лоно вовсе не иссохло, о нет. Оно было тугим и жарким, таким жарким, что Ярк горел в нём, исходя стонами и рычанием, — и он не выпустил Тарувиэль из рук, пока дважды не залил в неё своё семя. А она беспрерывно оглашала пустыню своими криками — торжествующими воплями течной кошки.

Наконец она отодвинулась, всё ещё тяжело дыша — так она не дышала даже во время давешней смертоносной пляски вокруг него, — встала и подобрала с песка свой плащ, выдернув угол из-под спины Ярка.

— Твои тебя найдут, — заявила она, даже не оборачиваясь, и он ловко ухватил её за полу плаща. — Отвяжись! — гневно сверкнула она глазами через плечо. — Что тебе опять надо?

— Хотел ещё раз увидеть твоё лицо, — кротко отозвался он.

— Пош-шёл ты… Ярк, сын Ш-шарса, — был ответ.

* * *

Через три месяца Тарувиэль пришлось уйти из армии, а ещё через полгода она благополучно разрешилась от бремени. Мальчишкой, горластым, крепким, чернявым и смуглым.

Ортисом, сыном Ярка.

«Он мой!»

@темы: фэнтези, гет, фики, ФБ-22

Автор alamaro

@темы: фото, друзья

Статейкой этой я прям горжусь, ибо в Сети мало что можно найти конкретно о проблемах искусственно вскормленных животных.
Котик и все лавры по вскармливанию принадлежат oversoul12

Название: Выкормыши
Автор: sillvercat для fandom Cats 2022
Бета: Xenya-m
Форма: фандомная статья
Размер: драббл, 350 слов, 4 фотографии
Персонажи: котята
Категория: джен
Жанр: статья
Рейтинг: G
Краткое содержание: Этот материал написан ради единственного предупреждения: оставите ли вы своего котёнка-выкормыша себе или отдадите в добрые руки, и вам, и новым владельцам котёнка надо быть готовыми к тому, что у него проявятся нарушения пищевтого поведения и желудочно-кишечные проблемы.
Ссылка: тут

Если вы тёмной-тёмной ночь идёте по тёмному-тёмному городу и вдруг слышите с соседской помойки истошный писк, то бегите куда глаза глядят.

Если же вы не убежали, а подошли к мусорному баку, порылись в нём, ориентируясь на звуки, и извлекли мешок с новорождёнными котятами, то возрадуйтесь: теперь вы их мама-кошка (вне зависимости от вашего гендера) и вам предстоит их выкармливать.

Существует множество дельных рекомендаций по поводу искусственного вскармливания новорождённых котят, мы не будем их повторять, вы можете прочесть их тут или тут.

Всего лишь один практический совет: в качестве заменителя кошачьего молока лучше всего подойдёт смесь «Royal Canin», к ней прилагается ещё и очень удобная в употреблении соска.

Этот материал, в общем-то, написан ради единственного предупреждения: оставите ли вы своего котёнка-выкормыша себе или отдадите в добрые руки, и вам, и новым владельцам котёнка надо быть готовыми к тому, что у него проявятся нарушения пищевого поведения и желудочно-кишечные проблемы.

В чём их причина и как они проявляются?

Главная причина в том, что вы — не мама-кошка. При естественном вскармливании котята припадают к материнским соскам тогда, когда им того захочется. Кроме того, кошка вылизывает своих малышей, естественным образом удаляя их фекалии. Вы не будете делать этого при всём желании (может, находятся подобные фанатичные спасатели, но мы о них не слыхали)). Таким образом, котёнок ест строго по режиму и вынужден терпеть от кормёжки до кормёжки (а если у вас форс-мажор на работе, к примеру, или вы случайно проспите, малыш может проголодать лишний час). Массаж его брюшка и ануса тёплой влажной тряпочкой плохо заменяет естественный массаж материнским языком. Отсюда — практически неминуемые проблемы с ЖКТ во взрослой жизни. Поносы, запоры, неумеренное газообразование и т. д.

Второе. Очень часто ваш выкормыш будет реагировать на еду (любую, со стола) так, будто это последняя еда в его жизни. Как, простите за сравнение, выходец из детдома. К такому приводит именно кормление по режиму и невозможность «догнаться» едой в течение дня — на протяжении первого месяца жизни. Поэтому будьте готовы к тому, что ваш малыш начнёт тырить со стола всё, что вы там оставили, есть «как не в себя» и рычать и драться, когда вы попытаетесь отнять у него добычу. Не пугайтесь. Это закономерно. Возможно, он привыкнет к тому, что еда имеется всегда. Особенно если в доме у вас живут другие взрослые коты и они ведут себя более спокойно.

Фотоиллюстрации показывают процесс взросления милого парня по кличке Ыш, найденного в помойном баке. Сейчас ему десять месяцев.

@темы: кошачье, ФБ-22

@темы: тесты

@темы: музыка

Внезапно написала для коанды Орков-22

Название: Корка
Автор: sillvercat для fandom Orcs 2022
Бета: Xenya-m
Канон: Толкин Дж. Р. Р. «Властелин колец»
Размер: мини, 1576 слов
Пейринг/Персонажи: Пиппин, Мерри, Гришнак, Углук, Корка, Тесак, Ядро, другие люди и орки
Категория: джен, намёки на слэш
Жанр: AU, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Что, если Пиппин и Мерри не сами развязали путы, находясь в плену у отряда орков, а им кто-то помог?
Примечание: одна фраза из уст командира Тесака принадлежит сержанту Цэрлэгу из романа К. Еськова «Последний кольценосец». Считайте пасхалочкой. Все права сохраняются)
Предупреждение: неграфичное насилие, смерть персонажей
Ссылка тут/

Корка был самым младшим в отряде, и именно на него всегда сыпались пинки, тычки и зуботычины. Он не то чтобы обижался, он и дома немало терпел от отчима и сводных братьев, да и шкура у него была дублёная.

Корка не вышел ростом — был на две головы ниже других воинов — и сложением: щуплый, худосочный, да и то, сроду ведь недоедал. Выгоревшие волосы он заплетал в две косы, а не собирал на затылке в пучок, как положено бойцу, на сотоварищей зыркал боязливо и исподлобья, от грубой похабщины ёжился и краснел. Другие такие же худосочные хотя бы брали глоткой: или песни бравые или забористые могли на привалах и во время маршей орать, или у ночных костров разные байки плести. А также отбрить кого угодно, если к ним прискребались. Корка же и этого не умел. А когда в тренировочный лагерь пришёл мастер татуировок, чтобы расписать новобранцев как положено — ну там гологрудыми сиренами, топорами и знаком Ока — Корка в ужасе забился в отхожее место и торчал там, покуда мастер не ушёл. Авторитета а в отряде ему это не прибавило, само собой.

И воинской сноровки он так и не освоил. Он был неуклюж, неповоротлив, подслеповат: размахнувшись топором, вполне мог угодить лезвием в пузо рядом стоящему и вообще был слюнтяем, тряпкой и бабой, как его со вздохом именовал суровый командир Тесак.

Да в этом и была главная загвоздка. Он вздрагивал при мысли, что ему придётся тыкать топором или копьём в живое человеческое тело. Стрелять из лука проще — всё-таки не ты самолично втыкаешь стрелу в противника, она летит сама. И попадает. Или не попадает.
У Корки, впрочем, почти никогда не попадала.

То есть попадала, конечно, — на тренировках в накаляканную на щите мишень. И по деревянным, косо и криво выструганным из дерева чурбанам он рубил исправно. А вот каково это — ударить мечом, чтоб хлынула кровь и кто-то под лезвием захрипел и задёргался… Корка не хотел даже и представлять.

Однажды его сотоварищи притащили пленного и предложили Корке на нём потренироваться. Пленный был не эльфом, а человеком. Он уже ничего не боялся, находясь где-то за гранью жизни. Едва держался на ногах, покачиваясь из стороны в сторону, его лицо было раздутым от побоев, глаза заплыли. Вообще он мало что понимал и даже не отшатнулся, когда Корка, подталкиваемый командиром, занёс над ним топор.

Внутри у Корки всё кричало от ужаса. Мысленно он уговаривал себя срубить бедолаге голову — это избавило бы того от дальнейших мучений. Но мысли мыслями, а наяву Корка выронил топор и потерял сознание, грохнувшись командиру под ноги.

Очнулся он привязанным к столбу. Не плюнул и не пнул его в их отряде только ленивый. Шибко, конечно, его не калечили — боевая единица всё-таки. Но и щадить не собирались. Корка привычно терпел, жмурился от боли, скрипел зубами и старался не глядеть в ту сторону, где на красной от крови траве валялся труп пленного человека, изрубленный в куски.

Наконец командир приказал Корку отвязать и облить водой.

— Ничего, — проворчал он, разглядывая его, отфыркивающегося и задыхающегося. — Когда сраный эльф или дунадан какой-нибудь морда к морде к нему приступит, он сразу поймёт, что надо делать. Навык есть. Ты, ушлёпок! — он встряхнул Корку так, что голова у того мотнулась и зубы лязгнули. — Соображаешь, что в бою не ты — так тебя?

Корка покорно кивнул. Он соображал. Но про себя обречённо подумал: уж лучше пускай меня.

Командир отпустил его и брезгливо обтёр руки о кожаные штаны. Вздохнул, глядя на Корку всё с той же брезгливостью. Вот же попался подарочек: хоть на хлеб намазывай, хоть под дверь подсовывай. Он искренне понадеялся, что в первом же бою Корку просто-напросто убьют и он больше не будет обузой для отряда.

Корка это понимал и тоже приготовился к смерти. В конце концов, никому на этом свете он не был нужен.

Их маленький отряд северян с Мглистых гор присоединился к другому, огромному отряду, где бок о бок оказались изенгардские и мордорские орки, немедля повздорившие между собой. Ссориться они начали из-за двух мелких людей, которых волокли связанными. Корка сперва решил, что это дети людей или эльфов, но потом услышал, как их называет предводитель изенгардских орков Углук. Невысоклики — вот как.

Украдкой разглядывая их, Корка прикинул, что ростом они гораздо ниже него самого, лица у них были бледны, волосы спутаны, вокруг головы одного из них была обмотана грязная повязка. Корка сам вздрогнул, когда Углук одним движением сорвал эту повязку и намазал открывшуюся рану, всю в запёкшейся крови, жгучим снадобьем из своей наплечной сумки.

Пленник закричал и забился от боли, а столпившиеся вокруг орки Углука весело захохотали. Потом пленникам влили в пересохшие рты по нескольку капель другого снадобья — Корка знал, что эта тёмная жидкость придаёт сил и умеряет боль. И правда, вскоре оба невысоклика могли идти, довольно быстро переставляя ноги, с которых сняли путы. Руки у них по-прежнему были связаны впереди.

Бег по горам продолжался несколько часов, но Корка был неутомим и старался не терять из виду невысокликов. Мордорские орки снова сцепились с Углуком, и двое из них лишились голов. Остальные решили идти своим путём. Но Тесак и ещё несколько бойцов остались вместе с изенгардцами… и Корка тоже остался. Из речей Углука он понял, что пленных тащат в Изенгард, к чародею Саруману, и при мысли об этом месте и этом чародее Корку пробивала крупная дрожь. Но он всё бежал вместе со всеми, уж это-то он умел делать.

Когда наступила ночь и Углук велел остановиться на привал, всем уже было ясно, что за ними по пятам скачут всадники Рохана. Оторваться от них не удавалось, но Углук ещё на что-то надеялся. Приказ доставить невысокликов в Изенгард любой ценой довлел над ним, и ясно было, что он готов обречь на гибель товарищей и самого себя, лишь бы угодить Саруману.

Корка не стал есть сушёное мясо, запасы которого раздавал один из мордорцев. Он вызвался стеречь пленников, когда наступило время сменить часового, и Тесак одобрительно кивнул ему. Очевидно, он считал, что его никудышный боец хочет приносить хоть какую-то пользу.

Корка опустился на траву недалеко от пленников и покосился на них. Невысоклики лежали, совсем обессилев. Их снова связали верёвками по рукам и ногам, чтобы они не могли даже отползти прочь. Внезапно один из них приоткрыл распухшие веки, и его глаза при виде Корки блеснули зло и остро. Корка понял, что юнцы не потеряли боевого духа, и это странным образом обрадовало его.

Он незаметно вынул нож из ножен и, придвинувшись к пленным, рассёк верёвки на руках и ногах того, который открыл глаза. Потом то же проделал со вторым.

— Зачем? — выпалил первый на Всеобщем языке. Теперь глаза его светились не яростью, а недоумением. — Зачем ты это делаешь?

— Молчите! — прошептал в ответ Корка. — Сделайте вид, что вы всё ещё связаны, и, может быть, вам удастся убежать. Я больше ничего не могу для вас сделать… и не знаю, зачем это сделал.

На самом деле он знал, конечно. Ему было жаль этих странных храбрых ребят, которые были так похожи на него самого. Возможно, он просто не там родился. Возможно, ему следовало родиться невысокликом. Но теперь и его, и их жизни висели на волоске.

Со стороны костра показалась тёмная сгорбленная фигура, и Корка с замиранием сердца узнал предводителя мордорцев Гришнака. Он шёл к ним, воровато озираясь, и Корка сразу понял, что и тот хочет, чтобы никто другой его не увидел. Не увидел, как он идёт к пленным. Поэтому Корка поплотнее закутался в плащ, откатился в сторону и сделал вид, что дремлет на посту.

Конечно, он немедля получил от Гришнака пинок в спину и отданное полушёпотом приказание вернуться к костру. Корка притворился, что повинуется, но только отполз в сторону, чтобы продолжать наблюдать и слушать.

Гришнак всё тем же свистящим полушёпотом о чём-то толковал с пленниками. В голосе его явственно различались злоба и вожделение, он жадно шарил руками под одеждой пытавшихся вырваться невысокликов. А потом подхватил их под мышки и потащил прочь, зажимая им рты ладонями. Конечно, где этим двум юнцам, похожим на детей, было справиться с командиром отряда мордорских орков!

Корка буквально вскипел от гнева. Он не знал, чего добивается Гришнак от невысокликов, но, не помня себя, поспешил следом. Корка отчётливо осознавал одно: если Гришнак что-то хочет сделать с этими юнцами, что-то такое непотребное, о чём он боялся и думать, он снесёт этому распутнику голову безо всякого колебания.

Однажды на привале один из бойцов, Ядро, подступал к нему с такими же непотребствами, но тогда Корке удалось отбиться и поднять шум. Но не это остановило похабника, а то, что тот почуял: за эдакое Корка готов убить. Тогда его оставили в покое. Но сейчас он не желал беспомощно наблюдать, как Гришнак измывается над невысокликами.

Он подкрался к месту, куда тот утащил пленников, внимательно вслушиваясь в его неразборчивое рычание. Он успел разобрать только: «Кольцо! Кольцо!» — но не успел этому удивиться.

Всадники Рохана обрушились на лагерь орков будто ураган. И их передовой отряд пронёсся как раз по тому оврагу, в который Гришнак затащил невысокликов. Тот не успел даже выхватить меч — сперва стрела попала ему в правую руку, а потом копьё проткнуло насквозь.

А Корка и меча не стал вытаскивать. Он всё равно не успел бы. И убивать кого-то из рохирримов не хотел. Он замер, глядя на занесённый над ним меч широко раскрытыми глазами. В голове у него только и мелькнуло: «Это не больно».

И правда, умирать оказалось не больнее, чем сносить побои, которыми его потчевали всю его незадачливую жизнь. Он только жалел, что оставил невысокликов без защиты, и надеялся, что их-то рохирримы пощадят. Или те успеют убежать, он же освободил их от пут.

Корка удовлетворённо вздохнул и умер.

* * *

Пиппин и Мерри изо всех сил ковыляли к загадочному лесу, называемому Фангорн. Они не разговаривали, чтобы не сбить дыхания. Только Мерри вдруг выпалил:

— А странный тот орк был.

Они даже имени его не успели узнать.

Но знали, что самого его не забудут.

Название: Ремесленник
Автор: sillvercat для fandom Orcs 2022
Бета: Xenya-m
Канон: Еськов К. «Последний кольценосец»
Размер: драббл, 338 слов
Пейринг/Персонажи: Цэрлэг, его отец, мастер-тролль
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Настоящее дело для настоящего орокуэна — это охота и война.
Примечание: написано по заявкам с Инсайда
Ссылка тут/

— Ну, поперёд всего из куска сыромятины ты сперва режешь ремешки. Вот так, попробуй. Пробуй, пробуй, не боись, я тебя этим ремешком не выдеру. Так, ага. Гм. Что ж, парень, рука у тебя твёрдая. Лады. Но сам понимаешь, ремешки для упряжи тоньше должны быть примерно вполовину. И вот тут ненужную толщину мы срезаем, для того и приспособа у меня имеется, гляди…

Тень человека, возникшего в дверном проёме шорной мастерской, заслонила падающий снаружи свет. Цэрлэг, полностью захваченный рассказом старого шорника и изучением чудесных приспособлений, которые тот ему показывал, радуясь такому рвению мальца, нетерпеливо обернулся. И обомлел, увидев, что в дверях стоит отец.

— Так вот ты где, — проронил тот глуховатым баском, неторопливо осматривая мастерскую и не морщась от вони выделанных кож, как это делали некоторые богатеи-заказчики. — Ну-ну.

Цэрлэг на миг вспыхнул, потом побледнел и закусил нижнюю губу. Но головы не опустил. Продолжал бестрепетно смотреть в глаза отцу. Он не делал ничего дурного. Ярмарка скота, куда привёз его отец, намереваясь продать двух жеребят-годовиков, шумела снаружи. Цэрлэг сперва изнывал там от скуки, наблюдая, как азартно торгуются лошадники, поднимая продаваемым коням копыта да заглядывая им в зубы. А здесь — в мастерской старого шорника-тролля, куда он забрёл, отпросившись у отца (купить свежих пышек за пару медяков), — вот где было настоящее дело!

Отец посмотрел на упрямо вскинутую черноволосую голову сына, опустил большую ладонь ему на макушку и скупо усмехнулся:

— Горе мне, я родил ремесленника. Разве не лучшая доля для орокуэна — разводить скот и гоняться за караванами торговцев на перевалах? Разве не удел настоящего мужчины — охота и война? Отвечай.

Коротко стриженная макушка под его ладонью отрицательно качнулась, но больше Цэрлэг ни слова не сказал.

Отец перевёл сумрачный взор на внимательно и безмолвно слушающего их тролля:

— Выйдет ли из моего сына толк, мастер, если ты возьмёшь его к себе в обучение?

Вот тут Цэрлэг вывернулся из-под руки отца. Тёмные раскосые глаза его вспыхнули, босые пятки так и заплясали по дощатому полу.

Тролль лишь ухмыльнулся в седые усы.

— Оставь мне его, орокуэн. Толк будет.

Но повоевать досыта, до кровавой рвоты Цэрлэгу, будущему командиру разведвзвода Кирит-Унгольского егерского полка, всё-таки пришлось.

Название: Пока не исчезла магия
Автор: sillvercat для fandom Orcs 2022
Бета: Xenya-m
Канон: Еськов К. «Последний кольценосец»
Размер: драббл, 870 слов
Пейринг/Персонажи: Цэрлэг, Тангорн, агент тайной стражи Мангуст, упоминаются другие персонажи
Категория: джен, упоминается гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Цэрлэг пытается предотвратить гибель Тангорна от руки убийцы.
Примечание: написано по заявкам с Инсайда
Предупреждение: краткий пересказ сюжета книги, спойлеры
Ссылка тут/

Тангорн выскальзывает из дома Элвис — своей любовницы, своей невесты — и быстро идёт по садовой дорожке, беспечно улыбаясь. Ну как «беспечно»? На нём — мифриловая кольчуга, на поясе — меч. Никто ему не страшен, и никому он не нужен. Он провалил миссию, с которой его прислали в Умбар товарищи, хитрый и проницательный эльф Эландар не поверил ему, не поверил той истории, которая была продумана до мельчайших деталей… и значит, товарищи — военфельдшер Халаддин и сержант Цэрлэг, вызвавшиеся уничтожить проклятое зеркало Галадриэли, — тоже не смогут выполнить свою миссию.

Но, как бы крепко ни тужил об этом Тангорн, возможность прямо сейчас жениться на Элвис и убраться из Умбара с торговым караваном несказанно грела его душу. Допустим, они с Халаддином и Цэрлэгом придумают новый план, найдут иные пути обойти эльфов, захвативших власть в Средиземье. Допустим. Но не сейчас. Сейчас он идёт в ювелирную лавку Чакти-Вари, чтобы купить для любимой кольцо с сапфиром для обряда бракосочетания. Пускай Элвис и запретила ему выходить без неё, а сама отправилась одеваться. Ах, женщины, все они таковы. Боятся дурных предчувствий, верят в гороскопы и другую ерунду.

Возле лавки отирается какой-то полицейский или агент секретной службы — физиономия самая неприметная, стёртая, гляди хоть сколько — не запомнишь. Шпион? Приставлен, чтобы следить за ним и за Элвис? Возможно. Тангорн дружески улыбается ему, готовясь переброситься несколькими фразами о погоде… и тут время будто останавливается.

— Он сейчас тебя убьёт, — слышит Тангорн знакомый хрипловатый голос сержанта Цэрлэга, из которого исчезло обычное, чуть насмешливое спокойствие. — У него в нагрудном кармане духовая трубка, он выстрелит тебе в шею отравленной колючкой и убьёт.

Замерев, Тангорн переводит ошеломлённый взгляд на полицейского, этого неприметного человека, на которого раз взглянешь — потом не узнаешь. Тот тоже застыл в несколько нелепой позе, подняв полусогнутую в локте руку вверх. Тут Тангорн понимает, что замер не полицейский — замерло само время. Застыл весёлый вивино — пернатый певец, на уровне крыш пересекавший Яшмовую улицу. Застыла собака с косматыми впалыми боками, деловито трусившая вдоль тротуара, — с поднятой лапой. Но где же орокуэн? Что за чертовщина здесь творится?!

Тангорн и сам пытается вскинуть руку, чтобы ухватиться за дверной молоток в виде змеи на входе в ювелирную лавку, но не может этого сделать.

— Слышь, Тан, — голос сержанта вздрагивает от волнения, но самого орокуэна по-прежнему не видно, — я попробую обезвредить этого хлюста, но, сдаётся мне, ни хрена у меня не выйдет. Это же человек из живых мертвяков Арагорна. Бывший человек. Тайная стража.

— Где ты? — едва шевеля губами, спрашивает Тангорн. — Где ты, Цэрлэг? Я провалил миссию.

Ему не так важно, что его убьют, в конце концов он мог умереть — и умирал — много раз, бесконечно жаль только Элвис, которая будет по нему убиваться. Но по-настоящему гложет его осознание собственной неудачи в той подготовленной ими операции, которая, осуществись она как надо, могла бы спасти Средиземье. Всё Средиземье, а не только погибающий Мордор.

— Где, где, в… звезде! — наконец-то голос орокуэна похож на прежний, привычно насмешливый. Они с Халаддином вечно отставали от него, вечно он шпынял и гонял их как новобранцев. — Пока магия в этом мире ещё жива, я вот всё маракую, как тебе помочь!

— И… что? — голос самого Тангорна против воли вздрагивает.

— И ничего, — подтверждает орокуэн. — Напротив на чердаке сидит ещё один паскудник, он бы тебя стрелой снял, если бы не этот первый. Паскудник из эльфийских пособничков здесь, в Умбаре, смекаешь? Наёмник Эландара.

— Мне не выжить, — длинно выдохнув, спокойно констатирует Тангорн. — Не уйти.

Невидимый орокуэн молчит, подтверждая этим тягостным молчанием его слова.

— Ты сам-то живой? — спохватывается Тангорн, внезапно сообразив, каким магическим ветром могло занести сюда его друга. В виде бесплотного духа, естественно.

— Живой, куда я денусь, — ворчит орокуэн сварливо. — Я тебе так скажу, Тан: то, что тайная стража прикончит тебя на глазах у эльфийского наёмника, для Эландара последним доводом станет в пользу твоего рассказа. Ну, он поверит во всё, что ты ему втулял. Отправит нашу посылочку в Лориен. Так-то.

— Твою мать, — бормочет Тангорн совсем не возвышенно и не романтично для человека, сознающего, что жить ему осталось считанные минуты. — Значит, у нас всё получится именно благодаря тому, что я сейчас отброшу копыта?

— Именно, — с тяжёлым вздохом подтверждает орокуэн. — Ты ещё должен сказать своей красавице: передай, мол, Фарамиру, что дело сделано. И умереть у неё на руках. Красиво. Про вас потом книжку напишут. Под названием «Шпион и блудница».

— Вот суки, — от души фыркнул Тангорн и снова заволновался. — Она беременна. Вы присмотрите за нею? Она…

— Сам и присмотришь, — с привычной суровостью отрезал сержант. — Магия магией, а мира по ту сторону никто не отменял, так что присмотришь. А чтоб тебе спокойней помирать было, скажу, что сынок у тебя родится. По имени Аменго, по морям будет плавать.

— Ходить, — машинально поправил его потрясённый до глубины души Тангорн.

— Один хрен, — орокуэну всегда была чужда романтика, но он добавил: — В честь отца с матерью он острова назовёт. Тангорн и Элвис. И вообще много чего откроет и назовёт. Будет командором — или как там у моряков называется. Короче, мир не погибнет, а, наоборот, очень даже расцветёт. Без магии-то. Магия — она что? Подпорки для слабаков. Давай, тан. Мне пора. Увидимся. Прости, что не смог вытащить…

Последние его слова уже были едва слышны, растворяясь в предутреннем свежем тумане.

Тангорн снова услышал щебетание вивино, продолжившего свой путь к гнезду под крышей. Рука его наконец легла на дверной молоток ювелирной лавки. Он полуприкрыл веки и повернулся вполоборота к убийце, всей кожей ощущая, как мчится к нему отравленная колючка — его смерть.

«Передай Фарамиру — дело сделано».

@темы: фэнтези, фики, ФБ-22

@темы: рок

@темы: приколы, кошачье

@темы: видео, музыка